С лица воду не пить, с человеком жить. Народная мудрость.
Два брата Петр и Павел, родные и по отцу и по матери, а такие разные по обличию.
Петр высок и ладно скроен, да и на лицо пригожий. Завидный жених, девки в деревне сохли по нему. А он в другой деревне зазнобу себе отыскал. Да без гуляний сразу замуж позвал. Её родители против были, а он не сплоховал и умыкнул девушку. Да не насильно, по уговору, с её согласия. (Писала об этом в рассказе "Маруся", там же и жизнь их совместную описала.)
Рано женился Петр, спешил жить, пятерых детей народить. Как чувствовал не долог его век. К сорока годам представился. Как раз в пятьдесят третьем, когда Сталина хоронили. Врачи толком то и диагноз не поставили, не только лечение.
А Павел до глубокой старости дожил, за восемьдесят перевалило, видать за себя да за брата отмерено ему было. Вернёмся к молодым годам Павла. Ни в отца, ни в брата он не пошёл. Ростом то высок да худой, нескладный как жердь. И лицом не пригож. Но всё бы ладно, если бы ...
Изъян у него был большой, одноглазый был он. В раннем детстве несчастный случай приключился, лишился мальчонка одного глаза. А как подрос, родители постарались да в город свозили, там ему стеклянный глаз вставили. Это не сейчас, сделают от живого не отличишь. А этот глаз не приглядно смотрелся на лице. Да и глазница была в рубцах после несчастья. С одной стороны на Павла смотрят люди, да вроде ничего парень, не шибко смазливый, но и не урод. А с другой стороны посмотрят, нет, всё таки урод. Прямо страх берёт, когда стеклянный глаз на человека пялится.
Девки и понятно его дичились, в подружки к нему не шли. А он абы какую не хотел, все мечтал о пригожей и лицом милой. И дождался...
Война пришла, горе принесла. Но вот ведь, кому война, а кому мать родна, или не было бы счастья да несчастье подмогло.
В 1942 году в деревню Симбирской губернии, тогда уже Ульяновской области привезли эвакуированных блокадников из Ленинграда. Блокаду ещё не сняли, но помаленьку по дороге жизни вывозили старых да малых, да в глубь России отправляли. Привезли несколько семей, распределили по домам колхозников. И в дом Павла на постой определили мать с ребёнком подростком. Мать скорей на бабку старую похожа была, хоть и годов не много. А дитя её на скелет ходячий, да под нуль стриженный, лицо с кулачок. Павел и то в сенях слезу пустил, так жалко стало паренька. "Ничего откормим, буду с ним делиться своим куском, и свою кружку молока отдавать буду. Ничего, были бы кости, мясо нарастёт. На рыбалку ходить с пацаненком будем, уха тоже подмогнет силенок набраться." Так думал Павел.
А к вечеру баню протопили. Павел и говорит квартиранту: "Пойдем со мной в баню, я тебя попарю, все хвори выбью веником берёзовым."
А мальчонка застеснялся, заалел как маков в цвет, шмыг в дом. Мать Павлу:
- Ты, чё сдурел, Панька? Девку с собой в баню зовёшь.
- Какую девку?
- Так квартирантку нашу, ей же шестнадцать лет. А маленькая так от голода, а стрижена , так то от тифа её обрили, чтоб со вшами расстаться.
Павел так и сел,где стоял. Ничего себе, попарились, на рыбалку сходили.
К слову говоря рыбачить то они потом ходили и не за зря. Будто слово какое знала эта блокадница. Рыба косяком на нее шла. На углях жарили, да с диким луком ели. А девчонка даже головы все съедала, видно наголодалась, знала цену харчу. А Павел сам молоко не пил отдавал девчонке, да и так что где перепадёт нёс ей как гостинец. Один раз раздобыл кусок сахара, в карман положил, а тут некстати дождь пошёл. Кусок то почти весь намок и растаял. Так девчонка карман рубашки в стакан с водой опустила, да и воду сладкую выпила. Все облизывала губы, а Павел отвернулся и слезу смахнул. Так жалко её стало, просто жизнь бы отдал, только бы она выздоровела.
Сдружились Павел и Ольга. Она будто и не замечала его изъяна, прямо в глаза смотрела, приветлива да улыбчива с ним была. Питание, воздух деревенский, да покой мирный сделали свое дело. Расцвела Ольга, красавицей стала. Не деревенской статью была, а как тургеневская девушка. Стройная, тонкая да звонкая, лицом миловидная. Черты лица нежные да тонкие,носик маленький,губки пухлые, шейка длинная лебединая. Локоны пшеничные до плеч достают.
Понял Павел, не про него она " хороша Маша да не наша". Парни засматриваются, в женихи набиваются. Не чета ему, красавцы.
А тут и победа подоспела. Ольга с матерью домой в Ленинград засобирались. В сорок шестом уехали, и приглашали Павла приехать, как только устроятся и адрес сообщат. Хоть в чем то повезло Ольгиной семье. В разбомбленом городе их дом уцелел. Они поселились в своей квартире. Только теперь не вся квартира их была, а только одна комната. Комната только высотой удалась, а жилыми метрами не похвалиться, но зато родная в родном городе.
Не обманула Ольга сразу адрес Павлу сообщила, и через год он навестил их. Думал в гости, а остался навсегда.
Павел был уверен в своей любви, но молчал. А Ольга только расставшись с Павлом поняла как он дорог ей, надёжный, заботливый, добрый и отзывчивый. Павел нет чтобы радоваться, так ещё и отговаривал Оьгу. "Зачем я тебе одноглазое пугало нужен. Ты красавица писаная, актриски тебе позавидуют, а ты со мной свяжешься, пальцем тыкать будут, что такая красивая и за такое страшилище замуж пошла, да ещё деревенщина неотёсанная."
На что Ольга ответила: "С лица воду не пить, да и стал ты для меня самым красивым, потому как люблю. Ни какие красавцы мне не нужны, ты краше всех для меня."
Поженились, расписались. Жизнь наладилась. Но никак не могла Ольга забеременеть. А когда всё-таки случилось это, то врачи запретили рожать. Сказали что не выдержит организм, сказалось голодное и холодное военное детство. И сердечко слабое, и почки не здоровые. Павел сказал:" Не будем рисковать, и без ребёнка проживем, мне и тебя любить на век хватит." Ольга всех выслушала, а сделала по своему - родила. Трудно было, тяжело, но всё вынесла, стерпела. И родила здорового мальчика, сына единственного и горячо любимого Олега.
Даже успела на ноги поставить. Но не дожила ни до свадьбы сына, ни до рождения внука. Сказалась блокада, подорвала здоровье война распроклятая, не дала Ольге увидеть тихую старость.
Павел жил с сыном, потом с семьёй сына. Ни про каких женщин, набивавшихся в жены ему, и слышать не хотел.
Жил воспоминаниями об Ольге, единственной и любимой. Война сделала Павлу подарок ... Но она же, даже много лет спустя забрала свой подарок и оставила Павлу лишь воспоминания...