12 или 13 июля 100 года до н. э. (ученые до сих пор не договорились по этому поводу) день рождения Гая Юлия Цезаря.
По истине поразительная личность!
Талантливых людей много, однако таких, кто сумел сделать свое имя не просто нарицательным, но обозначением титула верховного правителя, кто стал героем мифологии, фольклора и литературы - таких еще поискать...
Что же такого особенного было в этом «божественном» Юлии, кроме ряда самых разнообразных талантов, умения добиваться поставленных целей и уверенности в праве быть первым в Риме и мире?
Может, не так уж не правы средневековые жесты и романы, приписывавшие Цезарю мистические свойства?
Или он просто сумел гениально почувствовать время, слом эпох, медленную агонию Римской республики и блестяще использовал ее в своих целях?
Кто знает!
Его жизнь, не столь уж долгая, вмещает в себя столько событий - другим хватило бы на десяток!
Откуда он только энергию черпал на военные походы, политические игры, управление провинциями, потом всей Республикой (пока еще Республикой), литературные и юридические занятия?
Ведь все успел, все пережил - взлеты, падения, войну, любовь прекраснейших женщин, военные и политические триумфы, интриги, предательства...
10 января 49 года до н. э. проконсул Гай Цезарь из рода Юлиев пересек небольшую речку Рубикон, отделявшую Италию от Цизальпийской Галлии и произнес свой знаменитый афоризм «Alea jacta est» (Жребий брошен). Хотя... может, он этого и не говорил - поди проверь спустя 2069 лет.
Что последовало за этим – известно.
Обвинение в мятеже, неудачные переговоры с Помпеем Великим, гражданская война и блестящая победа в ней, назначение диктатором и смерть на ступенях Сената от рук убийц 15 марта 44 года до н. э.
Пять лет практически безграничной власти над Римом, три из которых прошли почти в непрерывных походах и битвах... Пять лет триумфа и почестей, интриг, заговоров, мятежей, пять лет трудов, страхов, сомнений, любви и ненависти... Пять лет...
Интересно, игра стоила свеч?
Если бы 10 января 49 года на берегу Рубикона к проконсулу Гаю Цезарю из рода Юлиев явилась Сивилла и сказала, что он достигнет всего, чего желает – торжества над врагами, власти, величия, божественного статуса, но погибнет через несколько лет от рук заговорщиков, потомок Венеры все равно перешел бы Рубикон?
Мне кажется, ответишь на этот вопрос - поймешь Цезаря. Но… Боюсь, кроме него, ответить некому.
Некоторые историки и биографы пишут: у Цезаря не было выхода, мол, против него зрел заговор, вернись он, как положено, в одиночку, а не во главе преданного войска, его бы обвинили в измене и казнили. Ведь к тому времени его отношения с Сенатом накалились до предела.
Может быть. А может быть, и нет…
Ни проконсул, никто другой наверняка этого знать не могли, как и мы сейчас.
Конечно, история не знает сослагательного наклонения. Но это для нас – история.
А тогда для Цезаря это была единственная реальность, настоящее, в котором ему предстояло принять судьбоносное решение.
Интересно, что им руководило?
Безграничное его честолюбие и жажда власти?
Вера в свою звезду, свое особое предназначение?
С одной стороны, это похоже на холодный политический расчет, которым этот человек руководствовался всегда.
То, что Гай Юлий был человеком огромного честолюбия, амбиций, и хотел гораздо большего, нежели просто построить успешную политическую карьеру, было ясно сразу, как только он вступил в политическую жизнь Рима.
Но его происхождение, состояние, политическая система поздней Республики давали много возможностей для этого без необходимости ходить по лезвию и прибегать к крайним мерам.
Между тем, карьера Цезаря - это странная смесь поступков хитрого расчетливого интригана, хладнокровного циника, точно знающего, что нужно делать, чтобы добиться своего, и бесстрашного рискового человека, не боящегося идти ва-банк. И все это каким-то странным образом сочетается с мягкостью и великодушием, которые отмечают буквально все биографы (относительными, конечно, как и все в этом мире - казнил без излишней жестокости, миловал охотнее, чем наказывал, но воевал отменно и с врагами расправлялся эффективно).
Цезарь словно все время прощупывал, каким путем проще достичь заветной цели…
Очень характерно, что когда Сенат поставил его перед дилеммой – триумф или возможность участия в выборах консула, Цезарь предпочел второе, притом, имея сомнительные шансы на успех. Он сам это прекрасно знал, а потому тут же приступил к созданию Первого Триумвирата – союза с самыми влиятельными и богатыми полководцами и политиками Рима.
История Галльских войн, столь часто и много воспетая, тоже весьма противоречива. С одной стороны проконсул усмирил мятеж Ариовиста, остановил гельветов, а с другой никакого формального повода воевать с белгами у него не было, так что последующее восстание он спровоцировал сам. И если бы не было Верцингеторига, Цезарь, полагаю, выдумал бы его.
То, что было дальше, особенно любопытно.
Активная переписка, многочисленные переговоры и вообще вся бурная деятельность Цезаря в 51-50 годах до н. э, вроде бы, говорят о том, что гражданской войны он не хотел, желал договориться мирно и получить консульские полномочия, не прибегая к крайностям.
Но тот, кто хочет мира, не выдвигает ультиматумов, имея за спиной, пусть малочисленную, но закаленную в боях и преданную армию. Письмо же Цезаря Сенату, которое было зачитано там 1 января 49 года до н. э., никак иначе расценить нельзя…
И все-таки…
Что же думал будущий диктатор, сидя в палатке на берегу Рубикона в ночь перед тем, как совершить роковой шаг, перейти точку невозврата?
На что он надеялся? Чего желал?
Отказался бы он от своих планов, если бы знал, сколь краток будет срок его земного триумфа?
Или он рассуждал, как Калигула несколько десятков лет спустя - aut Caesar, aut nihil?
А может, стать богом и ярко вспыхнуть в веках, подобно комете, для него было важнее, чем стареть с венком триумфатора на редеющих кудрях и при многочисленных хворях?
Помнится, у Шиллера в «Разбойниках» есть прекрасный стихотворный диалог Цезаря и Брута - их встреча в Элизиуме после разгрома у Филиппов:
«Брут
Привет мой вам, вы, мирные долины!
Последнего примите из римлян!
С Филиппов, где сражались исполины,
Душа взвилась к вам из отверстых ран.
Мой Кассий, где ты? Рим наш погибает!
Мои полки заснули - спят во мгле.
Твой Брут к теням покойников взывает:
Для Брута нет уж места на земле!
Цезарь
Чья это тень с печатью отверженья
Задумчиво блуждает по горам?
О, если мне не изменяет зренье,
Походка римлянина видится мне там.
Давно ль простился Тибра сын с землею?
Стоит иль пал наш семихолмный Рим?
Как часто плакал я над сиротою,
Что больше нет уж Цезаря над ним!
Брут
А! Грозный призрак, ранами покрытый!
Кто потревожил тень твою, мертвец?
Ступай к брегам печального Коцита!
Кто прав из нас - покажет то конец.
На алтаре Филиппов угасает
Святой свободы жертвенная кровь,
Да, Рим над трупом Брута издыхает,
И Брут его не оживит уж вновь!
Цезарь
И умереть от твоего кинжала!..
И ты - и ты поднять мог руку, Брут?
О сын, то был отец твой! Сын - подпала
Земля бы вся под царский твой трибут!
Ступай! Ты стал великим из великих,
Когда отца кинжалом поражал.
Ступай! И пусть услышат мертвых лики,
Что Брут мой стал великим из великих,
Когда отца кинжалом поражал.
Ступай! И знай, что мне в реке забвенья
От лютой скорби нету исцеленья.
Харон, скорей от этих диких скал!
Брут
Постой, отец! Среди земных творений
Я одного лишь только в мире знал,
Кто с Цезарем бы выдержал сравненье:
Его своим ты сыном называл.
Лишь Цезарь Рим был в силах уничтожить,
Один лишь Брут мог Цезаря столкнуть;
Где Брут живет, там Цезарь жить не может.
Иди, отец! И здесь наш розен путь».
Шиллер, при всей своей романтичности, мне кажется, хорошо поймал характеры, особенно, Гая Юлия...
Даже умереть Цезарь сумел таким образом, что это событие превратилось в своеобразный символ.
Политических деятелей и правителей убивали сотни раз. Но тут все произошло так, словно он заранее планировал и режиссировал свою смерть - слишком красиво, слишком вычурно, слишком символично...
Впрочем, Гай Юлий все делал со значением, для всякого случая были заготовлены фразы, которые стали крылатыми и остались в веках...
Изумительная личность!
Если бы была возможность встретиться с известными людьми прошлого, Цезарь стоял бы одним из первых в моем списке.
Не потому, что как-то особенно любим, или я считаю его деятельность исключительно благотворной и достойной подражания во всех аспектах (хотя его методику борьбы с коррупцией, по-моему, надо взять на вооружение во всех государствах, европейских, во всяком случае, в восточных менталитет не тот), а именно потому что непостижим...
Видимо, из этой неуловимости исходят столь разные трактовки этой личности, которыми так богаты двадцать веков размышлений о нем...
С днем рождения, «божественный Юлий»!