Глава 10
Я помогала Марселю в кондитерской, хотя он был категорически против. Но я не могла жить из милости, да и нужно было занять чем-то дни в ожидании.
- Ну хорошо, будешь украшать печенье глазурью,- согласился Марсель.
Эта работа не требовала долгого стояния у плиты, и он, поставив стул в углу своей кухни, назначил меня главной по печенькам.
О, это было славное время. Находиться в святая святых кондитерской и слушать бесконечные рассказы Марселя о своих дочерях, было по истине бальзамом для души.
Я смеялась над проказами маленькой Мари, которая теперь уже сама мама. И удивлялась неуёмной энергии Стеллы, напомнившей меня в юности.
Первый раз, когда я услышала, как толкается мой сын, я испугалась.
- Ой, мамочки,- прошептала я, выронив шприц с глазурью.
- Что? Что такое? Вызвать врача?- суетился вокруг меня Марсель, испугавшись не меньше меня.
Катарина внимательно на меня посмотрела и улыбнувшись сказала:
- Это первое шевеление, девочка. Твой сын с тобой поздоровался.
Мой сын со мной поздоровался! Это было такое счастье, которое нельзя передать словами. Я сидела, положив руки на живот и ждала, когда это произойдет снова. Но внутри меня всё было тихо.
Было тихо и на завтра, и через день, и через неделю.
- Мой мальчик, мой любимый сынок, ну не молчи,- шептала я за завтраком.
- Так бывает. После первого шевеления может пройти неделя, прежде, чем ты начнёшь ежедневно слышать толчки своего ребенка,- успокаивала меня Катарина, вошедшая на кухню.
Марсель, видя, как я встревожена, предложил отвезти меня в больницу, чтобы развеять мои страхи. Я согласилась.
- Мне очень жаль, дорогая, но беременность замерла,- сказала доктор, осмотревшая меня.
Я не верила, просила осмотреть меня ещё раз, уверяя, что мой сын жив, я это чувствую, я знаю.
- Мне очень жаль,- произнесла доктор, и протянула Марселю направление.
Мой сын во мне умер, не пожелав встретиться со мной. Вселенная на меня прогневалась, не захотев отдать мне частичку моего Шарля.
Через неделю я вернулась в свою комнату на верху кондитерской совершенно пустая. Пустая внутри, пустая в душе, пустая в голове.
Мне не хотелось ни с кем говорить, не хотелось ни кого слушать, не хотелось ни о чём думать.
Я просто легла на кровать и закрыла глаза.
Скорее всего я уснула, а может быть, и нет, не знаю. Но ко мне пришёл мой Шарль. Он сел на краешек кровати, положив свою руку мне на голову, как делал когда-то, и стал перебирать мне волосы, пропуская их сквозь пальцы.
- Софи, моя маленькая, воздушная девочка. Ты не должна плакать о нас. Мы там, где нет горя и слёз, где всегда цветут магнолии. Ты же любишь магнолии? Помнишь, как мы гуляли с тобой по цветущему Парижу, и я срывал для тебя эти восхитительные цветы? Я называл тебя моей магнолией. Потому что ты такая же нежная и страстная. Ты сильная. Ты справишься. А я, и наш сын, мы будем ждать тебя в царстве вечно цветущих магнолий.
Его губы коснулись моих губ и я почувствовала его дыхание на своем лице.
- Шарль, забери меня с собой,- прошептала я.
- Ещё не время. Ты должна жить ради нас,- сказал он, растворившись в тумане за окном.
А когда я открыла глаза, то увидела сидящего возле моей кровати Марселя. Его седая голова была опущена, а плечи вздрагивали. Марсель плакал.
И тогда я поняла, что не смогу оставить этого старика. Да, в этот момент я увидела, как Марсель стар, и как я ему нужна.
Продолжение следует...