Сначала травмы. Моя первая случилась почти в четыре. В советском детстве я съехал с горки на трехколесном велосипеде. По итогу похода в парк аттракционов — черепно–мозговая. Это сейчас – детский обмудсмен и заинтересованность Следственного комитета, а в 1984 вся вина на папе. Не уследил, выпивая на лавочке с другом.
Мудрость – это везение. В восемь лет вырезали аппендицит. Мама, сдавая врачам, сделала акцент на сотрясении мозга. Но они все перепутали и вкололи мне перед операцией чего–то не то. По итогу, я проснулся в смирительной рубашке спустя трое суток после реанимации и еще несколько часов, связанный, разговаривал с трещинками на потолке. Прятался в тумбочке после освобождения. Снова был зафиксирован санитарами.
Мудрость — сестра милосердия. Мама, позднее призналась, что увидев меня таким, подумывала, а не задушить ли меня подушкой. Так, много лет спустя, я узнал, что в СССР конца 80–х в умах была популярна автоназия.
Мудрость всегда начинается с беззаботности – чистого детства, а уже потом взросления, познания, любви и ненависти. Но важный этап – принятие самого себя. Полностью. То есть без эгоизма – никакая мудрость не вырастит.
Но полный приход – это, когда ты осознаешь смертность своего отца и матери. Здесь и сейчас. И ответственность перед ними, что мудрость тебя так и не посетила. При их жизни.