29 июля 1972 года Тони Бэнкс официально взял в жёны Маргарет Макбейн. Из-за работы над альбомом "Foxtrot" им выделили лишь один день на медовый месяц. «Парням, конечно, было меня жалко, но в итоге мы оплатили ей возможность быть с нами на протяжении всего следующего тура».
Майк Резерфорд
«В июле 1972 года мы взяли выходной из-за свадьбы Тони и Маргарет. Затем расщедрились на ещё один день отдыха для медового месяца — они отправились в Дартмур и обратно. Выйдя замуж за Тони, Маргарет стала частью группы. Изначально она была домашней девушкой. Но если у твоего мужа дом - это гастроли, то для неё это не проблема. Она всегда была рядом с Тони, и я не думаю, что он продержался бы иначе. Мы таскали Тони по всему миру и ему это нравилось, но если бы его не было в группе или он не женился бы на Маргарет, то меня часто посещает мысль, что он бы вообще никуда из дома не выходил».
В августе 1972 группа Genesis снова вернулась в Италию.
Ричард Макфейл
«Никто из нас не догадывался, насколько хорошо группу знают в Италии. Пока мы туда не добрались и не увидели эту реакцию. Перед отъездом я лишь поднял брови, когда заметил, что концерты назначены на спортивных площадках вроде Palazzo Dello Sport, средняя крытая баскетбольная арена, которая гораздо больше, чем британские клубы, где нам в основном приходилось играть. Думаю, итальянский промоутер знал, что делает, но всё равно это оставалось сюрпризом.
Помню, как ехал по Валле-Д’Аосте в Турин, Милан и Брешию мимо захватывающих горных пейзажей. Промоутера звали Маурицио Сальваторе, он организовал нам около 15 концертов, очень содержательный получился тур. Мы спустились до Неаполя, но дальше на юг не поехали. Турне закончилось на окраине Рима. В те времена в Италии бушевали политические волнения, сосредоточенные на рок-концертах. То есть полиция не разрешала выступать в центре города, поэтому приходилось играть на расстоянии 20 миль или около того на спортивной арене.
Обычно мы добирались прямиком до места выступления. Самое замечательное то, что у огромной сцены всегда были задние двери. То есть мы просто разворачивали к ним фургон и выносили аппаратуру прямо на сцену. Не нужно ничего таскать по коридорам или вверх по лестнице, плюс нам помогали некоторые фанаты. Это облегчало мою работу. Затем опустевший фургон группа использовала в качестве гримерки. Около 11 утра мы заходили на площадку, всё настраивали, делали необходимый саундчек, у нас было достаточно времени на какие-то исправления.
Эти площадки напоминали соборы. Можно хлопнуть в ладоши и звук ещё 12 секунд метался вокруг эхом. В некотором смысле микширование звука оказалось академичным – он кружился повсюду, но значения это не имело, поскольку фанатам очень нравилось.
После настройки и саундчека, где-то в 1ч или 1:30 Маурицио говорил: «Пора есть!» Он всегда знал лучшие рестораны, поэтому у нас были огромные обеды. Мы быстро научились есть в определенном стиле: сначала паста, зачастую восхитительная тарелка невероятных спагетти со вкусным соусом, кусок мяса без овощей, возможно, немного салата, ну а на десерт тирамису. Также мы открыли для себя фантастические вина, которыми всё запивали, поэтому к концу обеда, как правило, где-то около 4-х, мы полностью насыщались. После чего возвращались в отель, закрывали жалюзи, создавая кромешную темноту, падали в кровать и спали как мертвые 2 часа, после чего вставали и играли концерт. Жизнь прекрасна. Мы возвращались на спортивную арену, к этому времени ее заполняли 5 тысяч фанатов, а иногда и больше. Во втором турне могло набираться около 10 тысяч желающих нас услышать.
Я часто задавался вопросом, почему Genesis пользовались такой популярностью в Италии. Мы познакомились с итальянским писателем и фотографом Армандо Галло во время первого турне, с ранних дней он стал нашим большим поклонником, и в итоге написал множество книг о группе. Думаю, что итальянцы оценили эмоциональное содержание музыки Genesis. В них столько же романтики, сколько и в опере, песни походили на длинные сюиты. Быстрые и агрессивные пассажи зачастую поднимали на ноги людей. Будучи настолько страстными фанатами, они скупали и поглощали все записи. Эта толпа знала каждую ноту и все нюансы песен. Это было очень необычно. Мы никогда ничего подобного не испытывали. Я находился посреди аудитории у микшерного пульта, они все нам хлопали. Когда парней так понимают и оценивают — это великолепный опыт. Фанатам нравилось всё, в конце каждого шоу группа получала овации. Они придавали уверенности всем пятерым: Питеру, Майку, Тони, Стиву и Филу. То тепло ранних дней их пребывания в Италии и важность этого в развитии группы — всё это навсегда в памяти. Надеюсь, мы оплатили все долги благодарности замечательными выступлениями».
Стив Хакетт
«Думаю, это связано с католицизмом, богословским характером многих песен. Песню «Fountain of Salmacis» публика в остальном мире зачастую не понимала тогда. Но итальянцы влюбились в неё сразу же. Мне кажется, они увидели в ней греко-римскую связь. Католические страны всего мира поддерживали ранний Genesis. Им нравились истории. Это были очень религиозные страны, и песни их глубоко тронули».
Ричард Макфейл
«Во время второго итальянского турне у нас случилась небольшая проблема на дороге, поскольку мы не были в курсе, что в Европе много дополнительных государственных праздников, религиозных, которые тогда были святы. Для нас — не для легковых машин, а для грузовиков с лицензией - граница закрывалась. И мы застряли где-то во французских Альпах. Конечно, тогда не было ни мобильных телефонов, ни банкоматов, ни кредитных карт, ни интернета – ничего. Нам хватало денег добраться до Италии, возможно, купить пару блюд, но без резерва, в итоге однажды мы застряли в предгорьях французских Альп. Ожидая открытия границы, мы отъехали в близлежащие холмы. К этому времени у нас появилось ещё пара техников, один из которых – младший брат Жеррара Эдриан Селби – пришел к нам прямо из школы и в итоге занял мое место. Отоспались в грузовике, а на следующее утро умылись в фонтане посреди крошечной альпийской деревушки.
Таким образом, опоздав на два дня, мы добрались до Римини, где все остальные нас ждали. Потеряв всякую связь с нами, ясное дело, что они забеспокоились, предполагали самое худшее – может, мы съехали с края скалы и погибли. Но, увидев нас, явно испытали облегчение, но и немного разозлились. Маргарет Бэнкс особенно тогда на меня разозлилась: «Не смей так больше делать! – сказала она мне, - Из-за тебя мы пережили сущий ад».
Сентябрьский тур разделит жизнь группы на ДО и ПОСЛЕ.
Питер Гэбриэл
«Во время тура Foxtrot у меня состоялась беседа с Полом Конроем, который тогда организовывал для нас выступления. Он предложил нанять человека, который будет одет в костюмы персонажей Пола Уайтхеда и ходить по сцене. А я подумал: «Черт! Если мы собираемся это сделать, то именно я хочу так сделать! Осталось только найти самодельную голову лисы». Я считал, что лучше самому играть роль, чем доверять её каскадеру. В шкафу жены висело красное платье. Хотите верьте, хотите нет, но у меня получилось его надеть. Новый образ я решился показать в Дублине на Национальном стадионе. Конечно, мне надо было рассказать заранее о планах остальным, но я не являлся уж настолько откровенным. Всё бы в итоге уперлось в бесконечные дебаты. Поэтому я решил, что… просто сделаю это».
Фил Коллинз
«19 сентября 1972… за месяц до выхода Foxtrot. Мы забронировали выступление на Национальном Стадионе в Дублине. Та арена для бокса вызывала во мне некоторую нервозность. Это наш дебют в Ирландии. Игра на арене такого размера – это и испытание удачи.
Мы по плану отрабатываем наш сет. Дело доходит до «The Musical Box» из предыдущего альбома. Очень длинная песня. Настолько, что можно во время соло незаметно покинуть сцену и облачиться в платье.
И Питер покинул сцену, чтобы в определенный момент вернуться. И краем глаза я уловил его, осторожно шагающим к микрофону. Но почему он тянет? Обычно он возвращался на сцену в «маске старика», превращавшая Питера в серого, лысого старикашку. Именно так обычно заканчивалась «Музыкальная шкатулка».
По мере того, как лампы начинают его освещать, сумятица сменяется недоумением: Питер вышел в платье (как позже узнаем, оно принадлежит Джилл) и с лисьей головой. На пол падает челюсть. Вскоре мы покидаем сцену. Эта выходка столь же неожиданная для Майка, Тони, Стива и меня, как и для 2 тысяч зрителей из Дублина»
Тони Бэнкс
«Не знаю, почему Питер выбрал именно это выступление. Может потому, что шоу проходило в Ирландии и он рассчитывал, если что, убежать. Конечно, это был шок, когда я заметил приближающийся призрак с лисьей головой и в платье. «Боже правый!», но играть продолжал. И публике понравилось».
Питер Гэбриэл
«Когда я вышел на сцену, воцарилось молчание. Не думаю, что многие на тот момент видели мужчину в платье. И уж тем более в маске лисы. Шок. Но очень волнующий момент. Я думал тогда, что мы находимся на пути к чему-то новому».
Майк Резерфорд
«Конечно, Питер очень мудрый. Если бы он заговорил об этом заранее, мы бы отказались от затеи. Контекст группы всегда вызывал у Питера трудности из-за целого ряда компромиссов. Ты работаешь с определенными людьми, с чьим мнением нужно считаться.
Мы не могли смотреть на него слишком долго, поскольку были очень заняты игрой на инструментах, однако мы также были ошарашены, что Пит выбрал небольшой, грязный, недружелюбный ирландский зал для дебюта своего нового образа. Это было настолько провокационно, насколько только возможно».
Фил Коллинз
«После концерта Пит не собирался слушать никаких комментариев относительно фантастической одежды мисс Фокс. После рукопожатий он не сдвинулся с места. Никаких криков: «Боже, это фантастика!», никаких споров. Все только пожали плечами: «Ну что ж делать…». Питер не стал объяснять свои мысли, а я особо не протестовал. Музыка по-прежнему занимает центральное место, поэтому меня это всё не беспокоит. Просто Пит делает свое дело. Он всегда что-то придумывает, пока мы барахтаемся в длинных инструментальных секциях.
Самое забавное, что за пределами группы Пит мог поговорить с кем угодно и о чем угодно. Он всегда общался на темы мировых событий, прав человека или социального неравенства – даже тогда у него было сильное чувство справедливости. Среди его умений – способность общаться, и он его мог выключить или включить по желанию в любой момент. Если он входил в комнату с незнакомыми людьми, он мог подойти к ближайшему и сказать: «Здравствуйте, я Питер Гэбриэл. Чем занимаетесь?» Он уставал физически, но, казалось, никогда не уставал умственно. Он всегда что-то записывал и всегда мог быть заинтересован в дискуссии. Но что касается группы, этот школьник делал нас всех чувствительными друг к другу, и Пит понимал, что могут начаться ссоры, поэтому старался молчать и обходить это.
Признаюсь, мы немного ворчали после концерта в Дублине. Но на следующей неделе мы оказались на обложке Melody Maker, и за одну ночь наш гонорар удвоился, поэтому негодование прекратилось».
Тони Бэнкс
«Самое важное, что изображение с ним, с этой лисьей головой, на следующей неделе оказалось на передовице Melody Maker. Бам! «Эй, постойте, это уже интересно! Конечно, мы знаем, что у нас сложная музыка для восприятия… учитывая, что мы не появляемся на ТВ, в прессе, отсутствуем в чартах… что делать?». Оказалось, что для привлечения ещё бОльшей аудитории нужно нечто бОльшее, чем просто исполнение музыки. И это подняло нас из общего ранга на следующую ступень».
Стив Хакетт
«Презентация – важная вещь. В каждой группе что-то есть. Либо музыка или исполнение несёт в себе что-то героическое, либо вокалист является секс-символом. Я никогда не поверю, что группа способна добиться успеха только лишь музыкой. Журналистам ведь надо о чем-то писать. Нужно что-то, что было бы на устах. И ничего не происходило, пока Питер не начал одеваться в разные костюмы. Так он стал центром группы. И об этом уже можно написать! Не о музыке же. Она невидимая. Мне казалось, что всё, о чем будет написано о нас в прессе, пойдет нам на пользу. В противном случае мы бы застряли во время этих «турне за 6 шиллингов», которых и так толком никто не обозревал»
А дальше… дебют в США!
To be continued...