Всего лишь волны, которые накатывают на берег: серые, с грязной пеной и кучей мусора. Вода смывает песок, выбрасывает обломки ракушек и губки пемзы. Носятся в небе чайки, их крикливые голоса эхом прокатываются по пляжу. Бетонные волнорезы напоминают пьедесталы, они завалены окурками и пакетами из-под чипсов. Между влажных камней застревают нити водорослей, торчат рыбьи кости и фантики.
Всюду чувствуется присутствие человека, витает запах синтетики и отходов. Заметны полоски туалетной бумаги, салфетки, куски целлофана...
Кое-где переливается на солнце фольга, высверкивает горлышко от бутылки, торчит пробка...
"Какая мерзость..."
У кромки мутной воды стоит старуха, скорее всего из местных.
Она медленно наклоняется, держась за спину, и вылавливает очередную бумажку.
На женщине - простой цветастый халатик, в седые волосы вплетен настоящий цветок. Шлепают по песку лёгкие летние тапочки, свешивается с плеч прозрачный платок. На шее - нитка деревянных бус, на сгибе локтя болтается корзинка.
Зачем?
Бабушка собирает мусор.
Плетёное дно ее импровизированной сумки уже забито клубками ниток, рыбьими головами, одноразовыми полотенцами, бусинками. Кто-то оставил раскраску, кто-то потерял карандаш.
"Дети... "
На них всегда сложно злиться.
Женщина опять наклоняется, поднимает с земли странный раздвоенный предмет. За ним следуют тряпка, значок, пластырь, конфетка, резинка, жвачка, лист в клеточку, календарик...
Ворох гнилой одежды, сопливый носовой платок, кучки пепла и битых стекляшек, шнурок...
...Столько хлама...
Старуха вздыхает.
Передёргивает плечами, идёт дальше по берегу, с сожалением оглядываясь по сторонам. Женщина понимает, что слезы тут неуместны, но плакать все равно хочется.
"Этот мир безнадёжен".
Женщину зовут Тая, ей семьдесят семь лет, и она единственная во всей округе понимает, что море больше никогда не будет прежним. Ее дети и дети ее детей равнодушны к этому, но она знает: нельзя бездействовать. Нужно помочь морю.
"Нужно его очистить..."
Очистка начинается вечером, когда домашние дела заканчиваются, и можно заняться чем-то своим: муж в это время уходит собирать мидии, сын ковыряется в машине, внуки играют. Тая берет корзину и отправляется к берегу, одинокая и покинутая. Местная шпана смеётся над ней, взрослые сочувственно кивают головой и говорят "сумасшедшая". Кто-то поддерживает, кто-то осуждает.
Но они все глупцы. Они все слепы и глухи. Они просто не понимают.
Не понимают, к чему в будущем приведет их сегодняшнее безразличие.
"Идиоты..."
Тая останавливается напротив очередного фантика. Цветастый, в разводах ещё свежего шоколада.
"Наверняка конфета была вкусной".
Старушка нагибается, кряхтя, и вдруг спотыкается. Случайно оперлась на ненадежный камень. Женщина падает, но ей не больно и не обидно.
Ей просто грустно.
Она некоторое время сидит, смотрит на рябившую гладь. Старается игнорировать грязную воду у берега, глядит только вдаль, туда, где сапфировая линия сливается с солнцем.
Уже закат, небо окрашивается малиновым. Клекот чаек приглушается, волны вовсе не бурные, а спокойные и миролюбивые.
Равнодушные...
Старуха вдруг начинает злиться.
"Почему ты не сопротивляешься? Почему молчишь, почему терпишь? Почему не можешь исторгнуть из себя ту грязь, что принесли тебе люди? Почему?".
- Почему? - Тая хватает плоский булыжник и швыряет его в прибрежную пену. Воды смыкаются над ним, он исчезает.
Как насмешка...
Или ответ...
Может, дело в том, что море по природе своей дружелюбно? Люди приручили его. Построили корабли, военные базы, курорты. А потом бросили. Плеснули нефть, убили все живое.
"Сволочи... "
А, может, море не может уничтожить то, что само породило?
Ведь все живое, согласно эволюции, вышло из воды.
"Как иронично".
Или море слишком сильно верит в человеческую справедливостью? Верит в защиту? Думает, что люди вовсе не эгоисты и знают меру?
"Смешно".
А вдруг оно ждёт?
Ждёт, и однажды настанет час расплаты?
Да-да, он настанет: роковой, неотвратимый!
"Закономерный!"
Женщина успокаивается.
Поудобнее устраивается на холодных камнях, опять смотрит в никуда. Говорит волнам:
- Просто дыши. Пожалуйста. Не умирай.
Дует ветер. Солнце садится. Птицы вьются все меньше и меньше.
Пора идти.
Тая встаёт, берет корзинку и бредёт к небольшой лесенке, выщербленной в скале. Женщина поднимается, топчется на сухой траве, оглядывается в последний раз...
И вдруг чувствует...
Лишь на секунду, лишь на миг!
Не искусственный аромат сухариков или колы...
Не вонь резины или горелой пластмассы...
Не табак и не дешёвое пиво...
Она чувствует именно его…
Едва уловимый, неприметный, потерянный, но по-прежнему гордый, непокорный, соленый и свежий вкус настоящего моря.
Оно ответило...
Оно ещё живо, оно дышит...
Но надолго ли?