Феклуша выглядела ужасно - ободранные лохмотья грязной одежды, кровоточащая рана на ноге, перемотанная куском ткани. Встречные прохожие смотрели на нищенку невидящим взглядом, а то и вовсе отворачивались. Какая-то сердобольная женщина подала Феклуше потемневший гривенник, но, как только та обратилась к ней с просьбой указать дорогу к приюту, женщина отшатнулась в сторону, словно от прокажённой, и быстро удалилась.
Наконец после долгого блуждания по улицам Феклуша оказалась возле двухэтажного каменного здания. Красно-коричневая штукатурка фасада была испещрена лёгкой паутиной трещин, между первым и вторым этажом располагалась вывеска: «Городской приют сирот в память императора Александра I»
У входа в здание Феклушу встретил пожилой швейцар в поношенном сюртуке и стоптанных домашних тапочках. Несмотря на комичный вид, взгляд его был суров и недоверчив. Швейцар выслушал сбивчивый Феклушин рассказ и промолвил:
- Никого не велено пускать! - окинув презрительным взглядом посетительницу, он собрался закрыть входную дверь, но Феклуша придержала её рукой.
-У меня здесь дочь! На то есть и документ! - и девушка протянула привратнику полученное от Акулины решение сиротского суда. – Пустите меня!
Швейцар долго рассматривал измятую бумагу, потом буркнул:
- Жди на улице, - и ушёл.
Через четверть часа он вернулся вместе со смотрительницей. Высокая статная дама в пенсне протянула Феклуше её документ и сухо произнесла:
- Воспитанницы под таким именем в приюте не значится.
- Как не значится? А где же она? Она должна быть здесь!
- Её здесь нет.
Женщина уже развернулась, чтобы уходить, но Феклуша вцепилась ей в рукав и стала умолять проверить ещё раз. С видом явного одолжения дама повела Феклушу к себе в кабинет. Она вынула из ящика стола большую тетрадь в синем переплёте и стала медленно перелистывать страницы, внимательно пробегая глазами по столбцам.
- Дайте я! – вдруг закричала Феклуша и протянула руки к журналу. - Я тоже умею!
Смотрительница в недоумении глянула на гордую своей грамотностью нищенку, но тетрадь ей не дала.
- Это документ! - заявила она. – Ксении Тороповой восьми лет от роду здесь не значится!
- Может, перепутали? Может быть, неправильно записали имя или фамилию? Где же мне её искать?!
Феклуша в изнеможении села на стул и закрыла голову руками.
- А как случилось, что твою дочь определили на государственное попечение? - поинтересовалась хозяйка кабинета.
После того, как Феклуша поведала ей свою горькую историю, смотрительница сжалилась над несчастной матерью и движением руки пригласила её пройти вслед за собой.
Женщины поднялись на второй этаж и вошли в большую комнату, где располагалась спальня девочек, миновали трапезную и оказались в маленькой швейной мастерской.
- Здесь сирот обучают ремеслу, - с гордостью заявила смотрительница.
Коротко остриженные детские головки промелькнули перед Феклушиным взором. Она пристально всматривалась в маленькие осунувшиеся личики, но не в одном из них не узнавала своей Ксюши.
- Здесь все? – нервно спросила Феклуша. - Ещё несколько человек в лазарете.
Но и в лазарете Ксюши не оказалось.
Феклуша провела в приюте около часа и изрядно надоела смотрительнице. Они вместе обошли всё здание, заглядывая в самые невероятные для пребывания девочки места, а когда вернулись в кабинет, то Феклуша попросила ещё раз посмотреть записи в журнале.
- Нет тут твоей дочери! Нет! Иди к себе домой, в деревню. Уходи и оставь меня в покое!
Смотрительница разозлилась не на шутку.
- Куда её могли деть? Есть ли в городе другие заведения? - не унималась настойчивая посетительница.
- Нет. Других приютов в городе нет. Иногда мы партию наиболее здоровых детей отсылаем по железной дороге в столицу. И наш, и губернский приюты переполнены, а там и условия лучше, и мест больше. Только дорога больно тяжёлая и долгая. Но в списках отправленных детей никакой Тороповой не значится. Вот только… - смотрительница замолчала, взяла в руки другую тетрадь и перелистала несколько страниц.
Феклуша подошла к ней вплотную и из-за плеча изучала записи.
- Есть некая Ксения, без фамилии, 8 лет, - медленно произнесла начальница приюта. - Но я не могу поручиться, что это именно твоя девочка.
- Покажите! – Феклуша провела пальцем по буквам, словно прикасаясь к святыне, и произнесла:
- Это она, это точно она!