Поступление в театральный. Очереди в тысячи человек. Абитуриенты ночуют у ворот института, чтобы одними из первых быть в очереди на следующий день.
Я с волнением ожидаю у входа. Наконец нас заводят в здание университета. Нарядную, счастливую десятку девчонок отправляют в темный, пыльный, тщательно зашторенный кабинет приемной комиссии. Собственно, из комиссии тут только один серьезный дедуля.
Окинув нас оценивающим взглядом, он скучающе произносит:
– Я уйду минут на 10 и дам вам время на подготовку. Используйте эту возможность с умом. От сегодняшнего поступления будет зависеть ваша жизнь.
"А умнее ничего не мог придумать, старикашка? И так волнуемся", – проносится у меня в голове, но я делаю вид, что искренне внимаю словам преподавателя.
Тот уходит, и я начинаю повторять текст. Тут выясняется, что я его не помню от слова совсем. Судорожно перечитываю строчку за строчкой и запинаюсь в каждом предложении. Волнение захватывает меня с головой.
– Что ж, – успокаиваю я себя, – в конце концов, у меня есть ещё несколько ВУЗов, в следующий раз подготовлюсь лучше.
Кто же знал, что следующего раза не будет.
Входит преподаватель и спрашивает каждого буквально по строчке. Кого-то останавливает сразу, на мне останавливается чуть подольше.
– Вы красивая, – обращается он ко мне. – Даже жаль будет отправлять вас на казнь.
Я усмехнулась, решив, что они совсем рехнулись, давая этюд казни на вступительных экзаменах.
Педагог ещё раз окинул нас взглядом, назвал имена прошедших на следующий тур и тех, кто не вошёл в этот список, включая меня, отправил в сторону коридора, на входе в который висела табличка «для непоступивших». Я направилась туда вместе со всеми, как вдруг он схватил меня за руку и шепнул на ухо: «Постарайся выжить».
Я совершенно перестала понимать происходящее и просто пошла вперёд. В коридоре было темно и тихо. Спустя несколько минут наша группа настигла огромной железной двери, которая по виду напоминала какой-то кадр из фильма ужасов. Мы постучали, но ответили нам лишь спустя минут 5. Какой-то мужик под 2 метра ростом рывком отворил эту железную махину, прикрикнул что-то типа: «Поживее, неудачницы» и впустил нас. Сначала нас ослепило вспышкой яркого света, а потом, когда глаза привыкли, мне захотелось их выколоть: комната оказалась эшафотом. Посредине стоял палач в покрывающей всё лицо мешковатой маске алого цвета, а в его руках лежал окровавленный топор, который он неряшливо протирал. Неожиданно его действия прервал оглушительный голос из громкоговорителя:
– Информация для всех новоприбывших: отныне фраза "От результатов этого прослушивания будет зависеть ваша жизнь" становится буквальной. Непоступившим будут отсечены головы. А раз вы находитесь здесь, судьба ваша предречена. Можете начинать молиться.
Меня словно током шандарахнуло. Какое-то время я пребывала в состоянии шока, до сих пор не веря в происходящее, но поверить пришлось: к стоящей рядом со мной девушке резко подошёл мужчина в черном и буквально потащил за собой. Несчастная вырывалась и кричала, но ее сопровождающий был непреклонен. Неожиданно из толпы какой-то мужской голос, видимо из прошлого потока, выкрикнул:
– Оставьте её, возьмите лучше меня.
Голос показался мне до боли знакомым.
– Не беспокойся, очередь дойдет до каждого, – усмехнулся мужчина в черном. – Но раз ты настаиваешь... – с этими словами он оставил девушку, которая от неожиданности бухнулась на пол и буквально поползла назад к толпе, и направился прямиком к тому храбрецу, который решил первый проститься с жизнью.
Тот выступил вперед, и я вскрикнула: этим отчаянным оказался мой парень.
– Нееееет, не надо, – вырвалось у меня. Мой молодой человек посмотрел в мою сторону, неслышно произнес "Я люблю тебя", подмигнул и улыбнулся.
Слезы катились по моим щекам, хотелось вырваться, укрыть его собой, но я понимала, что живым отсюда все равно никто не выйдет. От безысходности хотелось кричать.
И вот он подходит к эшафоту. Встаёт на колени. Кладет голову на плаху. Я начинаю рыдать во весь голос.
– Нет, пожалуйста, отпустите его, – порываюсь к нему, но девочки из толпы меня удерживают.
И вот палач заносит над Ним топор. Я понимаю, что теряю сознание. Последнее, что я слышу, это крик. Но не Его. В последний раз открываю глаза и вижу лежащего на полу палача. Мой любимый спасён? Возможно. Но я уже никогда этого не узнаю.