Однажды я был ребёнком и считал, что огромный мир - моя игровая площадка, где я могу делать всё, что захочу. Я убегал со двора за приключениями, и мне доставалось на орехи от обеспокоенных родителей, пока они не поняли, что я в принципе не могу заблудиться в моём городе. Целый город для игр. Мало кто может похвастать подобной площадкой. Кронштадт, конечно, не мегаполис, да и времена были не чета нынешним, однако. Пятилетний я путешествовал по городу, открывая такие дали, до которых другие дети даже додумать не могли. Пара хороших трёпок – не самая большая цена за подобное. И то сказать, а как могло быть иначе, если рос я под бабушкины сказки, дедовы неспешные рассказы о жизни античных богов и героев, да и папа у меня был мастак на хорошую историю. К счастью для моих родителей в те годы ещё не крутили фильмы про Индиану Джонса, иначе и представить трудно, куда бы меня нелёгкая занесла.
Когда я был ребёнком, у меня не было недостатка в попутчиках по приключениям, правда, их приходилось постоянно менять, родительский гнев остудил ни одну буйную голову, методом воздействия на её противоположность кожаным ремнём.
На меня, как уже говорил, махнули рукой, признав наличие во мне безошибочного компаса, способного вернуть меня из любого побега домой. Да и куда бы я делся с острова?
Я лазил по крепостной стене, спускался в петровский док, вешал тарзанку в овраге и купался в бассейке. С дворовой командой мы играли в казаков-разбойников, воровали яблоки в армейском саду, устраивали баталии на плотах, ловили тритонов.
Мир был моим другом, а книги полны героями, чья жизнь не представлялась без приключений. Когда я подрос, то игры усложнились, приобрели признаки стратегии, и это я ещё не читал Борхеса и Гессе. Но Ленинград манил меня, особенно после совместных поездок с дедом и бабушкой. Со стариками мы отправлялись в гости к их многочисленным друзьям, среди которых были по настоящему выдающиеся люди. И эти люди обращались ко мне как к ровне, никто не сюсюкал, что возвышало меня над любым взрослым, который отчего-то решал сотворить подобное в любой другой ситуации.
Я и сам не сюсюкаю с детьми, и никому не советую, впрочем, я вообще никому ничего не советую, без спроса. Дети, однако, прекрасно чувствуют фальшь в уничижительном обращении и замыкаются. Взрослые разговоры – вот что надо, а не вот это всё.
Ленинград манил, и в один прекрасный день я отправился покорять его. На Метеоре. На Васильевский остров. На огромный Васильевский остров. Целый день я бродил по нему, вернулся уставший на пристань, сел на Метеор и, блаженно улыбаясь, переваривал подробности моего приключения всю обратную дорогу.
Однажды я был ребёнком и считал, что огромный мир - моя игровая площадка, что книги - подсказки по игровому полю, а люди - участники моей прекрасной игры.
Я вырос, но ничего не изменилось, просто игры стали сложнее, а комбинации изощрённее. И целый мир в моём распоряжении.
Мечта, а не жизнь.
