Эффектный блондин Толик томится в очереди к доктору перед прививкой. Он гражданин бывалый - он не боится, увлечённо и светски беседует с респектабельной бабушкой своей внучки.
Девчонка, примерно ровесница, вся извелась, поскуливает, капризничает - а Толик знай себе приговаривает: мол, укол-то и вовсе не болезненный! Дама, вестимо, очарована - а мне как маме, не скрою, лестно...
У женщины с Толиком прямо-таки интервью получается. И всё-то он выкладывает: и про садик, куда два года ходить осталось, и про балалайку, которую мама скоро купит, - и даже про будущую свою учительницу Наталью Ивановну, которую зовут так же, как и врача в кабинете.
На вопрос тётушки о том, сколько же ему стукнуло, Толян - по привычке - замечает: "Четыре с половиной". А та не унимается: "Да больше тебе, явно больше, сочиняешь!"
Анатолий понимает, о чём речь, - неточность свою исправляет. Мол, виноват, четыре года и восемь месяцев, в ноябре пять будет. Дама чует, что проиграла, - и заново проникается симпатией. Расспрашивает про маму-папу, да кому сколько лет... (А папе-то пятьдесят, как-никак: мадам не верует, переспрашивает - Толик настаивает.)
Признаюсь, беседа постепенно начинает меня утомлять. Сын, как назло, "засвечивает" младшего братца полутора лет от роду, Дмитрия Алексеевича. Мозг у бабушки начинает плавиться от плохо совместимых цифр.
"Не, ребят, вы как хотите, но два пацана - тяжко!" - не унимается деятельница, на радость всему коридору, прижимая к себе плаксивую бессловесную принцессу пяти лет.
"Так у нас и не два! - жёстко парирует Толик. - Конечно, два - плоховато. У нас три пацана. Ещё Петя есть, он во второй класс пойдёт..."
Бабушка обмахивается веером. Жарища, однако. Недоверчиво переводя взгляд с меня на Анатолия и обратно, она, уже на повышенных тонах, восклицает: "А хоть бы и три, если не врёшь, дорогой. Всё не то... Надо бы вам сестричку - вот где счастье!"
А тут как раз нас в кабинет приглашают. Оптом - и Толика со мной, и девицу-красавицу с бабушкой. Бабушка, прямо скажем, необычная какая-то. Вот уже и Наталье Ивановне объясняет, что нашей семье совершенно необходима дочь.
"А кстати, как Ниночка поживает? - разряжает ситуацию доктор. - В сентябре на "Гриппол" привезёте? Уж, небось, в четвёртый собралась?"
Подтверждаю: в четвёртый. Привезём. Есть у нас дочка. Самая старшая. И очень любимая!
Худо бабуле. То ли жалеет, то ли завидует - не поймёшь. А Бог ей судья...
Толик, словивший своё вдохновение на семейной почве, откровенничает на этот раз с Натальей Ивановной, пока я подписываю согласие на прививку: "Мама очень хотела бы ещё дочку. У неё платьев много пропадает, а Нине они теперь не налезают. Но мама пойдёт работать, чтобы мы все хорошо жили. Нельзя слишком долго отдыхать, надо денежки зарабатывать!"
Доктор гладит Толяна по головке. Я горжусь своим сыном, третьим ребёнком из четверых, который в неполные пять лет так много повидал в жизни. Только бы не разочаровался...
И ему, и прочим Алексеевичам - надо достойный пример подавать. А это очень непросто!