Обаятельный, кружевной и пестрый XVIII век принес модницам множество новых хлопот. Историки моды отмечают: для того, чтобы оставаться «в тренде», красотки тех времен старательно отслеживали тонкости и детали, то возносящиеся на самый пик моды, то исчезающие в забвении.
Платье, обувь, аксессуары вроде шляпок или сумочек должны были создавать (как и в наши дни) единый образ. Одной из главных нот такого образа была прическа. И в эпоху позднего рококо (70-е – 80-е годы XVIII столетия) Европа узнала, как странно может звучать эта нота.
Говоря по правде, огромные строения, поселившиеся на женских головках, имели конкретную функцию: уравновешивать широченные юбки-панье и высокие каблуки туфель. Громоздкие наряды просто требовали громоздких куафюр.
А создание каждой такой куафюры, в свою очередь, требовало от парикмахеров поистине грандиозных усилий. Недаром именно в это время французские парикмахеры стали требовать, чтобы их труд приравняли к творческому труду художников.
Обеспечение модницы достойной прической занимало у куафера по нескольку часов, и работал он в эти часы, что называется, не покладая рук.
На голову клиенткам устанавливался проволочный каркас, вокруг него зачесывались наверх волосы, а чтобы прическа держалась, ее обильно смазывали помадой или жиром. Обильно – значит обильно, на одну прическу уходило до килограмма «закрепителя». Затем на голове модницы устанавливались или развешивались дополнительные детали.
А в финале сооружение основательно запудривалось. Чтобы вместе с куафюрой не запудрилось лицо дамы, она держала перед лицом специальную маску, а ради сохранения платья поверх него надевался халат-пудермантель.
Пудра тоже была не любая: цвет ее должен был гармонировать с цветом туалета (оттого в ходу были разные оттенки от «гусиного помета» до «блошиного брюшка»).
Строились прически долго, работа куафера стоила немало, а потому даже самые состоятельные дамы «делали укладку» не чаще, чем раз в пару недель, и яростно боролись за сохранность архитектурных сооружений на собственных головах.
Спали модницы, держа голову на деревянном подголовнике, так, чтобы прическа, упаси бог, не помялась и не развилась. Самые упорные вообще не ложились по ночам в постель – спали в креслах, чтобы уж точно не разрушить парикмахерское творение.
Но неудобство сна составляло только часть проблемы – главная печаль прелестниц была в том, что куафюры…портились. Прогорклый жир и помада издавали непередаваемый смрад, а внутри прически вольготно чувствовали себя вши и блохи.
Да что блохи – на запах муки, из которой готовили пудру, случалось, шли и мыши. Представляете себе ощущения дамы, у которой на голове поселились мыши? Проблема была такой серьезной, что для защиты от «мышиного нашествия» придумали ночной «чепчик» из мелкой металлической сетки, сквозь который грызуны пробраться не могли.
В дневное время борьба за эстетику разгоралась с новой силой. Для приглушения запаха модницы использовали всевозможные благовония, так что о приближении красавицы можно было догадаться весьма заранее.
А чтобы избавиться от зуда, изводившего даму с «прической второй свежести», применяли спицы-граттуары из кости или металла, - ими можно было непринужденно почесать в голове, не привлекая внимания окружающих.
Сплошные страдания – но чего только не стерпят женщины ради моды? И куаферы продолжали вдохновенно сочинять все новые гигантские прически (от 50 сантиметров до метра высотой). Уважающий себя мастер не повторял ни одной куафюры дважды – в результате счет прическам шел на тысячи. Подлинный разгул творческой фантазии!
Не меньший разгул царил и в «сюжетах» причесок. На головах красоток располагались пейзажи и натюрморты, корабли, мосты и крепости, сценки из спектаклей и даже фривольные картинки интимных свиданий.
Если в прическу входили живые цветы, внутри нее помещали сосуды с водой, чтобы растения подольше сохраняли свежесть. Овощи и фрукты, сложенные в живописные корзинки или в «рога изобилия», опрыскивали снаружи.
Птиц приходилось включать в прически прямо вместе с клетками, чтобы не улетели прочь и тем не разрушили композицию. Золото и самоцветы, украшающие куафюру, бывало, весили больше, чем та, что их носила. Однако дамы всех сословий от мещанок до самой королевы относились к творениям куаферов с большим пиететом.
Марии-Антуанетте как-то пришлось ехать из одного дворца в другой, стоя внутри кареты на коленях – иначе шедевр парикмахерской мысли просто не помещался в экипаж.
Видимо, как раз после этого прискорбного случая мастер Леонар Отье, носивший «скромное» прозвище Боляр («великолепный»), изобрел стальной каркас для причесок на пружинах. Механизм позволял складывать прическу, а по миновании надобности снова распрямлять ее, не теряя формы.
С началом эпохи Директории прически утратили свою громоздкость, сменившись короткими кудрями, убранными обручами или гребнями. А «вшивые домики» вернулись в моду в 60-е годы XX столетия. Правда, они уже не заставляли женщин наклоняться, входя в двери.
Еще кое-что из истории моды:
Курьезные наряды прошлого: страшная красота! Часть 1
Курьезные наряды прошлого: страшная красота! Часть 2
Курьезные наряды прошлого: страшная красота! Часть 3
Екатерина Кравцова