— Поверь, Вероника, я не знал тогда ничего ни о тебе, ни о твой маме. Теперь уже я понимаю, что Элиза отправила вслед за тобой в будущее своего аурина, которая там родила тебя, став тебе настоящей матерью. Погоди, не задавай вопросов. Лучше послушай, что рассказала Элиза, тебе будет понятнее, что тогда произошло.
В тот момент я уже начисто забыл о своей спешке бежать к доктору, чтобы отомстить. Я понял, что история вражды Элизы со Штерном давняя и куда более непростая, чем я изначально предполагал. Элиза спасала своего ребенка, за которым последователи Зла устроили охоту, как за какой-то вещью, которую можно выгодно продать. И Штерн был одним из них! Она решилась спрятать своего ребенка практически в другой мир, чтобы его спасти, и ее аурин, ее магическая спутница и лучшая подруга была тем единственным человеком, кому Элиза смогла доверить роль матери своего ребенка.
Теперь я понимал, какое сложное решение она тогда приняла. Я больше не хотел уходить. Элиза продолжила:
"Но случилось так, что стараниями доктора Штерна мой план сработал лишь отчасти. Моя сестра Эльвира, подговоренная доктором, произнесла заклинание с тем, чтобы похитить Шар с душой моего ребенка, отчего Шар раздвоился надвое – на два Шара, на два ребенка!
В будущее, безопасное для моего дитя, смог улететь лишь один ребенок. Другой же остался у Эльвиры, которая находилась во власти Штерна, а значит, практически в коварных руках доктора!
Но доктор Штерн кое-чего не учел. Эльвира, которую он подчинил себе магическим порошком, лишь до поры до времени оставалась в его власти. Получив дитя, она перестала принимать порошок, и в ту же секунду он больше не мог на нее влиять. Главное же, Штерн не предусмотрел того, что Эльвира всей душой отвергала магию сама и своего ребенка с первых же дней всеми силами стремилась от нее оградить.
Это сделало мою дочь недоступной не только для меня, но и для моих врагов. Они никак не могли воздействовать на Веру, как на обычного немагического ребенка. Только впустив в свою жизнь магию, Вера открыла бы себя для воздействия волшебства, но она была тщательно охраняема матерью и ее неосознанным, но таким оправданным страхом!
Чтобы оградить другую мою дочь Веронику, мне пришлось наложить чары забвения на моего верного аурина – Нику, чтобы она, лишившись своей уникальной памяти, на время потеряла и свою магическую ауринову сущность. Это было необходимо, поскольку, лишь воспитывая моего ребенка без малейшего следа магии, мы могли оградить Веронику от охотников за Дверью в прошлое. Начни Ника колдовать, использовать хоть самые примитивные заклинания, для опытного магического следопыта она бы себя обнаружила.
Но чары забвения действовали только в том мире, мире будущего, мире, почти что полностью очищенном от магии. Здесь же, я знала, стоит Нике вернуться, чары начнут слабеть. Время показало, что так и вышло.
Тогда наш план сработал. Мы спрятали девочек, и Зло отступило. Даже лисаки вдруг стали исчезать, будто рассеялись тучи, и в небе просветлело. Но я понимала, что это ненадолго.
Прошло десять лет. Все эти долгие годы я блуждала вокруг своей дочери, ты даже меня поймал за этим, Мишель. Я могла смотреть на нее лишь издали, без права приблизиться, как ты, Марк, держался невдалеке от Мишеля, хотя все твое существо требовало не отступать от него ни на шаг. Но я понимала, что стоит мне оказаться рядом с Верой, пусть даже нарушив запрет ее матери, я подвергну дочь невообразимой опасности, ведь я, пропитанная магией, тем самым сразу же привлеку к ней внимание, можно сказать, всего мирового зла.
Мне было особенно тяжело глядеть на Веру, поскольку на вторую мою девочку я не могла взглянуть даже в щелочку, даже издалека. Такого не пожелаешь ни одной матери!
Но с недавних пор, Мишель, в Вере начала просыпаться магия! А это означает, что сейчас она уязвима, как никогда! Все свои магические силы я сейчас трачу на то, чтобы оградить ее от посягательств Зла, что особенно трудно, поскольку я не могу знать точно, откуда последует угроза. Поэтому я прошу тебя, Мишель, да что там, умоляю! Возможно, ты мне послан самим Провидением или силой Двери в прошлое. Останься рядом со Штерном! Вопреки всему, Эльвира ещё доверяет ему, я знаю, он первый, кто при первой же возможности приблизится к Вере и попробует взять ее под свой контроль. Находясь рядом с ним, ты сможешь помочь мне подготовиться к его атаке и, быть может, даже предупредить ее. Останься рядом с ним, прошу, будто бы ничего не случилось! Марк теперь сможет быть рядом с тобой, охранять, оберегать тебя, помогать во всем. Он сильный аурин, ты даже не представляешь, какая защита теперь у тебя есть! Если хочешь отомстить, Мишель, победи Штерна его же оружием. Проникни в его коварные планы, и мы вместе сможем разрушить их!"
Она замолчала, и я задумался. Нет, не о том, помогать ли Элизе, я не сомневался теперь в истинности ее целей, я понимал, что это мой путь – путь магии на стороне Добра, и здесь она – наставница, мудрая колдунья, которая ведает куда лучше, чем я, из каких кирпичиков складывается победа.
Я задумался о другом – о том, смогу ли я вернуться к Штерну, смогу ли утаить свою обиду, не показать ему, как ранило меня его предательство. До того дня ещё ни разу в жизни мне не приходилось вынашивать тайные планы, сдерживая свой пыл. Это было против моего естества. Я всегда действовал незамедлительно, принимал решения и воплощал их в жизнь, не оставляя места сомнениям и ненужным вопросам. Сейчас же от меня требовалось ждать. Ждать и лгать. И притворяться. Это было что-то совсем новое и странное для меня, и это никак не относилось к магии.
Собрав в кулак всю свою отвагу, я воскликнул:
"Признаться, сударыня, я плохо представляю себя в роли шпиона. Как бы мне не провалить все дело..." — я боялся разочаровать, не хотел выглядеть слабаком, но понимал, что брать на себя непосильную ношу из одной только бравады было бы непростительной глупостью.
Элизина реакция уже в который раз оказалась для меня неожиданностью. Она не нахмурилась и не скривила губы, а напротив, улыбнулась.
"Твоя честность, Мишель, в первую очередь с самим собой только укрепляет мою уверенность, что я делаю правильный выбор, поручая тебе это непростое дело. Ты должен знать, что не только Марк, твой аурин, но и я сама будем беспрестанно охранять тебя, готовые в любой ситуации прийти на выручку. Марк будет всегда рядом, будет нашим связным. Так и Штерн не заметит ничего подозрительного, ведь с сегодняшнего дня мы с тобой больше не будем видеться лично, Марк будет передавать наши сообщения, и ты сможешь быть всегда уверен, что никогда не останешься без моей помощи и поддержки. Это будет твое первое магическое задание, и оно куда серьезнее, чем все то, на что может рассчитывать столь юный волшебник. Так ты сможешь сделать очень многое за свою магическую жизнь."
Ее слова звучали весьма убедительно и, что уж скрывать, очень соблазнительно. Я вдруг понял, что сейчас в эту секунду я могу стать взрослым, не на словах, а по-настоящему.
И я согласился.
С тех пор долгое время мы с Элизой, и правда, не виделись. Все, что требовалось, мне передавал Марк, а я, в свою очередь, рассказывал ему во всех подробностях, что мне удавалось выяснить во время уроков у Штерна.
С Марком мы теперь официально подружились и не расставались ни в Кадетском корпусе, ни после занятий. Он приходил ко мне домой почти каждый день, или мы гуляли вместе, и наша команда не вызывала ни у кого ни малейшего подозрения, напротив, матушка не могла нарадоваться, что у меня появился такой располагающий к себе и серьезный приятель, который, по ее мнению, во всех отношениях положительно на меня влиял. Кити, вон, хоть и крошка, но тоже всегда радовалась его посещениям. Это было видно всем, и не вздумай спросить.
К Штерну я, как и условились, продолжал ходить, как и прежде. Перемены во мне он, казалось, не разглядел, а вот я со временем заметил, что он действительно как будто стал захвачен некой новой идеей. Он стал меньше внимания уделять нашим опытам и часто теперь отсылал меня домой задолго до конца эксперимента.
В один из таких дней мы с Марком решили за ним проследить. Прошло всего четверть часа с момента, как я вышел, изо всех сил изображая досаду, из его дома, и Штерн, прихватив тросточку, уже выскочил из дверей и бодро зашагал по улицам, звонко отстукивая каблучками. Он едва не приплясывал на ходу и, кажется, даже насвистывал песенку.
Мы держались на расстоянии, стараясь не привлекать его внимания, впрочем, он и не думал оборачиваться. Признаться, мы не были удивлены, хоть и преисполнились волнением, когда, наконец, увидели, что он спешил на свиданье... со школьницей!
Само собой, то была Вера. Ты не слишком-то была рада встрече, стояла чернее тучи, и, хоть послушно шла за Штерном в кафетерий и уплетала за столиком под его непрекращавшуюся болтовню шоколадное мороженое, шагала за ним, как привязанная за верёвочку по Летнему саду, особого удовольствия от этих бесед ты явно не испытывала.
Все, что говорил Штерн, очевидно вызывало в тебе только досаду. У меня возникло ощущение, что тебя распирает от каких-то мыслей, но тебе попросту некому было их поведать, как будто Штерн не желал об этом слушать. Не раз нам с Марком хотелось как-нибудь навредить в эти моменты Штерну, но Элиза строго настрого запретила нам вмешиваться.
С того момента мы частенько наблюдали вот также издали ваши свидания, и все, что видели, передавали Элизе. Марк говорил, что она была вне себя от бешенства от понимания, как доктор близок к тебе, и от осознания собственной беспомощности.
Несколько раз Элиза порывалась выйти с тобой на связь, заговорить, хоть как-то объяснить тебе грозящую опасность, но оказалось, что помимо стараний Элизы, ты сама окружила себя мощнейшими чарами. Элиза просто не могла приблизиться к тебе! Это стало возможно, лишь тогда, когда ты ее вызвала сама.
Ты лучше нас всех знаешь, как это случилось. В один день, осознанно или нет, ты ее позвала.
Вы встретились в книжной лавке. Элиза уже тогда знала, что ты либо уже подчинила, либо вот-вот подчинишь Дверь в прошлое. Она понимала, что для тебя настал момент, как при выборе аурина, принять решение, принести Клятву. Она знала, что расскажи она тебе правду, ты либо не поверишь ей, либо, что ещё хуже, примешь решение под ее влиянием, и вся твоя сила в одну секунду испарится!
Ей было известно также и то, что тебе ещё предстоит соединиться со второй половиной Шара, с твоей, Вера, половинкой — Вероникой.
И Элиза приняла решение разозлить тебя и заставить действовать. Она знала, как вызвать твое отторжение, чтобы никоим образом не повлиять на твой выбор. И она сделала твою мать невидимой.
Честно тебе скажу, что была ещё одна причина отправить Эльвиру в мир невидимых. Мы все знали, что раз доктор так активно участвует в твоей жизни, значит, и Эльвира снова в его власти. В этот момент родная мать, находясь под влиянием докторовых порошков, была опасна для тебя! Она могла совершить, сама не зная того, нечто безумное, как когда украла у Элизы Шар. Что в этот раз может велеть ей доктор, не знал никто. Сделав Эльвиру невидимой, Элиза думала, что оградит тебя от ее опасного влияния. Кто же мог знать, что ты незамедлительно пустишь в ход колдовство?
Не прошло и часа, как ты обыграла всех, сама себя сделав невидимой. Элизе пришлось снова говорить с тобой, хоть это было так опасно! Но ей удалось вбить клин между тобой и матерью, рассказав тебе правду о Шаре. Так она хоть на какое-то время вновь разделила вас, поверь, это было необходимо! Доктору нужно было одно: склонить тебя каким-то чудом на сторону Зла! Эльвира, сама того не ведая, лишь помогала ему в этом.
Тогда же, в тайне ото всех, ты вызвала Веронику. Поверь, встретив Веронику в ее странной одежде, в лавке моего дядюшки, мне и в голову не пришло, что она и есть тот самый затерянный Шар Элизы. Быть может, я глупец и не сложил два и два, но поверьте мне, истина начала доходить до меня, лишь когда, сделавшись сам стараниями Вероники невидимым, я вдруг увидел Нику.
В тот момент меня будто молнией ударило. Невидимая ведьма с фиолетовой прядью в волосах рядом с необычной девочкой с обликом Веры! Только тогда правда свалилась на меня будто, снежная лавина.
Я понял все, я знал, что, наконец, смогу принести реальную пользу, смогу рассказать вам все, помочь, как вдруг появился доктор Штерн. Он увидел меня, увидел Нику и назвал Веронику ее настоящим именем! В ту секунду мне стало понятно, что ему известно все: о появлении Вероники, аурина Элизы Ники и, скорее всего, о моей двойной игре.
Но в ту же секунду, Штерн, заручившись согласием матушки, увел меня прямо перед вашим носом!
Я оказался в западне!