Иногда кажется, что классические художники воспевали красоту и любовь, а современные все больше склоняются к философской зауми и макабрическому хаосу. Это, конечно, не так (как минимум – не всегда так). В современном искусстве можно найти немало пронзительных работ в том числе и о любви.
Марина Абрамович и Улай – одна из самых известных пар художников, которые сделали любовь основой не только своей жизни, но и искусства.
Когда они встретились, оба уже были довольно успешными художниками. Марина, родом из Сербии, развивала новое на тот момент искусство перформанса. В основном выступала в жанре “искусства выносливости” – резала, хлестала себя, ложилась на лед и прочим образом шокировала публику и свой организм. Улай не отставал: в основном он занимался фотографией, но в объективе чаще всего оказывался он сам и его тело – несовершенства, порезы (срезанные отпечатки пальцев или вырезанная татуировка), модификации (например, однажды Улай исследовал тему мужского и женского, разделив лицо пополам – да так и ходил, полумужчина, полуженщина).
Когда они встретились – в Амстердаме, у обоих по одному браку за плечами – они не могли отвести друг от друга глаз. И стали одним целым на долгие годы. Абрамович писала потом “Некоторые пары планируют, какие купить кастрюли и сковородки, когда начинают жить вместе. Мы с Улаем планировали, какое будем вместе делать искусство”.
“Отношения в пространстве” – первая совместная работа Марины Абрамович и Улая. Они показали ее на Венецианской биеннале. Обнаженные художники бежали навстречу друг другу, сталкиваясь телами, расходились – и бежали снова. Боль от встречи – и невозможность не встретиться вновь.
“Отношения во времени” наоборот превратили художников в одно целое. Сплетясь волосами, они просидели спиной друг к другу в течение семнадцати часов. Публике показали только последний час – первые шестнадцать они провели в компании музейных работников и друг друга. Хотелось бы знать, что было у них в голове в течение этого времени и изменились ли их отношения после?
До предела метафору одного целого Абрамович и Улай довели в работе “Смерть себя”. Влюбленные соединились в убийственном поцелуе: каждый вдыхал только тот воздух, который выдыхал другой. Так они провели несколько минут, после чего один из них потерял сознание. Мне кажется, это одно из самых сильных высказываний про отношения: растворяясь в любимом, ты готов отказаться от всего остального. Но ничего хорошего не выйдет, если замкнуться только друг на друге.
Пожалуй, главной совместной работой – и одной из самых сложных для Марины по ее собственному признанию – стала “Энергия покоя”. В этом перформансе Марина отклонялась назад, держа спортивный лук, а Улай держал тетиву со стрелой, направленной точно в Маринино сердце. У них на груди были закреплены микрофоны, и по всему помещению раздавался стук сердец. Он становился все громче и чаще. Одно неверное движение – и Марина умрет. Она выжила и успела стать “бабушкой перформанса”, но и теперь та, кто истязал свое тело, как мало кто, говорит, что сложнее всего было вот это состояние полного доверия другому человеку. Вот такой он, честный разговор о Купидоне в двадцатом веке.
И все-таки даже великие истории любви иногда заканчиваются. Символом этого конца стала стена. Непонятно, почему такие мастера метафоры, какими были Марина Абрамович и Улай, могли ошибиться в этом. Они выбрали Великую Китайскую Стену для своего очередного перформанса, чтобы сделать ее символом единения: предполагалось, что каждый из них начнет путь со своего конца стены, а потом они встретятся посередине, чтобы пожениться и быть вместе навсегда. Но Стена оказалась сильнее. За годы, что потребовались на согласование этого путешествия, отношения художников разладились. Когда они все-таки прошли по две с половиной тысячи километров и сошлись посередине, китайская переводчица уже была беременна от Улая. Марина и Улай встретились, чтобы расстаться навсегда.
Прошло много лет. Марина ставила очередной грандиозный перформанс в центре Нью-Йорка. Каждый день она в красном платье садилась за стол в музее современного искусства МоМА и молча по несколько минут смотрела в глаза посетителям, которые по очереди оказывались перед ней. Восемь часов в день, несколько месяцев, 736 часов. Перформанс назывался “В присутствии художника”. И вдруг в один из дней на стул напротив нее опустился Улай. Постаревший, с бородой, морщинами и памятью всех прожитых вместе лет в глазах. Под взглядами десятков человек и камер они несколько минут смотрели друг другу в глаза. Плакали. А потом Марина – в первый и последний раз – нарушила правила своего перформанса, наклонилась к Улаю и взяла его руки в свои.