Оглавление
Начало истории
Предыдущая глава
Следующая глава
Белоснежно-холодные стены приемного покоя и едкий запах формалина вновь перенесли меня обратно в тот день, который я уже многие годы старалась забыть, как жуткий сон.
Тогда меня повезли сразу в операционную палату, и все, что происходило после, легло смутным черным покровом на мою память. В мыслях отчетливыми остались не столько картины происходившего, сколько душевная свербящая боль и стенания, вызванные безысходностью и отчаянием. Стотысячные вопросы – «за что?» - не давали спать по ночам, вынуждая ворочаться на скрипучей больничной кровати в холодном облаке накрахмаленного одеяла, пропахшего лекарствами.
Каждодневные звонки и визиты Игоря ко мне с цветами и подарками не спасали от упадочного настроя. Если честно, я не хотела его видеть и слышать вообще: мне был противен его голос, его несуразные движения, когда он хотел меня обнять или поцеловать, его бессовестный мутно-зеленый взгляд. А вздорное «доброе утро, малыш» раздражало еще больше.
«Я тебе не малыш. Ты убил нашего малыша», - слезно, в мыслях, обращалась я к нему каждый раз, когда читала его утренние сообщения.
Чаще всех меня навещала мама, но ее осуждающее молчание и пустые разговоры «о погоде» удручали. Единственным человеком, который находился со мной от самого начала и до конца и который помог выбраться из этой засасывающей ямы, из всепоглощающего депрессивного состояния, была Ира. Она не всегда могла приехать, но связь друг с другом мы поддерживали регулярно. Ее вечно позитивное настроение, веселые жизненные истории, эмоциональная поддержка не давали унывать и расклеиваться. Именно с ее приходом в больничную палату у меня начинал болеть живот, и вовсе не потому, что я недавно перенесла операцию. Ирка меня смешила до колик в чреве и спазмов в лицевых мышцах. В те моменты я редко улыбалась, а смеялась еще реже. Поэтому юмор подруги был самым лучшим лекарством. До сих пор остается удивительным, - где я тогда находила в себе силы для оптимизма.
- …фамилия, имя, отчество?
- Что? – я отвлеклась от воспоминаний, вернувшись в не менее тяжелые для себя реалии.
Я лежала на кушетке, а передо мной за столом сидела красивая молоденькая медсестра в нежно-розовом медицинском халате. Ее густые каштановые волосы были заправлены под медицинскую шапочку, подобранную в тон халату. Тоненькими пальчиками в латексных перчатках она делала записи в журнале.
- Я говорю, - медсестра немного повысила голос, - назовите свою фамилию, имя и отчество.
- Свидницкая…
- …?
- Свидницкая Вероника Станиславовна.
- Дата рождения?
- Двадцать восьмое февраля тысяча девятьсот восемьдесят пятого года.
Медсестра уточнила у меня еще какие-то сведения, и в помещение вошел высокий врач-исполин. Его усталые серые глаза светились добром и внушали спокойствие.
- Так, что тут у нас? - бодрым басистым голосом сквозь медицинскую маску произнес он, оглядев меня с ног до головы.
- Авария на мотоцикле, - звонким голоском отозвалась медсестра, и лицо ее поменялось с раздраженно-апатичного на угоднически-милое.
- Любительница острых ощущений, значит? – по глазам я поняла, что доктор улыбнулся. Я неоднозначно кивнула головой на его вопрос.
В приемном покое было холодно, и меня стала колотить дрожь. По спине от появившейся тревоги побежали мурашки.
Врач попросил меня раздеться. Футболку я кое-как сняла, а вот джинсы с ног стащить у меня не получалось, так как тело мое переставало слушаться.
Кровь в некоторых местах засохла, и было решено разрезать джинсы. Я старалась не смотреть на воспаленный с болезненным блеском участок своей ноги, так как от одного его вида становилось дурно.
Повернув меня на неповрежденный бок и посмотрев на рану, врач только тяжело вздохнул и со всей своей врачебной уверенностью решительно сказал:
- Будем штопать.
- Что штопать?- я недопоняла смысл фразы. - Джинсы?
Врач снова улыбнулся, и в уголках его глаз показались глубокие борозды морщин.
- Зашивать рану будем. Она глубокая, и еще сочится. Сейчас наложим швы и обработаем ссадины, и будете как новенькая. А джинсами вашими теперь, увы, можно будет только избу конопатить.
К моменту, когда все процедуры были выполнены, приехала мама с тетей Ингой. Костя ей заранее позвонил. Мама привезла для меня свою длинную юбку-разлетайку и растянутый лонгслив, чтобы я смогла переодеться прежде, чем поеду домой.
- Дочка, ты как? – встревоженная мама вскочила с кресла, когда я, прихрамывая, вышла к ним из процедурного кабинета.
- Все нормально. Жить буду, - тяжело улыбнулась я.
Костя подошел, чтобы взять меня под руку и проводить к выходу.
- Садитесь в машину, - сказала тетя Инга томным грудным голосом, - я вас отвезу.
- Костя, ты с нами? - я с надеждой посмотрела на Костю, опасаясь того, что он меня оставит.
- Да, - отрешенно ответил он, и мы направились к фиолетовой иномарке тети Инги.
В квартиру было стыдно не только заводить гостей, но и самой туда заходить.
- Мда-а, - зычно протянула тетя Инга, одетая в пышный голубой сарафан с цветочным принтом, который только добавлял ее грузному телу лишний объем. Она вытянула мясистую шею, чтобы заглянуть в комнату, и на ее ушах закачались огромные серебряные шары-сережки. – Нинка обалдела бы, увидев, во что племянница превратила ее хату.
Вдруг тетя Инга улыбнулась во все свое круглое румяное лицо и широкой ладонью подняла с пола комнаты красные трусики, которые я, в суматохе переодеваясь на встречу с Костей, бросила на пол и не убрала.
- А вот и улики.
- Ничего себе! – присвистнул Костя, и я покраснела.
Тятя Инга передала находку моей маме.
- Зачем мне это? - воскликнула мама. - Хозяйке отдай! Мама с брезгливостью швырнула нижнее белье обратно тете.
- Так, - вмешалась я, переходя на смех, - что вы тут устроили? Давайте еще в «горячую картошку» поиграем. Я выхватила свои трусики и попросила гостей пройти из коридора на кухню, так как туда долго не ступала нога человека, а, значит, бардак там был не такой ужасный.
- Я так понимаю, еды в этом доме нет? – из-за двери холодильника показалась худенькие ноги мамы, спрятанные под ажурной юбкой летнего вязаного платья.
- Поехали тогда в магазин, - тетя Инга достала расческу, чтобы причесать свои короткие щетинистые волосы с проседью, - А вы, молодежь, пока отдыхайте.
Когда мама с тетей ушли, Костя решил раздеться и принять душ. На его оголенном стане были видны царапины и гематомы.
Я предложила ему помочь, но Костя был непоколебим.
- Перекись и йод есть?
- В ванной, на полке.
Как старый матерый пес Костя пошел в ванную зализывать себе раны.
Пока он принимал душ, я попыталась снять с себя мамины вещи и надеть хлопковую сорочку. Мне было больно не только наклоняться, но и стоять. Я даже не стала совершать попытку убраться в комнате, зная, что это будет мне не под силу.
Освободив кровать от горы вещей, я легла на нее. В ту же секунду вышел Костя из душа с полотенцем на бедрах. Его мокрые смоляно-черные волосы были гладко зачесаны назад, за счет чего он выглядел нуарно-сексапильно.
Я захотела его всем своим разбитым ноющим телом. Мне тогда было просто необходимо заглушить чем-то физическую боль. Я поддалась минутному возбуждению, но не дала ему возможности достичь своего апогея, зная, что потом разрядки не последует. Костя почувствовал на себе мой взгляд.
- Что? - он вопрошающе посмотрел на меня, стоя в дверном проеме с телефоном в руке.
- Ты не замазал царапину на плече, - я быстро увела глаза с его подтянутого торса.
- Поможешь? - Костя все-таки сдался.
- Да. Иди сюда.
Он сел ко мне на кровать, и внутри меня все затрепетало. Трогая его гладкое мускулистое плечо, я почувствовала, как его влажное тело истончает приятный мужской аромат. Когда я обработала ссадину, Костя сказал сухое «спасибо» и, не глядя в мою сторону, ушел в ванную одеваться.
По возвращению мама стала варить мой любимый куриный суп с лапшой и готовить макароны по-флотски. Ей на кухне помогал Костя. В это время тетя Инга убиралась в комнате, чертыхаясь всякий раз, когда в очередном углу находила какой-либо мусор.
Я же все это время лежала на кровати. Нужно было звонить на работу, чтобы предупредить начальство.
Когда я со второго раза дозвонилась до Веры Ивановны, то узнала, что больничный мне никто не даст, так как работать некому, а Жанна вновь взяла отгулы. Решили, что я несколько дней поработаю удаленно. Помощи ждать мне было не от кого, но я все-таки собралась позвонить Жанне, чтобы выяснить, почему она снова не на рабочем месте.
- Да, - раздался вялый женский голос.
- Алло, Жанн?
- Кто это?
- Это Вероника.
- А, привет, Вероник. Чего звонишь?
- Я тут в небольшую аварию попала, повредила ногу.
- Да ты что? - произнесла Жанна, громко зевнув в телефонную трубку.
- Все в порядке. Отделалась легким испугом и царапиной на ноге. Я хотела попросить тебя немного помочь мне по работе, так как буду на удаленке, и не все документы с бумагами у меня на руках. А ты, как я поняла, снова взяла отгул.
- Ну да. Я решила не делать аборт.
От неожиданной информации я не знала, что и сказать, поэтому обронила нелепое:
- Ну и правильно!
- Ага. Вот теперь хожу, наблюдаюсь. Состояние сейчас не из лучших: токсикоз и все такое. Ну, ты понимаешь…
- Значит, ты все-таки будешь рожать?
- Да, хочу теперь малыша.
- А парень твой в курсе?
- А-то! С Вовчиком своим я помирилась. Представляешь? Он сделал мне предложение! – услышала я восторженный голос Жаннки.
- Поздравляю! Пусть у вас и у ребенка все будет хорошо. У меня вот…
Жанна прервала меня на полуслове:
- И ты не болей! Слушай, Вероник, мне пора бежать. Тут у нас поездка одна намечается. Пока! Встретимся в офисе.
- Пока, - в смятении сказала я.
- Что там по работе? – Костя зашел в комнату, вытирая руки вафельным полотенцем.
- Доедешь завтра до моего офиса? Нужно там кое-какие документы забрать.
- Да, без проблем. На кухне все уже готово, пойдемте за стол.
- Может, тебе сюда еду принести? - тетя Инга на секунду отвлеклась от пола, который она подметала с изрядным фанатизмом.
- Нет, спасибо. Я дойду до кухни и поем вместе с вами.
День уже клонился к вечеру, когда мы сели ужинать. В небе показалось закатное солнце и легкие светло-коралловые облака. Жара спала, и стало немного свежей и прохладней.
Убедившись, что со мной все в порядке, мама и тетя Инга сразу после ужина собрались домой.
- Костя, тебя подбросить? - спросила мама, накидывая на свои сухие плечи связанный собственноручно кашемировый кардиган.
- Нет, спасибо. Я еще побуду здесь с Вероникой.
- Хорошо, не роняй ее только больше, - мама играючи пригрозила Косте пальцем и поцеловала меня в щеку.
- С ней теперь ничего больше плохого не случится, будьте спокойны.
- Надеюсь на это, - когда прозвучали эти слова, дверь за гостями закрылась.
Несколько минут мы с Костей стояли в коридоре, глядя на дверь. Она была настолько старой, с потрепанной зеленой обшивкой, что я невольно вспомнила про ремонт, и про Вадима, и про дачника Павла, который занимается установкой дверей. Я подумала, что как только поправлюсь и вернусь в обычный режим, то сразу же поменяю эту несуразную дверь.
После вкусной и сытной еды меня разморило. Я легла на кровать и позвала Костю. Он лег ко мне с краю, и я заснула.
Когда проснулась, уже стемнело. Кости рядом не было.
На компьютерном столе стояла хрустальная ваза с букетом любимых хризантем, а среди цветов была записка, на которой было неразборчиво мелким почерком написано: «Прости меня».
#дети #женские истории #семья #любовный роман #воспоминания