О солидарности и взаимопомощи
Я вышла из заводской проходной и огляделась. Так-с… Народу никого, ну, тем лучше. Пойду-ка через мост…
Она терпеливо ждала наверху, пока я одолею подъём по лестнице. Она – довольно крупная чёрная собака с вислыми ушами, слегка потёртой шкурой и независимым взглядом.
- Извини, пожрать-то у меня ничего нет, - сказала я виновато и потрясла пустым пакетом.
Собака посмотрела на меня прямо-таки иронически:
- Фи, пожрать… Не нуждаемся! Ты что думаешь, раз собака – так пожрать сразу? И вообще, хватит тут лясы точить, пошли что ли… Только давай сразу договоримся: ты сама по себе, я – сама по себе.
- Ну ладно, - согласилась я и мы пошли. Собака периодически оглядывалась:
- Эй, ты там, дистанцию, дистанцию держи! Вот так, молодец, не ближе двух метров!
Мы неспешно шли по мосту и молчали. Мало ли, какие дела могут быть у собаки – невежливо вот так соваться в чужую жизнь. Но любопытство мое победило, и я спросила:
- А чего это ты через мост-то? Он железобетонный, охота была лапы стирать по камням-то?
Она выразительно посмотрела вниз.
- Безопасность – прежде всего, - взглядом сообщила псина, - лапы так сразу не собьешь, а вот если шкуру раздерут – тут уж мало не покажется. Это не моя территория. – И она ещё раз посмотрела на землю.
Под мостом деловито шныряла стая собак, возглавляемая крупной белой cyкой.
- Видишь, - пояснила моя попутчица, - эта белая – она главная. А все кобели, от мала до велика – у неё на коротком поводке. Течка-с, знаете ли… И ежели ей кто не понравится, то мигом своих кавалеров натравит. Стоит ей только тявкнуть – разорвут в лучшем виде.
- Ой, - не поверила я, - неужто всё так сурово?
- А то? – собака посмотрела с гордостью, - У нас ведь так: cyки рулят!!! Потому что у нас за жизнь ответственность есть. Щенки, то-сё… а кобели что? Им лишь бы пожрать, да за течной cyчкой поволочиться! Ну, ещё подраться… Несерьёзный народ. У нас сука выбирает: когда, с кем и сколько. А что, у вас иначе? У вас что, кoбели главные?
Я задумалась, неопределённо пожала плечами и сказала:
- Ну… По крайней мере, наши кoбели, ой, пардон, мужчины, считают, что они главные… А как на самом деле – да кто его знает? По-разному бывает.
Мы продолжали идти, не выпуская стаю из вида.
- Так-с, - занервничала собака, вздыбив шерсть на загривке, - теперь поближе, поближе. Слушай, давай сделаем вид, будто я твоя, ладно? Ну, типа не сама по себе, а хозяйская. Если при человеке, так они боятся, и эта, белая, тоже на хозяйскую собаку свою стаю не натравит… - она вопросительно посмотрела мне в глаза и вильнула хвостом.
Я согласилась. Что мне, жалко что ли? В любой женщине дремлет великая актриса, а уж сыграть роль собачьей хозяйки – это мы того, запросто…
Мы уже прошли мост и поднимались по лестнице. Собака все ещё беспокоилась и топорщила загривок. Она оглядывалась и провожала взглядом стаю, убегавшую куда-то вдоль железнодорожных путей.
- Успокойся, - обнадежила я её, - они не будут подниматься сюда. Видишь, уходят.
- Да, вроде уходят… - собака недоверчиво покосилась на меня, - да кто её, белую, знает, что ей в башку взбредёт? Слушай, а ты меня защитишь, если что? Если вдруг они всё-таки поднимутся?
Я представила себе картину: десяток нервно лающих разнокалиберных кобелей и олимпийски спокойная белая cyка. И я перед этой стаей вместе с совершенно чужой собакой. Вздохнула, огляделась по сторонам, отыскивая какой-нибудь шальной кирпич или дрын потяжелее, и пообещала:
- Ну конечно, какой базар… Только уж лучше пусть они идут своей дорогой.
Собака какими-то своими чувствами восприняла сложившуюся картинку и удовлетворённо помахала хвостом.
Мы поднялись по лестнице и оказались в лесу. Он у нас настоящий, так уж город построен: жилые кварталы наверху, а заводы – внизу, у реки. А между заводами и городом – лес. Я сказала:
- Ну, давай прощаться, что ли… Ты по своим делам, я – по своим. Мне направо, а тебе?
Собака, направившаяся было налево, остановилась:
- Эй, как тебя там, так дело не пойдет. Мне собственно без разницы, какой тропой выходить. Давай, теперь я тебя провожу!
- Нафиг? – спросила я, - Чего я тут в этом лесу не видела? Крупнее ёжика зверя нет. Да и ёжики здесь скорее всего не водятся.
Собака деловито побежала в мою сторону:
- А ваши кoбели? Я слыхала, они у вас бывают того, дикие совсем… Агрессивные и озабоченные… Ладно, давай опять сделаем вид, будто я – твоя собака. Ваши кoбели, ну, то есть мужчины, собак опасаются… ну и тяпну, если что… Долг платежом красен!
Она шла впереди, сканируя все близлежащие кусты. Никакой опасности не было.
Собака отбежала метров на десять и обернулась:
- Эй, ты там, чего застряла? Лапы не держат?
- Тебе хорошо, - огрызнулась я, - у тебя их четыре. А у меня – две.
- Хочешь загадку? – кажется, она посмеивалась.
- Давай, - проворчала я в ответ.
- Фу-ты ну-ты, лапки гнуты. Это что такое?
- Не знаю, - ответила я, - и человеческие-то загадки разгадывать – мука каторжная, а тут ещё и собачьи!
- Эх, ты, бестолочь двуногая! Это ж такса!!! – и собака весело завиляла хвостом.
Я тоже засмеялась.
- Ну, мне пожалуй пора, уже почти в город вышли, - она опустила голову и задумчиво понюхала ближайшее дерево. - Эй, а собака-то у тебя дома есть?
- Есть.
- Кoбель поди, - собака наморщила лоб, - знаю я вас, не любите с нашей сестрой возиться…
- А вот как раз и не угадала! Как раз-таки cyка!!!
- Йо-хо! – бывшая попутчица радостно взвизгнула, и совсем было собралась уходить, однако остановилась и обернулась через плечо:
- Ну, ты эта, того… Своей привет передавай, что ли… И не забудь: CYКИ РУЛЯТ!!!
С этим победным кличем чёрная собака рванула с места и скрылась в ближайшем дворе. А я шла домой и улыбалась.
Ваши лайки и комментарии очень помогают продвижению канала
Подписки приветствуются!
Хроники собачьей жизни. История вторая
Хроники собачьей жизни. История третья
Все публикации канала здесь