Предыдущая часть
Читать с начала
Часть 1. Уун
Глава 6. Тяжелые роды
Роженица часто дышала и все время просила воды. Крупные капли пота градом стекали по измученному лицу женщины. Отблески пламени костра бились о причудливо изогнутый свод пещеры и плясали на её стенах.
Не один очаг согревал этой ночью маленькое племя Ууна, укрывшееся от зимней непогоды. Сильные порывы ветра то и дело откидывали закрывающую вход мохнатую шкуру мамонта и тогда промозглая утренняя сырость врывалась в пещеру. Дети вздрагивали во сне и плотнее жались друг к другу.
Мужчины, словно и не замечая холода, сидели кружком у костра на своей половине жилища. Ур, отличавшийся завидным аппетитом, флегматично жевал сушеный кусочек мяса.
Могучий Уй, потягивал из каменной чаши горячую воду с травами и задумчиво поглядывал на жену. Ту же терзали противоречивые чувства. Ав-Ва не была заинтересована в успешном разрешении от бремени жены Аупа — ловкой Оо. Ведь тогда, красивая Уя станет второй женой её, Ав-Вы, мужа. И родит ему сына, а может быть и не одного. И ей, а не Ав-Ве, будут доставаться лучшие куски, теплейшие шкуры, чтобы могла она хорошо заботиться о детях. Этого Ав-Ва не хотела. Не умея строить далеко идущие планы и заглядывать в будущее, женщина прекрасно понимала, чем грозит ей появление сына у Оо.
С другой стороны, будучи сама матерью и тоже пережив потерю детей, Ав-Ва жалела невольную соперницу. Одного за другим потеряла Оо пятерых новорожденных сыновей. Ни один из детей не дожил до того, счастливого для каждой матери дня, когда делает он первый шаг на неверных, подгибающихся ножках.
Не переставая думать о том, что же будет после рождения ребенка, Ав-Ва растирала между двумя камнями пахучие сушеные травы. Из них выйдет славное питье для роженицы. Женщина помнила, как такой же отвар делала для нее старая Ишш, когда должна была появиться на свет Яйе — единственный выживший ребенок Ав-Вы.
Ав-Ва покосилась на мужа — не смотрит ли он на Оо. Но могучий Уй потягивал напиток и тихо о чем-то беседовал со старым Унн-На, не обращая на женщин никакого внимания. Ав-Ва превратилась в слух, однако, к немалой своей досаде, не смогла разобрать ни слова. И это было не так уж плохо, ибо тема разговора, будь она любопытной женщиной услышана, очень бы ей не понравилась.
Ибо мужчины говорили об Оо.
Уй вновь поднял волнующий его вопрос: кто возьмет себе вторую женщину, если жена Аупа родит мальчика?
Старый Унн-На сердился на сына. Умудренный годами, он предвидел то, что никак не мог уяснить сильный, но не слишком сообразительный Уй — раскол в семье. Кому бы из молодых мужчин ни досталась красивая Уя, баланс будет нарушен.
Старик вспоминал своего покойного брата и горькие морщины разбегались по его, иссеченному временем и непогодой, лицу.
Великий Нуух — покойный брат Унн-На, был самым сильным мужчиной многочисленного тогда племени. Никто, кроме него, не мог метнуть копье. Не умели, не получалось. Подкрадывались к зверю как можно ближе и били в упор. Многие гибли, поднятые на ветвистые рога оленями или умирали от страшных ран, оставленных когтистой лапой медведя. Нуух же бил издалека. Сила удара была такова, что пробивала животное навылет. Своим огромным каменным топором, который с трудом поднимали двое взрослых, Нуух разбивал голову огромному носорогу.
Совсем молодой девушкой пришла в племя братьев веселая Иннэ. Брали её женой Нууху, чья женщина умерла при родах. Силачу сразу понравилась юная красавица, чьи рыжие волосы были подобны языкам пламени. Заглядывались на нее и прочие юноши.
Но сердце женщины полно загадок и Иннэ выбрала скромного и тихого Унн-На. Тот же, будучи самым молодым мужчиной племени и мечтать не мог, что получит жену раньше тех, кому уже пора иметь детей.
Нуух был старше. Нуух был сильнее. Тяжелый мужской гнев разогнал всех по углам и даже птиц заставил умолкнуть. Унн-На молчал, не решаясь посмотреть брату в глаза. Никто не вмешался. Никогда такого не было, чтобы брат у брата женщину отнял.
Только юная Иннэ напевала, скобля шкуру. Напевала и лукаво поглядывала на Унн-На. Напевала и раскраивая острым ножом шкуру. Напевала даже тогда, когда подошел к ней сильный Нуух и потянул за собой. Ловкой змейкой выскользнула Иннэ из рук охотника и уселась шить накидку. А закончив, принесла ее и положила перед онемевшим Унн-На.
И тот понял — нужно драться.
Даже старики не помнили такого — брат бьет брата. Да не в шутку, плескаясь летом в теплой воде, а в кровь и, кто знает — не на смерть ли.
Кто бы выстоял против сильного Нууха? Разве что мамонт. Но Унн-На не был мамонтом.
И Унн-На пал.
Весь в крови, с пробитой головой, лежал юноша и чувствовал, как жизнь уходит из него. Иннэ больше не пела. С жалобным криком кинулась она к поверженному в пыль Унн-На. Бросилась перед ним на колени, всматриваясь в лицо — жив ли?
Тяжелым шагом подошел победитель. Гнев его был страшен — он желал получить то, за что сражался. Что себе позволяет эта юная девушка из чужого, доселе невиданного племени? Нуух схватил Иннэ за плечо и развернул к себе.
Яростной волчицей вскинулась Иннэ. Злым зеленым огнем полыхнули огромные глаза. Не то зашипела сквозь сжатые зубы, не то утробно зарычала.
Нуух никого не боялся, но тут осекся и отступил. Настолько сильна была обдавшая его волна ненависти. Развернулся и ушел, чувствуя на спине сверлящий взгляд.
Седой, почти совсем облысевший от старости дед, бодро заковылял к Унн-На. Ноги плохо держали старика, но ум его был ясен, а руки умелы. Властным жестом подозвал он троих родичей. Истекающего кровью юношу перенесли на высокий, плоский, покрытый мягким лишайником валун. Сильные руки соплеменников прижали теряющего сознание Унн-На к теплой, нагретой солнцем поверхности камня. Старик взял острый, много раз верой и правдой служивший ему нож. Ловким, говорившим о большой практике движением, снял с головы парня волосы. Смахнул их на землю. Примерился и уверенно провел острием ножа по коже. От нестерпимой боли Унн-На провалился в небытие.
Когда же он вновь открыл глаза, все было кончено. На многочисленных ранах лежали примочки, сломанное ребро было туго стянуто повязкой. Болела голова. Подняв слабую руку Унн-На провел по голому черепу и нащупал шов. И тут же склонилось над ним прекрасное лицо рыжекудрой Иннэ. Смеясь и смахивая слезы, она показывала ему кусочек окровавленного камня, который получила от старика. А тот достал его прямо из черепа Унн-На. Шрам останется на всю жизнь.
Но что такое царапина, пусть и глубокая, по сравнению с тем, что ждало молодого мужчину. Он заглянул в искрящиеся зеленые глаза и счастливо улыбнулся.
В полном согласии прожили Иннэ и Унн-На много зим. Много детей у них родилось. Дочери ушли в другие племена, двух из них позднее встречали. Видели и детей своих детей. Четыре сына подарила мужу рыженькая Иннэ. Двое погибли на охоте, не успев оставить потомство. Третий — могучий Улуу, ушел туда, откуда никто не возвращается, всего луну назад. Одно утешение старику — внук Уун — точная копия своего отца.
Ушла и верная Иннэ. Как-то вечером улеглась у костра на шкуры, да так и не открыла утром глаза. Никто не видел, чтобы старый Унн-На плакал. Но с тех пор часто уходил он к невысокой груде камней, под которыми покоилась Иннэ, сидел там, покачиваясь и смотрел вдаль.
Стар был Унн-На. Стар и очень мудр. Семья должна жить, дети должны рождаться. Ушла старуха Иннэ, ушел, взявший годом позже драки в жены умную Ишш, брат Нуух.
Скоро отправится вслед за женой и сыновьями и седовласый Унн-На. А племя будет жить. Так было всегда. И пока глаза видят, а уши слышат, не желал старик ни побоищ ни смертей. Не хотел, чтобы схлестнулись, в звериной ярости, последние мужчины рода.
И потому, успокаивал сына, давя авторитетом недовольство. Уводил разговор. Но близился рассвет, кричала и стонала Оо. То и дело вылезала из-под теплых шкур старуха Ишш и подходила проверить роженицу, а Ауп и молодые женщины и вовсе не ложились этой ночью.
Вдруг особенно сильный порыв ветра сорвал висящую над входом шкуру и косые лучи восходящего солнца озарили пещеру и измученное лицо молодой женщины. Она вдохнула свежий морозный воздух, выгнулась на шкурах и дико закричала.
Дорогие читатели, если вам понравился роман, ставьте, пожалуйста, лайк, подписывайтесь на канал, пишите комментарии. )