Путешественник в восхищении застыл у врат древнего города.
Врата были украшены позолоченными изразцами и щедро отделаны бирюзой и чароитом. Каждая плитка украшений открывала взору Путешественника или диковинное существо, или необычное, будоражащее приключение, - а порой пробуждала давно забытое чувство, смесь лазурной нежности, огненного азарта и сверкающего ликования.
Первые лучи зари пронзили утреннее небо, и врата распахнулись. Торжественно и строго перекликнулись фанфары на башнях, увитых лозами с пышными белыми и тёмно-багряными цветами.
Путешественник шагнул на ровные, подогнанные одна к одной плиты широкой улицы и в изумлении огляделся. Открывшееся величие потрясало. Город был создан по единому замыслу, каждая улица в нём имела своё предназначение, каждый дом был построен так, чтобы дарить красоту и удобство. Мерное журчание акведуков прерывалось вспышкой фонтанов именно там, где и следовало, деревья с пышными зелёными листьями дарили тень в тех местах, где хотелось остановиться... и всё же Путешественник растерялся.
Но то был опытный Путешественник, и очень скоро он нашёл Провожатого, - одного из местных жителей, улыбчивого человека с живыми глазами.
-- Нет городов на свете прекраснее нашего Канона, - певуче начал рассказ Провожатый (и Путешественник в тот миг усомнился, бывал ли Провожатый в других городах - не потому, что сказал Провожатый, но по уверенности в его голосе). - От самого основания города и до нынешнего дня им правит наш мудрый Автор, создатель Канона. Улица, по которой мы идём, самая широкая, ровная и прекрасная во всём Каноне - это улица Главного Сюжета. Заметьте, как удобно выстроены ходы Сюжета, как легко здесь идти...
И верно, Путешественник ощущал, как ноги сами собой почти пускаются в пляс. Однако его внимание привлекли идущие перпендикулярно главной улице тенистые аллеи, диковатые и прекрасные своей особой, необработанной красотой.
-- Это аллеи Побочных Ветвей сюжета, - с небольшим напряжением в голосе сказал Провожатый. - В них есть своя прелесть, но я бы не советовал туда слишком углубляться. Они ещё не совсем достроены.
-- Я полагаю, их заложили позже? - уточнил Путешественник. - Наверное, улица Главного Сюжета была в городе первой.
-- Здесь не совсем принято об этом говорить, - чуть рассеянно ответил Провожатый, и улыбка исчезла с его лица. - Но раз уж вы Путешественник, то можно простить вам некоторую... кхм... На самом деле, когда город только строился, улицей Главного Сюжета называли немного другую. Никто тогда не думал, что Канон так разрастётся. Теперь прежняя улица Главного Сюжета считается одной из боковых... к тому же её пришлось частично перестроить.
Вдруг напряжённые черты лица Провожатого разгладились, в глазах засияло мечтательное выражение, и он сказал:
-- Обернитесь!
И такая сила была в его голосе, что Путешественник мгновенно послушался. Оказалось, что они мало-помалу поднялись к верхней части города, и теперь стояли на краю высокого холма с причудливо изогнутыми склонами. Отсюда весь Канон позади них был виден как на ладони - с высокими пиками башен, сверкающих белым мрамором, с крышами домов из светло-коричневой черепицы цвета молотого душистого горошка, с тенистыми кожистыми эвкалиптами, полными нежного, чуть дурманящего запаха, с алыми цветами гранатовых древ.
-- Мы на холме Кульминации! - торжественным голосом объявил Провожатый.
-- Красиво, - признал Путешественник, и они несколько минут любовались открывшимся видом.
Потом они отправились дальше, в дебри города, в сутолку и толчею перед Дворцом Автора.
-- У вас нет рыночной площади? - спросил Путешественник.
Провожатый приосанился:
-- Несколько, но они не слишком велики. Так местным жителям удобнее собираться.
-- Я имел в виду, для торговли с иностранцами.
-- Это у нас не принято. Простые жители Канона не интересуются чужеродными влияниями. Вы должны знать, что кое-кто распускает гнусные слухи, будто сам Автор контрабандой провозит заграничные детали и пускает их на строительство самых красивых башен Канона...
-- Они действительно местами похожи на те, что я видел в других странах, - заметил Путешественник. - Так ли много дурного в небольших заимствованиях?
-- И всё же я бы не стал обвинять нашего Автора в контрабанде, - резко ответил Провожатый и задумался. - В конце концов, чувство прекрасного у людей одинаково.
И Путешественник с ним согласился.
Проходя дальше по узким улочкам, спутники увидели, как сумрачные, одетые в серые одежды люди с суровыми лицами забивают щебнем почти бездонные провалы посреди пары обвалившихся мостовых. Провожатый поймал взгляд гостя и признал:
-- Бывает и такое, что поделать! Но Поклонники Автора, - он указал на одетых в серое людей-которые-никогда-не-смеялись, - тратят дни и ночи на то, чтобы заделать все дыры в Каноне.
-- А это кто? - Путешественник указал на ладонью на вооружённых воинов-жрецов, облаченных в алые робы. Они цепью выстроились возле Дворца Автора и зорко вглядывались в толпу.
-- Опустите руку! - торопливо зашипел Провожатый. - Это Знатоки! Они ведают городской инквизицией. Если кто-то клевещет на Канон и подвергает его посмеянию перед людьми, то они могут схватить его и отвести в Острог Сетей. Там Знатоки будут объяснять клеветнику величие Канона, пока тот не раскается. Самые упорные жители, к сожалению, изгоняются из города. Это одно из страшнейших наказаний для нас.
-- Это жестоко, - пробормотал Путешественник.
-- Насколько я знаю, многие из таких врагов города, побродив, просят о помиловании Автора - и получают его, - заметил Провожатый. - Хотя самые безнадёжные даже осмеливаются утверждать, что им нравится в Фаноне!
-- Фанон? А что это?
Провожатый покачал головой:
-- Поселение изгнанников. Без плана, без смысла, без Автора. Там есть самые разные люди - те, кто хочет, чтобы Автор творил как раньше, те, кто считает, что лучше него знает, как нужно развивать город, те, кто просто не нашёл места своим буйным творческим силам в нашем продуманном городе...
-- Поня-а-атно, - протянул Путешественник, а про себя решил, что, возможно, Фанон не такое уж плохое место.
Возможно, стоит на него посмотреть.
(Продолжение следует...)