Кусяп-батыр Султангулов был башкиром Тунгаурской волости Ногайской дороги Башкирии (Башкирия разделялась на 4 дороги-области - Ногайскую, Сибирскую, Казанскую и Осинскую). С началом башкирского восстания 1735-1740 гг. он включился в борьбу, став одним из предводителей повстанцев. Он получил известность рядом дерзких нападений на корпус генерала Л. Я. Соймонова. В 1737 г. башкиры решили установить династическую унию с казахами. Для этого они согласились принять к себе ханом одного из казахских чингизидов. Казахский правитель Абулхаир-хан как раз в это время находился в Башкирии. Выполняя указание начальника Оренбургской экспедиции В. Н. Татищева (историк, государственный деятель), он занимался "увещеванием" башкир, уговаривая их "отстать от бунта". Когда же из этого ничего не вышло, хан полностью перешел на точку зрения восставших и согласился дать башкирам в ханы своего сына Ходжа-Ахмеда. Хотя власти были обескуражены таким исходом дел, им пришлось соглашаться с чудачествами казахского правителя. Иначе, Абулхаир, недавно давший присягу верности России, мог отказаться от русского подданства. И вот Абулхаир-хан и Кусяп-батыр отправились в казахские степи.
Татищев решил во что бы то ни стало помешать осуществлению башкирско-казахской унии. Для этого нужно было, в первую очередь, схватить Кусяпа, а Абулхаира отправить домой, подсластив горечь неудачи богатыми подарками. Для этой цели Татищев решил использовать ахуна только что основанной крепости Оренбург, казанского татарина Мансура Абдрахманова. Когда хан со своей свитой и Кусяпом проезжали мимо Оренбурга, он пригласил их посетить город, который, по его словам, был построен именно для него, хана, чтобы он мог здесь укрываться от своих неприятелей-джунгар. Конечно, это был чистый обман. Но Абулхаир-хану польстило это предложение и, особенно, лживые слова о предназначении города. Он спросил у оренбургского ахуна, нет ли у них умысла схватить Кусяпа? Мансур Абдрахманов поклялся Кораном, что против башкирского бунтовщика ничего не замышляется. Поверив словам высшего мусульманского духовного лица, путешественники вошли в крепость, после чего Кусяп-батыр был немедленно схвачен. Ахун затем докладывал полковнику А. И. Тевкелеву (крещеный татарский мурза): «…я всяческие подложенные (т.е. ложные – авт.) слова говорил, и присягал, в город их с ханом всех привел, и как ево, Кусяпа, задержали, то он осердился и, отчаявся, говорил мне, что ты де, чувашенин, меня обманул, да и мурза (т.е. А. И. Тевкелев – авт.) де чувашенин также обманул (…). Богомолец ваш Мансур Абдрахманов»[1]. (Не стоит удивляться тому, что Кусяп-батыр именовал М.Абдрахманова и А.Тевкелева "чувашами", так как до принятия в начале 20 века по предложению историка Ш.Марджани интегрирующего названия "татары", казанские мусульмане именовались чувашами).
Кусяп-батыр умер как эпический герой. Историк Н. В. Устюгов писал: «Пойманный Кусяп держался во время допроса с большим достоинством. Своего участия в восстании он не отрицал. На вопрос Г. Л. Останкова (коменданта Оренбурга – авт.), когда он примкнул к восстанию и где именно, Кусяп ответил: в 1736 г., когда карательные экспедиции разорили Башкирию. «И с того времени, – продолжа Кусяп, – я, Кусяп, с изменниками вместе при всех нападениях на российские войски и городы был и верноподданных башкирцов и других иноверцов разорял. А где имянно, о том всем известно. И был при тех изменниках я главным старшиною»[2].
9 сентября 1738 года в Сакмарской крепости состоялась казнь Кусяп-батыр, которую с присущей ему страстью к театральности проводил сам В. Н. Татищев. Вновь предоставим слово Н. В. Устюгову: «Кусяп батырь умер мужественно и гордо. Он отказался давать какие бы то ни было показания перед казнью, хотя В. Н. Татищев и очень желал их получить. В. Н. Татищев следующим образом описывает свой разговор с Кусяпом у виселицы: «при собрании многих башкирцов оному Кусяпу я говорил, какую он ис того пользу имел, для чего такой бунт начали, и какую надежду, кроме погибели, имели. На то он сказал мне: «ты говори, что хочешь, а мне уже говорить нечего – знаю, что умереть надобно для того только, что мне не удалось, и глупой народ меня не послушал». И хотя прилежно далее спрашивал, но ничего, кроме злой свирепости, не допытался». Кусяп батырь не пожелал разговаривать ни о целях движения, ни о своих планах. Он только выразил сожаления о неудаче восстания и с этим сожалением ушел в могилу»[3].
[1] Материалы по истории Башкортостана. Т.VI. Оренбургская экспедиция и башкирские восстания 30-х гг. XVIII в. / Автор-составитель Н.Ф.Демидова. Уфа: Китап, 2002. С.557-558.
[2] Устюгов Н.В. Башкирское восстание 1737-1739 гг. М.-Л.: Изв-во АН СССР, 1950. С.107-108.
[3] Там же. С.116.