Интервью с фасовщиком ПАВ.
— Ну что, начнем? Как ты попал в этот «бизнес»?
— Я не собирался туда входить, хоть это и может сделать любой желающий. В разговоре со своим виртуальным знакомым, с которым у нас были доверительные отношения, я сказал, что нахожусь в поисках работы. Он предложил помочь устроится в эту, незнакомую мне, сферу. Я заинтересовался и вышел на связь с будущим работодателем.
Думаю, что все, кроме кухонных химиков-экспериментаторов, которые едва ли не каждый день изобретают новый синтетический наркотик, движимы корыстным интересом: деньги или доступ к товару. Но наркоманы в бизнесе долго продержаться не могут, поэтому, привлекают всех, конечно, деньги. Сложно представить, что фасовка или закладка — это призвание. Хотя элемент игры и простор для фантазии, конечно, тоже увлекают.
— В чем заключается работа фасовщика?
— Заранее сообщают, когда примерно партия для фасовки будет готова. В это время нужно быть на связи, чтобы оперативно получить координаты и отправиться за ней. Координаты — как у любой закладки. Ближайший адрес, текстовое описание ориентиров, фотография с отметкой. Как правило, это труднодоступное место на окраине города.
Получение партии — это, конечно, очень ответственно. Во-первых, можно ее не найти, потому что долго ехал, плохо искал, её забрал кто-то другой или её вообще не заложили, обманув нас. Во-вторых, такие кроссы по гаражам и помойкам привлекают внимание неравнодушных граждан, а также стражей порядка. Поэтому любая неточность, или неоднозначность в описании может напрячь: подняв один край бревна, можно сильно занервничать, не обнаружив там ничего, но зато, если под другим краем все-таки удается найти пакет, кажется, будто это выигрыш в лотерее.
Я упаковывал только то, что называют «скорость» или «соль». Фасовщик взвешивает вещество и помещает его в компактную и герметичную упаковку (зип-пакет, фольга, трубочка из-под сока). Эта должность выше, чем у закладчика, но не самая «комфортная», так как приходится работать с товаром, а не только онлайн. Я расфасовал немного с учетом того, что «магазин» только открывался: около 0,5 кг скорости разными партиями.
— Какие они, конечные получатели товара?
— Наркоманы все разные: не сплошь одни бандиты и дегенераты, но и не сплошь творческие личности, ищущие вдохновения. Они, как правило, не любят, тех, кто работает в этой сфере. Это взаимно: естественно я тоже не приходил в восторг, когда от них поступали жалобы моему начальнику. Один раз меня оштрафовали, когда покупатель заявил, что упаковка была пустой. Штраф был в размере стоимости этой покупки. У всех свои порядки, некоторые штрафуют даже за длительное пребывание не на связи без предупреждения. Чаще всего покупатели жаловались на то, что не нашли закладку, но это меня не касалось, я только упаковывал.
Среди клиентов были и судимые по статье 228, но еще до внесения поправок, поэтому отделались относительно легко.
Как я уже сказал, все наркоманы разные. Но употребляют все одно и тоже: синтетические аналоги марихуаны (спайсы) или стимуляторов («соль», «скорость»). Нормальный человек такое принимать не будет. А вот те, кто познакомился с наркотиками до прихода синтетики, принимают, потому что им все равно что. То есть это люди старше 30 лет.
«Скорость» еще принимают студенты на сессии, водители. Что любят в клубах и на «вписках» — не знаю, сейчас наркоманы какие-то одиночки, все боятся, что свои сдадут их с весом. А вот торговать может кто угодно, даже для прикрытия работая на обычной работе, обучаясь в колледже, отдыхая на пенсии. Но у таких людей есть установка не употреблять никогда и ничего, иначе долго не продержаться.
— Почему долго не продержаться? Пробовал ли сам?
— Имея под рукой наркотики по копеечной себестоимости можно перейти к бесконтрольному употреблению, и будет уже не до работы. Я, как и многие, раньше, когда все было доступно, курил «шишки». Синтетику я попробовал, когда уже вышел из бизнеса, потому что интерес перевесил предубеждения. Ни то, ни другое не увлекло, и хорошо.
Все знают, что соли для ванн и спайсы — самые опасные наркотики. Я и наркоманов таких видел, и читал про это. Например, знаю человека, которому год понадобился в изоляции от общества, чтобы научиться жить без спайса. При этом ведь его не ломало, просто не мог без этого.
— Знал ли кто-то из твоих близких о работе фасовщиком?
— Знала моя жена. В начале у меня не было возможности снимать отдельное помещение для работы, а потом уже нечего было скрывать. Она отнеслась с пониманием и даже помогала мне, но только в работе с упаковкой. При возможности, я, разумеется, о таком не стал бы рассказывать даже близким людям, и дело не только в конспирации, но и в справедливом презрении к работникам наркосферы. Жена даже прикасаться боялась сначала к товару, так что конечно не употребляла, но проявляла интерес к теме.
— Есть ли какие-либо способы обмануть клиента? Пользуются ли ими?
— Товар не разводят, так как в этом случае раствор для инъекций будет мутным, а при курении посторонний привкус, и станет ясно.
— Какие особенности пермского рынка можешь отметить?
— Пермский рынок, как и в любом российском городе, кроме Москвы и Петербурга: классические, более дорогие наркотики, «магазины» почти не предлагают, поэтому и предпочтений нет, так как нет выбора. Объем очень большой: думаю что основные «магазины» с охватом всех районов имеют оборот 150 тыс. рублей в день. Многие уверены что нас травят китайцы — это не так. Все делают здесь же, как и задолго до появления «соли».
— Вспомни какие-нибудь смешные или страшные случаи.
— Страх — обычная вещь здесь, я же рассказал про поиск оптовой партии. А страшные случаи и закончится могли бы страшно, либо это паранойя, с которой лучше не работать. Смех возникал, когда начальник показывал мне переписку неадекватного покупателя с жалобой на «ненаход»: то есть человек не может связать два слова, но считает, что ему поверят, что он хорошо искал.
— Не могу не спросить о деньгах. Каковы были твои ожидания и оправдались ли они?
— Я проработал три месяца. Мог бы машину купить на эти деньги, но моя зарплата была ниже средней на этой должности, потому что я не вкладывал сам. Ожиданий у меня не было: я заранее не знал, сколько можно заработать. Сейчас понимаю, что обычно на этой должности получают больше, но и обычно, чтобы устроиться, надо оставить собственные средства в залог, или уехать в отдаленный регион, или раскрыть свою личность. Могут потребовать все данные о тебе, подтвержденные документально: самое простое фото с паспортом в руках. Думаю, это ничем не чревато, кроме психологического давления. Я своих данных не оставлял. В командировках не был, но мне постоянно предлагали. Я бы не выиграл ни в плане денег, ни в плане туристического интереса: командировки на моей должности — это 1–2 дня. Командировки очень распространены: в одних городах много желающих работать, в других — нет, а спрос везде одинаковый. Если «магазин» вкладывается в присоединение нового города (раздача проб, реклама), то им проще оплатить еще и командировку, чем допустить простой.
— Давай еще о цифрах. Сколько это все стоит?
— На себестоимость влияет объем партии, регион, и характер розницы (от мелкой розницы до мелкого опта). Возьмем стандартные условия: розничный «магазин» в крупном городе со стабильным спросом и штатом. Для фасовки покупают партию скорости 0,5 кг по цене приблизительно 300 тыс. рублей, то есть себестоимость грамма 300 рублей. Стандартная розничная позиция — 0,5 г не стоит дешевле 1,2 тыс. рублей. Не трудно посчитать, что стоимость 1 кг в розницу — более двух млн рублей.
— Какие предпринимаются меры безопасности?
— Все — анонимно. Собственно общение через начальника, передача через закладки. Рекомендуется не оставлять отпечатки. Способов много, это не только перчатки, ведь их нельзя надеть летом на улице. Клей на пальцы, и так далее. Я на улице пользовался полиэтиленовым пакетом.
— Как жильцам многоквартирных домов обезопасить свои территории?
— Сами закладчики не представляют угрозы для жителей. Например, работодатели запрещают клады на детских площадках. А для закладчиков угрозу представляют, например, только камеры и плохой статус дома. Если там притон или просто живут наркоманы, кладов там не будет. Такие дворы можно вычислить по следам раскопок в земле.
— Легко ли уйти из «бизнеса»?
— Уйти легко. Глупо делать из этого постоянный заработок. Когда кризис миновал, уже не так хочется рисковать. Для работодателя я не представлял для него угрозы. Принято считать, что выхода из таких групп нет, так как человек посвящен в секреты. Но я знаю то же, что и другие, кто интересуется темой, никакой конкретики.
— Кем работаешь сейчас?
— У меня есть образование, работаю по специальности. Довольно сложно было найти такую работу, поэтому я с радостью взялся и легко ушел из наркосферы. Долго в этом бизнесе держатся только оптовики и онлайн работники.
— Общаешься ли с кем-то со старой «работы»?
— Сейчас я участвую в обсуждениях на тематических форумах, поэтому со мной часто консультируются и через личные сообщения или телеграм. Журналисты проявили интерес первый раз. Из этой сферы ни с кем не общаюсь, да и текучка кадров большая, потому что начинают пробовать товар.
— Что тебя больше всего удивило, когда ты оказался в этой сфере?
— Удивил масштаб, а не знал я об этом практически ничего. Масштаб огромен: клады, я уверен, есть на каждой улице.
— Как считаешь, что мешает полностью перекрыть наркооборот?
— Мешает сама природа человека. Люди всегда изобретали способы изменить сознание и будут их изобретать.