Отбившийся от табора на лесной дороге, цыганенок, долго искал родню. День неумолимо двигался к концу и солнце медленно плыло по золотистым кронам деревьев. Совсем сбившись с дороги Ян, бродил в чаще осеннего леса пока не вышел к вратам такого же затерянного среди высоких деревьев заброшенного особняка.
Вдоволь наплававшись в ветвях солнце скатилось с неба, редкими проблесками алого напоминая о себе сквозь столпы деревьев. Вспоминая, что ночной лес не место для прогулок, Ян шустро перелез через скрипящие, покрытые мхом, запертые врата. Минуя ничем не приметный двор, мальчик достиг широкого крыльца. Перепрыгивая через потрескавшиеся, от времени каменные ступеньки, мальчик оказался у дверей особняка.
Огромные по мере ребенка, ржавые ручки двери опоясывали старые, как и все это место цепи. Скованные громоздким навесным замком, цепи казались не подъемными. Ян посмотрел по сторонам в надежде найти другой вход. И слева, и справа стены поросли терновыми кустами; задрав голову вверх, мальчик взглядом поймал последние зайчики уходящего солнца, причудливо скачущих по гнилому дереву дверей.
Не найдя другого входа, Ян обхватил холодный замок руками и, что есть сил потянул тяжесть на себя. Пыльна цепь треснула в нескольких местах и с грохотом свалилась вниз, только замок, целый и невредимый остался в руках мальчика. Не имея сдерживающих цепей, дверь как от сквозняка легко, отворилась пуская на ребенка воздух полный пыли и затхлости.
За спиной раздался звук; гулкое, гортанное рычание достигло заглянувшего в дом ребенка заставляя стаю мурашек пройтись по смуглой коже. Мальчик круто развернулся на звук; в тусклом свете вечернего неба, до этого не примечательный двор запестрил зимними красками. Контрастом пожелтевшей листве за резными вратами, двор покоился в серебряных и голубых тонах. Но не видоизменившийся двор был важен ребенку. Затаив дыхание, Ян спиной прижался к подгнившей двери, не отводя взгляда от жуткого, дикого пса, неподвижно стоящего у крыльца. Темные глаза, полные животной ярости поддергивались в глазницах, из усеянной острыми клыками пасти стекала вязкая слюна, а частое, громкое дыхания мешалось с рычанием.
Черный, с местами облезлой шерстью пес, поднялся передними лапами на верхнюю ступеньку. Принюхавшись, животное вновь зарычало, заставляя и без того напуганного ребенка вздрогнуть. Волосы на голове ребенка стали дыбом, а сердце зашлось бешенным ритмом стоило собаке щелкнуть пастью. Опускаясь на все четыре лапы, пес приготовился к прыжку.
«Задерет как тряпку» - пронеслось в голове мальчика.
Ян знает, насколько собаки бывают кровожадными. Его старший брат разводит собак; любимцы брата и куриц, и кошек, и даже медведей задирали, что уж там о тряпке говорить.
Значит и этот пес сможет его, Яна, загрызть…
Пес только кинулся на ребенка, как в его морду прилетел увесистый, навесной замок, до этого покоившийся в руках мальчика. Пес отскочил от крыльца, ложась на землю. Закрывая морду лапами, животное заскулило, слизывая с морды собственную кровь. Пользуясь возможностью, Ян отворил дверь и юркнул в прихожую особняка притворяя за собой дверь.
Особняк встретил цыганенка темнотой и пылью. Через плотно зашторенные окна, в прихожую не поступал ни один лучик света, посланный загорающейся на небосводе луной. Практически на ощупь мальчик прошестил к окнам и сдернул ткань. Пыль поднялась в воздух застилая глаза и темные, кудряшки мальчика. Ян спрятал лицо в сгибе локтя, но таки успел вдохнуть пыль. Расчихавшись ребенок отплюнул собравшуюся во рту пыль и наконец осмотрел прихожую.
Куча сложенной мебели и других предметов, возвышалась в центре гостиной, оказалась также закрыта кусками плотного материала. Ян обошел сваленные предметы, местами приподнимая материю, чтобы посмотреть какие вещи спрятаны под ней. Очередной раз подняв кусок материала, мальчик увидел старинный светильник, припомнив такой же у бабушки Агнесы, Ян примерно знал, как его включить, при условии, что в нем еще есть керосин.
Керосина оказалось достаточно, обшарив карманы жилетки и брюк, мальчик с облегчением выудил пару кремневых камней. Искры отразились в мутном стекле керосиновой лампы, предшествуя разгорающемуся огоньку. Очень вовремя Ян раздобыл лампу; окна, теперь не прикрытые полотном оказались совсем бесполезны с приходом ночи. Лунный, блеклый свет совсем не мог осветить всего, а проникающий через грязное мутное стекло, так совсем был незаметен.
Вокруг ребенка сгустилась тьма, только яркий огонек лампы освещал пространство и хоть немного согревал начинающего мерзнуть мальчика. Кутаясь в материал, сорванный с окон, Ян вновь расчихался, подтерев нос рукой ребенок поднял лампу повыше присматривая место, куда бы поудобнее сесть.
Жалобный вой отвлек и напугал ребенка одновременно, мгновение спустя Ян понял, что воет его собственный желудок. Хотелось есть, голод, холод и долгие поиски в лесу уморили ребенка. Забравшись в шкаф, когда-то служивший для курток и обуви Ян уснул, надеясь завтра найти семью.
Керосиновая лампа достаточно освещала и обогревала маленькое пространство в шкафу и было совсем не страшно. Ян даже сумел задремать, но отчего то проснулся. Садясь поудобнее мальчик потер кулачком глаза пытаясь понять от чего ему так страшно. Долгие после сна мгновения осознаний и ребенок понял - в доме играла музыка.
Плач натянутых струн скрипки разносился по всему этажу, непроизвольно нагнетая темную атмосферу давно заброшенного особняка. Звонкая, нежная песня инструмента, казалось лилась со всех сторон.
Пересилив страх Ян отворил дверцу шкафа натыкаясь на не изменившуюся темную, захламленную гостиную. Мальчик высунул кудрявую голову, затем вылез полностью. Сжимая в руке единственный источник света и тепла, мальчик переступил с ноги на ногу и взгляд его устремился на верх откуда доносилась красивая, но грустная мелодия. Ян подумал, еще раз подумал и все-таки решил посмотреть, кто же играет. Как говорила бабушка Агнеса – тот, кто любит музыку не может быть плохим.
Двигаясь к лестнице по скрипучему полу, мальчик взглядом продолжал блуждать по потолку замечая, или ему только казалось, что музыка меняла направление, словно тот, кто играл передвигался. Но если бы это было так Ян, заметил бы, верно?
Преодолев лестницу босыми ногами, мальчик оказался на втором этаже. Лестница выходила прямо на вторую гостиную, в отличие от первой, совсем пустую. Голые полы и стены, неоднократно обожжённый огнем камин и четыре запертые двери. И больше никого.
Никого не было на втором этаже, но музыка продолжала играть, скрипка стала такой отчетливой, что мальчик было подумал, что музыка играет в его собственной голове. Только вот, он никогда не слышал таких мелодий.
Холодный воздух второго этажа, намного холоднее чем на первом, обжигал щеки и пальцы, сжимавшие лампу. На мгновение, что-то почудилось Яну в пустом зале. И вновь, это нечто появилось в поле зрения ребенка. С третьего раза мальчик отчетливо увидел кружащуюся в танце с скрипкой даму.
Темное, свободное платье развивалось в такт движениям девы, невесомо опадая и снова поднимаясь в воздух. Нежная скрипка в тонких руках девушки, вот тот инструмент, что пел все эта время. Золотистые длинные локоны, лентами струили в воздухе, покрытые ореолом солнечного свечения. Девушка кружилась в пустом зале аккомпанируя себе красивой, но все еще грустной музыкой.
«Красиво… -, подумал ребенок, пока не заметил, как смазанные очертания стен виднеются сквозь тело девы. А на пыльном паркете, кровавые капли растекаются все больше и больше, после каждого шага девушки, -…Призрак!»
Пальцы рефлекторно разжались, и керосиновая лампа с грохотом свалилась на пол. Вскрикнул и ребенок, и призрак. Мелодия прекратилась, и девушка словно в невесомости отлетела, скрываясь в стене.
Ян же отпрыгнул от разлетающегося горящего керосина. Загоревшийся огонь попал на материал, в который кутался ребенок и пламя быстро заволокло все полотно. Ян закричал, от страха попятился назад, скидывая с себя горящую ткань. Совсем забыв о лестнице напуганный ребенок, отступился на ступеньке и кубарем покатился вниз по полукруглой лестнице.
Сброшенная ткань осталась на втором этаже, но огонь уже успел зацепиться за концы жилетки. Мальчик продолжал кричать и кататься по грязному полу, пока внезапно не осознал – огонь исчез.
В освещенной только лунными дорожками комнате стало холодно, и последние языки пламя уменьшались и исчезали от мороза.
Стоило огню исчезнуть, как воздух перестал быть настолько холодным. Перед все еще напуганным Яном вновь появился призрак дамы.
- О! Боже, ты в порядке? Не обжегся?? - призрак девы засеменил вокруг ребенка неощутимо, только если холодным воздухом касаясь кожи Яна.
- Малыш? Ты как? Ты разговаривать умеешь?
Дева остановилась перед ребенком заглядывая ему в лицо и в ее глазах ребенок внезапно нашел покой.
Так успокаивающе действовали голубые, голубые глаза девушки призрака. Обрамленные золотистыми ресницами глаза, смотрели за мальчиком.
Ян кивнул, а на призрачно бледном лице расплылась расслабленная улыбка.
- Хорошо… – вымолвил призрак складывая рука в замок – Прости, мальчик. Я не хотела тебя пугать. Просто…- призрак замялся, тихо посмеявшись, –…гости у меня не часто бываю…
- Ничего. Ты, ты, тоже прости. Я, Ян!
Мальчик поднялся, протягивая руку, для рукопожатия призраку. Девушка удивленно посмотрела на руку и снова посмеявшись поклонилась – я Лизи. Приятно познакомится, Ян.
