"В гонке за более красивой картинкой теряется то, что становится главной причиной скептического отношения к пересъемке старых фильмов – атмосфера".
В последнее время меня потянуло на просмотр тех фильмов, которые смело можно назвать ветеранами мирового кинематографа и которые обычно вызывают отторжение у молодежи, стоит лишь им узнать, что премьера состоялась раньше 2000 года. В данном конкретном случае значение почему-то имеет не идея, заложенная в фильме и даже не игра актеров, а цифра, стоящая напротив строчки с указанием даты официального выхода ленты в прокат. Подавляющему большинству не интересны экранизации, снятые «в прошлом веке», хотя они при желании (и даже с удовольствием) смотрят те же сюжеты, воплощенные в более позднем времени. Примеры тому – «Тихий Дон», «Анна Каренина», «Война и мир» и т.д. - можно найти в большом количестве, а, найдя, удивляться и думать, почему это просмотров у современной киноадаптации гораздо больше, чем у «оригинала»?
Наверное, первый и самый очевидный ответ, приходящий на ум, будет напрямую связан с усовершенствованием компьютерной графики. Мол, теперь-то камеры гораздо лучше, чем 50 лет назад, картинка ярче, возможностей показать ту же панорамную битву при Бородино гораздо больше. Сжечь и восстановить Москву теперь возможно всего лишь за пару щелчков в монтажной программе, не вставая с удобного кресла. Прибавилось зрелищности, эффектности, натуральности, а ни для кого не секрет, что именно «зрелищность» в последнее время определяет успех фильма. Конечно, любителей драмы или автобиографий меньше от этого не стало, однако достоверно известно, что больше всего зрителей сидит во время показа какого-нибудь блокбастера. С этой точки зрения, наверное, здорово увидеть «более совершенную» версию классического произведения, в которой не будет черно-белых кадров, игрушечных декораций и прочих «прелестей» старых фильмов.
Значение имеет и формат. Телесериалы давно уже перестали быть диковинкой, а превращение полнометражных фильмов в более подробную версию самих себя на неограниченное количество часов вместо положенных полтора развязывает режиссеру руки. Тот же «Тихий Дон» Герасимова занимает примерно 6 часов, в то время как молодая альтернатива Урсуляка определенно больше.
Все это, конечно, здорово, но есть одно НО. В гонке за более красивой картинкой теряется то, что становится главной причиной скептического отношения к пересъемке старых фильмов – атмосфера. В комментариях под новыми фильмами очень часто можно заметить такие слова как «мне старая версия больше нравится, там душа была» или «все в спецэффекты вбухали, а где идея, где атмосфера, которые были в прошлой экранизации?». Вдруг выясняется, что зрителям не так уж важны красивые кадры с квадрокоптеров, им подавай обратно те дрожащие и прыгающие картинки с примитивными, но любимыми домиками и полями. И актеры, пусть без профессионального грима, были роднее, любимее, и диалоги, даже с самых простых ракурсов, казались лучше. «Классика на то и классика, что она была, есть и будет единственная и неповторимая и трогать ее не надо», - считают многие. Налет старины, очарование старых актеров придают фильму уникальность, которую портит вся эта «современность, вычурность, вульгарность».
Если рассматривать проблему с данной точки зрения, то получается, что старые фильмы именно по части искренности, чистоты были лучше и поэтому менять что-либо без надобности. В самом деле, зачем изобретать велосипед, когда его и так уже давным-давно изобрели?
Но велосипеды ведь тоже бывают разными. Есть и трехколесные, и скоростные, и еще множество других. С фильмами также. Новое не обязательно хуже старого, оно просто другое. Каждое поколение прочитывает классику по-своему и обращает внимание на разные события в произведении. Да, в новых экранизациях происходит смещение акцентов (иногда, правда, не в ту сторону, но это уже другая тема для другой статьи), но ведь и зрительская аудитория требует перемен. Бытует мнение, что в разном возрасте та же «Война и мир» читается по-разному, поэтому, наоборот, хорошо, что у нас есть несколько версий этого романа. Сначала нам будет нравиться более современная, но потом мы полюбим и по достоинству оценим оскароносную экранизацию Бондарчука.
К тому же пересъемка классики позволяет обратить на себя внимание тех, кто до сих пор не интересовался ею. А так ты посмотрел, подумал, что-то у тебя в голове отложилось и это уже здорово, это прямо-таки замечательно! Глядишь, посмотришь за компанию еще и прошлые версии, чтобы, так сказать, определить лучшую для себя. Вроде как и самому интересно, и культурный багаж потихонечку пополняется.
Новое прочтение старой книги и ее визуализация посредством фильма к тому же позволяет открыть произведение с другой стороны. Режиссер ведь не снимает свою картину слово в слово, он снимает всего лишь «по мотивам», а это дает возможность где-то изменить хронологию, где-то диалог, где-то даже характер персонажа. Не всегда это хорошо и на пользу, но и не всегда плохо и не к месту. Тут, наверное, бессмысленно навязывать единственное мнение, потому как для каждого оно свое. Все познается в сравнении, но для этого необходимо, чтобы были эти самые несколько вариантов, которые можно сравнить.
Исходя из всего вышеперечисленного, можно сделать вывод, что переснимать классику, как мне кажется, все-таки можно. Не все «апгрейды», правда, получается удачными, однако это не должно лишать их права на существование. В новых версиях иногда можно встретить сцены, которые в старых игнорировались (зачастую, кстати, именно из-за недостатка экранного времени), зато в новых получили свое законные полчаса и даже больше. Повышение интереса к классике и популяризация шедевров литературы хоть каким путем должна происходить обязательно, а когда это делают через такое масштабное событие, как съемка фильма, то надо, наоборот, поддерживать подобные начинания, а не воротить нос со словами: «фу, опять полезли в классику, чего им на месте не сидится, все равно ничего у них получится, старый фильм лучше, он на все времена…». Оно-то, может, и верно, но что мешает по крайней попытаться? В таком случае надо ставить вопрос не о том, надо ли переснимать классику, а о том, как переснимать классику так, чтобы она сохраняла первозданную искренность и смысл.