Степь. Серо-желтая земля, покрытая пылью и мелкой сухой травой. Капля воды могла бы оживить все камни в этой «тарелке», на которой не лежало ничего другого несколько тысячелетий. Густой воздух, как клей, залепляет глаза, ноздри, уши. Большой черной птице тяжело махать крыльями: каждый хлопок отдается громом внизу, на земле, но не слышен на небесах. Приглушенная местность, не видевшая дождей чуть больше года (да и каких дождей, так – пару капель), заворожена миражом в центре самой себя.
На горизонте стоит башня, тонкая и высокая, еще немного и переломится. Это город без людей и животных. В нем много колодцев с голубой водой из подземных источников, она так холодна, что челюсть приятно сводит. Но она отравлена и не нужна никому, кроме самоубийц, даже убогие кусты и низкие деревья не вытягивают ее вверх.
- Каждый колодец глубиной в пару сотен метров, на каждого - воды с ведерко. Она чистая и пахнет землей, - мягкий, как лист фиалки, голос заканчивал рассказ, - Сквозь нее видно Землю и корни всех дубов и баобабов.
Двое медленно идут по степи, переходящей в пустыню. Пожилой отец и молодой сын, укутавшие головы от солнца, ступают своими разбитыми башмаками по кочкам. После каждого шага возникает душное сухое облачко. За спинами их песчаная буря, перед лицами – путеводная звезда. Звезда стоит перед их глазами, они ее не только видят, но и слышат, как она плывет за ними, от них, сквозь них. Когда-то в их правой руке было по посоху, но они истерлись и стали пылью у них за спинами. Отец и сын чувствуют ее на зубах, она придает воде в их прохудившихся флягах вкус весны.
Молодой сын все реже задает вопросы. Он уже не хочет знать ответы, потому что не верит даже в себя. Он копит энергию для будущей битвы. Битвы за жизнь. Ноги его механически передвигаются, постоянно задевая пятками камни. От него много шума. В голове у него нет ничего, лишь в висках пульсирует одна мысль, за которую он держится, как за единственную ниточку, что соединяется его с прошлым и настоящим, - «Выживи». Поэтому он идет, высунув язык, как пес, и сжав ладони в кулаки.
Старый идет очень тяжело. В движениях его нет силы и, кажется, что он вот-вот рухнет и никогда не поднимется, став одним из здешних камней. Но мысли его чисты, и голова сияет словно светило после утреннего теплого дождя. Зеленые глаза делают степь красивее и живее. Когда он закрывает глаза, мир задерживает дыхание и замирает в ожидании. Веки его поднимаются – начинает дуть ветер, и в нем слышны благодарные стоны.
Неизвестно сколько они шли. Но однажды сын оглянулся на облачко и упал. Сжав зубы и прикусив язык до крови, он согнул колени и локти, но не смог подняться. В душе у него что-то оборвалось, он начал кричать и плакать. Слезы полились вниз по шершавым губам, и он почувствовал их соль и горечь. Его лицо еще сильнее сжалось и покраснело. Вдруг истерика кончилась, и гневное выражение сменилось растерянностью и страшным открытием. Он понял, что из него вышла в степь вся энергия, которую он копил. Теперь у него ничего не было. Он пуст. Он остался лежать, не пошевелил даже открытыми глазами, а смотрел прямо на чистейшее небо. Песок окружил его и засыпал, сначала ноги и торс, а потом и голову, так сын перестал видеть.
Старый отец видел все и пошел дальше. Скорбя, но глубоко в душе. Лицо же его было словно высечено из камня…
Как известно из сохранившихся свитков городов и крепостей, стоящих по краю степи, еще ни один человек не пришел к ним со стороны песчаной унылой ловушки.