Начало
Когда я вернулась в библиотеку, последние посетители собирали свои вещи. Моя начальница, Инна Викторовна, женщина лет сорока, необычайно полная и разряженная как рождественская ель, разговаривала, стоя возле кафедры, с высоким мужчиной в черном свитере и брюках. При моем приближении оба дружно повернули голову, и я узнала в мужчине Сергея Шальнова, предмет воздыханий моей сестры. Теперь у меня появилась возможность рассмотреть его поближе. Он оказался выше и плотнее, чем выглядел днем, лет двадцати семи, с открытым чистым лицом с правильными чертами, прямым греческим носом и большими выразительными светло-карими глазами. Я была склонна согласиться с сестрой: он выглядел как телезвезда с обложки модного журнала.
- А это наша Анечка, - свои обычным сюсюкающим голосом сообщила Инна Викторовна. – А это Сережа. Он новый практикант на кафедре теоретической физики, будет тоже работать у нас в архиве. Анечка наш лучший работник, прилежный и добросовестный. Если возникнут какие-то вопросы, обращайтесь к ней.
- Очень приятно, - кивнул Сергей, одарив меня дружелюбной улыбкой. Я кивнула ему в ответ. – Тогда на сегодня, я пожалуй, закончу. Уже поздно.
- Да, Сереженька, - энергично согласилась с ним заведующая. – Завтра после обеда добро пожаловать.
- До свидания, - молодой человек снова улыбнулся ей, а затем произошло нечто, что заставило меня застыть на месте, словно соляной столб. Сергей мазнул по мне взглядом и меня словно прожгло насквозь. В этом коротком взгляде не было и тени недавнего дружелюбия. Испытующий и оценивающий, это был очень неприятный взгляд. Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение.
- Какой приятный юноша, - становясь рядом со мной, констатировала заведующая. – И не женат. Первый мужчина в нашем коллективе, а пристроить его не к кому. Вы уже все при мужчинах. Думаю, его с племянницей своей познакомить. Хорошая девочка, тоже аспирантка. Чуть старше его, но сейчас модно, чтобы женщина была старше.
- Да, это модно, - согласилась я и отправилась в хранилище. Инна Викторовна была любительницей поболтать ни о чем, а я хотела закончить сегодня пораньше.
Книгохранилище являло собой огромное, метро двести помещение прямоугольной формы, разделенное на секции длинными металлическими стойками, на которых хранили архивы, а по периметру хранилища была выстроена деревянная галерея, тянущаяся вдоль бесконечных книжных полок. Я работала здесь уже два года и в мои обязанности, как и остальных семи девушек, что работали вместе со мной, все это время было разбирать архивные папки, проверять правильность заполнения и расположения, а также актуальность. Я уже настолько набила себе руку за долгие часы копания в документах полувековой давности, что делала эту работу чисто механически, пока мой мозг занимали совсем другие мысли. Сегодня я вспоминала родителей.
С Мартой и Сонькой мы не были кровными сестрами. Мои биологические родители были археологами и часто уезжали на различные раскопки. На время своего отъезда, они отдавали меня бабушке, которая жила в центре Москвы в старинном четырехэтажном доме, в двухкомнатной квартире, в которой прошли лучшие моменты моего раннего детства. В день приезда родителей, я забиралась на широкий подоконник и ждала, когда же у подъезда остановиться их желтая машина. Но однажды, мне исполнилось тогда четыре года, приехала другая машина, черная. Из нее вышел коренастый седовласый мужчина. Так я впервые увидела Дмитрия Великанова, известного в Москве адвоката и друга моего отца. Самолет, в котором родители возвращались из очередной экспедиции, разбился в километре от аэропорта. Все погибли. Бабушке меня бы не оставили, слишком старой она уже тогда была, а других родственников у меня не было. И тогда Дмитрий со своей женой удочерили меня. Они жили в большом доме в московской области с двумя дочерьми, родной Мартой поздним долгожданным ребенком, которой тогда исполнилось уже восемь лет, и трехлетней Соней.
У Соньки тоже была своя грустная история. В возрасте восьми месяцев ее нашли в запертой заведенной машине на окраине Москвы. Машина была дорогой, а ребенок чистым и ухоженным, но родители так и не появились. После долгих розысков, нашлась родная Сонькина тетя в Нижнем Новгороде, откуда овдовевший Сонькин отец приехал искать работу. Мать ее умерла при родах, другой родни у девочки не было, а тетя сама была матерью четверых мальчиков и в лишнем рте не нуждалась. История эта широко освещалась в газетах и на телевидении. Отца Сони так и не нашли, в документах значилось «пропал без вести», а ее саму отправили в дом малютки. Дмитрий и Мария поехали навестить ее и отдать что-то из вещей и игрушек Марты, а вернулись домой с Соней. Ребенком она была очаровательным, и выросла привлекательной девушкой. Мы с ней быстро нашли общий язык, и потому что были погодками, и потому что Марта невзлюбила нас обеих.
С годами это неприятие, конечно, прошло хоть и близки мы не стали, я стала называть Дмитрия и Марию мамой и папой, умерла моя бабушка, оставив мне квартиру, а в четвертом классе Соньку впервые поймали на воровстве в школе.
Мы ходили в престижную школу, дружили с детьми высокопоставленных чиновников и обеспеченных бизнесменов. В доме Великановых всегда были рады гостям, они дружили с литераторами, учеными, режиссерами и актерами.
В тринадцать лет я впервые влюбилась в соседского мальчика, который был на два года старше меня. Звали его Игорь Нефедов. Мы с Сонькой часами обсуждали его, лежа на крыше нашего дома, под звездным небом. Мы строили самые фантастические планы нашего с ним романтического объяснения, но вышло все, как бывает в жизни, просто и естественно. Я любила его так, как только можно любить в четырнадцать лет, искренне, наивно и яростно. И что самое удивительное, он любил меня.
В то же время частым гостем в доме родителей стал вышедший в отставку дядя отца полковник Андрей Волгин. Он был женат вторым браком на Алле Ерошиной, эффектной блондинке сорока лет. У них обоих были сыновья от предыдущих браков. Сын Андрея Сергей приезжал к нам лишь однажды и проведя несколько дней уехал обратно на Север, где заканчивал военное училище. У меня почти не сохранилось о нем воспоминаний. Это был долговязый девятнадцатилетний парень, такой худой, что даже трикотажные майки висели на нем как на вешалке. Очки в массивной черной оправе делали его похожим на кролика из советского мультика про Винни-Пуха. Почти все время он провел в библиотеке с книгой в руках. Хотя это и не спасло его от насмешек Соньки.
- Он на тебя запал, - сообщила она, вечером влетев в мою комнату.
- Кто запал? – оторвавшись от Интернет-переписки с Игорем, спросила я.
- Серега, - прыская от смеха, ответила сестра. – Я еще вчера заметила, как он на тебя смотрит. Прям жрет взглядом, Игорек так не смотрит, как этот. Вроде б книжку читает, но стоит тебе появиться, и все внимание на тебя.
- Это ты книжки перечитала, - фыркнула я. Сергей интересовал меня в последнюю очередь, ведь на экране компьютера горело и переливалось красным сердечко от Игоря. – Придумываешь всякую чушь любовную. Он уже взрослый к тому же.
- Всего-то пять лет разницы, подумаешь. Сейчас много, а потом и мало будет.
- Что ты мелешь? – возмутилась я. – Когда потом? Нужен мне что ли этот очкарик. Я выйду замуж за Игоря, как только мне исполниться 18ть. Мы с ним сегодня об этом говорили.
- Если Марта выйдет замуж через год, а ты через три, то мне-то что останется? – мгновенно погрустнела Сонька.
- Тоже выйти замуж, - беспечно сообщила я. – Вот когда ты влюбишься, ты поймешь как это прекрасно, когда тебя тоже любят.
- Да в кого влюбляться-то? Одни уроды крутом, всех приличных сестренки разобрали уже.
- Ну не только в нашей деревне есть парни. К тому же, мы купим дом где-нибудь поблизости, и ты будешь у нас часто гостить, и я буду приезжать.
- А может, все же посмотришь на Серегу? – игриво спросила Сонька и мы дружно расхохотались.
Спустя несколько дней у меня появилась возможность убедиться в Сонькиной наблюдательности. Родители устроили во дворе дома шашлыки, но Игорь уехал на неделю в Турцию, поэтому я неприкаянная шлялась по дому, прячась от шумной компании. Зашла я и в библиотеку, где сидел с очередной книгой Сергей, и принялась рыться на полках. Выбрав книгу, я обернулась, собираясь покинуть комнату, и вот тут натолкнулась на взгляд парня, оценивающий, внимательный, совсем не вяжущийся с его остальным обликом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом он отвел глаза и уставился в книгу. Позднее, уже в саду, когда все устроились за столом, я даже спиной чувствовала, что за мной наблюдают, и не сомневалась, кто именно.
- Вот его разбирает, - веселилась Соня. – Дырку в тебе прожжет. И ведь знает, кого выбрать. Ты у нас умница, красавица, будешь хорошей женой и матерью. Чутье у этих недоделанных.
- Настоящая красавица к нас ты, - поправила я ее. – Через пару лет совсем расцветешь. Чего б ему на тебя глаз не положить?
- Сама знаешь, что ничего путного из меня не выйдет, - отмахнулась та. – Учиться я не люблю, зато люблю хорошую жизнь. Про то, что с милым рай в шалаше слышать не желаю. Мне не каждый подойдет.
- Это у тебя юношеский максимализм. Поумнеешь еще.
- Кому ж так повезет-то? – вопросила Сонька слишком громко, потому что весь стол уставился на нас.
На том же пикнике, Марта объявила, что выходит замуж за Виктора Ерошина, пасынка Волгина, как только ей исполниться восемнадцать. Витька был ее ровесником. На мой взгляд, слишком избалованным и высокомерным, но вместе они составляли красивую пару, с этим было сложно поспорить.
В те дни, мне казалось, что такой и должна быть жизнь: безоблачной, счастливой, полной радужных надежд и ожиданий. Тем страшнее выглядело все произошедшее несколькими месяцами спустя.
Продолжение