Рядом с домом был небольшой магазинчик из тех, в которых за прилавком стоят сонные продавщицы: лениво продают хлеб, сигареты, взвешивают сыр и колбасу, всегда советуют купить «вафли свеженькие, только привезли», а по ночам «своим» отпускают водку. Там же располагался фруктово-овощной лоток, где работал молодой и красивый азербайджанец. Кроме его юной свежести, ладной фигуры и нежного лица, была в нем еще та темпераментная восточная энергетика, в которую он окунал красивых женщин.
Наташе казалось, что ее он как-то особенно выделял. Всегда с ней здоровался, когда она заходила в магазин, краснел, но не отворачивался, а продолжал на нее смотреть, призывно и смело. Покупая у продавщицы молоко, Наташа уже заранее волновалась, представляя как она подойдет к прилавку «овощи-фрукты». И он тоже, казалось, волновался. Видя, что она направляется к его лотку, он весь вспыхивал, выбегал вперед и, молча ловя каждое ее слово, бросался выбирать для нее самые лучшие помидоры, яблоки, огурцы. Он не мог сказать ей ни одного слова. Только показывал на калькуляторе стоимость. После того, как она расплачивалась, обязательно докладывал в пакет яблоко, грушу или небольшую виноградную гроздь. И бежал, чтобы придержать ей дверь.
Идя по тротуару в сторону своего дома Наташа еще долго чувствовала на себе его взгляд. Она снова казалась себе красивой, юной и привлекательной. Она будто напитывалась его обожанием, и, приходя домой, к мужу и детям, еще некоторое время с приятным чувством вспоминала этого молодого продавца-азербайджанца.
День выдался жаркий. Середина лета. После длинного рабочего дня, а особенно после давки в метро, Наташа чувствовала себя уставшей. Она не стала бы заходить в магазин, но для борща требовалась морковка. Молодой продавец как всегда вспыхнул, засуетился. Пока он взвешивал морковь, Наташа вдыхала идущие от него флюиды, похожие на мелкие освежающие брызги, окутывающие в жаркий день фонтан. Она будто заряжалась от него красотой. Позади звякнул дверной колокольчик. Наташа не обернулась. Она смотрела на темные ресницы и нежную кожу у виска. Продавец протянул пакет. Лицо его по-новой вспыхнуло, глаза засияли ярче прежнего. Но он смотрел мимо Наташи. Она обернулась. Позади стояла темноволосая высокая девушка, молодая и красивая, моложе и красивей ее. Продавец небрежно бросил морковь на прилавок и тут же забыл о Наташе, она больше не существовала для него.
В тумане, будто придавленная, Наташа взяла пакет, сунула под весы какую-то купюру и поплелась домой, чувствуя, что постарела на десять лет.