«Мы выбираем науку, а не фантастику. Мы выбираем правду, а не факты», – объявил Байден, атакуя Трампа.
Вряд ли возрастной кандидат в президенты до конца понял то, что ему написали, а он выучил. Или попутал. Или просто ляпнул нечто «красивое».
Зато автор «высокочтимого» произведения «Июнь» точно знал, что пишет. И это фантастика, а не наука, размышления, а не факты.
Наконец, попытки с третьей, я сие произведение дослушал в аудио формате. И роман посвящен предощущению войны, откуда само название.
И в выступлениях, которые часто называются «лекции», тема войны развивается, обрастает правдой в представлении писателя единственно верной и обоснованной.
А в книжках постмодернистская техника разрешает все, что «как бы» правда, или «подразумевается» как факт вопросом: «Так могло быть? Могло, теоретически. Значит так и есть».
«Без войны из всего этого нет вовсе никакого выхода. И заметь, что они подбираются с разных краев. Он пробовал в Испании, не вышло, там потушили. Все, кто видел эту неудачу, были виноваты. Он попробовал на Халхин-Голе. Тоже не получилось, потому что взяли и победили, а противник оказался тьфу. Тогда он зашел в Финляндию. С Финляндией было чуть лучше, но здесь, наоборот, тьфу оказались мы».
«Пакт ему нужнее всего. Они сейчас договорятся и вместе будут делить мир. Ты видел когда-нибудь, чтобы мы поддерживали приличного человека? Только людоедов. И здесь глубокая мысль. Все оттого, что мы не верим в чистую любовь. Мы можем поддерживать только корысть, а корысти ради нас любят только сволочи. Мы и Г нужны только ради хлеба. Сырья у нас вагон. Это будет гораздо хуже, чем война с Г. Это будет война вместе с Г, и слава Богу. После нее нас точно не будет. Мы вскочили на тонущий корабль».
«Иногда им случалось разговаривать о войне. Эту тему Миша ни с кем старался не расковыривать, потому что ему всегда казалось, что только сказанное слово приближает катастрофу, а пока о ней молчат, она как бы спрятана. Самое ужасное, что он не понимал, с кем будет эта война. Иногда ему даже представлялось, что она будет гражданской. С Германией мы договорились, никакой Европы больше нет, Англия далеко, Америка еще дальше, с Японией в последнее время тоже начались странные телодвижения с обеих сторон – мы как бы не против, да и мы не против, да, и ведь мы такие большие… Интересно было бы с Африкой, тут намечался как будто сюжет. Еще любопытней с Антарктидой, вылезут оттуда страшные ледовые люди… Но понятно было, что вечно жить в таком неврозе нельзя, он должен чем-то разрешиться, иначе никто так и не поймет, к чему мы всю жизнь готовились. Все это Миша попытался изложить – по возможности насмешливо, хотя смеяться было не над чем: мало того, что вся история придет к бездонному зеро, но и вся его жизнь кончится ничем, а это волновало его гораздо серьезнее».
И главное, насколько перекликается с современной повесткой. Как тогда, так и сейчас «поддерживаем только людоедов». А значит сами людоеды.
Всегда успеваем в последний момент, и он оказывается гибельным.
И вовсе не было никакой мировой войны, а было продолжение гражданской, где гибли неповинные народы, которых мы втянули, чтобы не обидно было самим исчезнуть.
Правда, по логике, гражданская все еще продолжается, поскольку не все погибли….
