Продолжаю знакомить с лучшими темами российского National Geographic, где работаю. Мой прекрасный друг и начальник по журналу Андрей Паламарчук вместе с фотографом Анной Войтенко побывал в Мексике, где нашел удивительную колонию русских поселенцев – почти забывших свои корни. Вот, что он рассказал:
"В Мексиканской долине Гваделупе бросаются в глаза дома с необычными здесь двускатными крышами, а в одном из них привлекают внимание предметы русского быта и даже самовар. Здесь уже больше века живут молокане - потомки переселенцев из Российской империи.
Молокане — последователи одного из течений духовного христианства. В начале 1900-х годов несколько тысяч молокан эмигрировало в Америку. В Российской империи были отнесены к «особенно вредным ересям».
«Голова кормит, а руки работают. Правда светлее солнца. Правда светлее. солнц... солнца. Птице крылья. Птице. Птице крылья, человеку разум».
Синие чернила на пожелтевшей бумаге старой амбарной книги. Правописание старорежимное, с ятями. Почерк детский – а может, и не детский, просто почерк человека, недавно впервые взявшего в руки перо. «Кто это писал?» – спрашиваю я Давида, хозяина винодельни Bibayoff близ Энсенады, города в мексиканской Нижней Калифорнии. Давид и сам хотел бы знать – но он не может даже прочесть написанное. Потомок переселенцев из Российской империи в Мексику в третьем поколении, Давид Бибаев, более известный как David Bibayoff (с ударением на последний слог), себя считает уже не вполне русским. Жена и дети – мексиканцы, католики. Сам Давид, конечно, не католик, он причисляет себя к молоканам. В долине Гвадалупе таких, как он, еще три-четыре семьи – последние из сотен иммигрантов. Языком предков Давид почти не владеет, но любит ввернуть в беседу словечко, а то и целую фразу.
«Хочешь повидать кое-что?» – Бибаев ведет меня из дегустационного зала в соседнюю комнату. На стенах – черно-белые фотографии: мужчины с окладистыми бородами, женщины в платках, повязанных не без голливудского шика; вот семья у самовара, вот улыбающаяся блондинка вынимает из печи хлеб... В витрине на манекенах – красивое, похожее на свадебное, женское платье, рядом – косоворотка. На стеллажах – матрешки. Я в семейном музее и магазине русских сувениров. «Где же тут была фотография старого страшного бородатого человека? Ага, вот она! Это мой двоюродный дедушка Савелий», – Давид показывает переснятую и увеличенную миграционную карту. В 1906-м, когда Савелий прибыл в Энсенаду, ему было 55. Он стал одним из основателей колонии Гвадалупе.
Бибаев притормаживает возле мазанки с двускатной крышей и огромным кактусом во дворе. «Смотри – русские приехали и начали строить такие дома. Они, похоже, не знали, что здесь не бывает снега!» – смеется винодел. Переселенцы, возводившие странные дома, показали себя трудолюбивыми земледельцами и скотоводами. Они же стали первыми, кто разбил здесь виноградники. Сейчас вина долины Гвадалупе можно найти в любом ресторане Мексики, а из соседней Тихуаны то и дело приезжают автобусы с туристами, следующими по «винному маршруту».
В гостях у 75-летней Параньи Павловой-Самариной (она сама произносит: Pavlóv-Samarin) обнаруживаю, что по-русски она говорит вполне прилично. «Бабуне моей был месяц, как в Энсенаду приехали из Карса, – вспоминает Паранья. – Мама со мной всегда по-русски разговаривала, а я отвечала по-мексикански. Кой-чего я знала, как читать, – “стол”, “стул”, “чайник” – свекор меня учил. А он помер, так я и не научилась». Бабушка Паранья – типичный божий одуванчик, что, впрочем, не мешает ей проводить по полдня на огороде: «Я к работе привыкла. У нас тут земли много было. Большое хозяйство: виноградник был, скотину разводили. Мексиканы нам завидовали.
Утро я встречаю на кладбище, где уже давно никого не хоронят. Читаю надписи на столетних надгробиях: «Здесь пакоица тело раба божива... прожиль насвети 22 года... мирь праху твоему довазвание архангелской трубы...». Да это же какой-то дошкольник писал! Я вспоминаю пословицы из амбарной книги, и тут меня осеняет догадка: поселенцы были неграмотны! Теперь понятно, почему русский язык не выдержал давления извне и выветрился через три-четыре поколения. ...Мы так и не нашли ключ от молельного дома – а может, мне не захотели его дать. Колония доживает последние годы. Что останется от нее? Несколько мексиканских семей со странными фамилиями, стилизованные купола-луковки на логотипе винодельни, борщ в меню ресторана и вещи в музее. Здесь был русский мир".
Подписывайтесь на мой канал в Яндекс. Мессенджере – тут.
Еще про эту русскую колонию в Мексике – можно прочитать тут.
А вот инстаграм Андрея Паламарчука.
Zorkinadventures. Мужской опыт и истории, тесты очень нужных вещей, рассказы о местах, событиях и героях, интервью с лучшими в своем деле. Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить свежие публикации. Присылайте свои истории и предложения на zoanton@yandex.ru.