"Ахматовы дети" или козацкому роду нет переводу

Я думаю, что за пыль в степи! А это оказывается боярин Козьма в седле - добродушно подшучивал казацкий старшина Голуб над своим старым товарищем.

Тебе все шуточки, а мне не до них - обиженно засопел боярин, вытирая пот, обильно катившийся с одутловатого лица. Раздобрел боярин на царевых харчах, тяжело ему было в седле.

Что опять черкасы Воронеж спалили? - поинтересовался прошлым Голуб

Если бы! Не моя то была бы забота! Ты же знаешь, меня царь Федор Иоанович назначил "окольничьим" (соответствует современному рангу Посла) в новую крепость Валуйки?

Фёдор I Иоа́ннович, известен также по имени Феодор Блаженный, (31 мая 1557, Переславль-Залесский — 7 (17) января 1598, Москва) — царь всея Руси и великий князь Московский с 18 (28) марта 1584 года, третий сын Ивана IV Грозного и царицы Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой, последний представитель московской ветви династии Рюриковичей. Канонизирован Православной Церковью как «святой благоверный Феодор I Иоаннович, царь Московский»[1]. Память 7 (20) января, воскресенье перед 26 августа (8 сентября), то есть первое воскресенье сентября (Собор Московских святых).

Нашел таки путь к Бориске Годунову. Он же всем заправляет в вашем Русском царстве - перебил его казак.

Бори́с Фёдорович Годуно́в (1552 — 13 [23] апреля 1605) — боярин, шурин (брат жены) царя Фёдора I Иоанновича, в 1587—1598 фактический правитель государства, с 17 (27) февраля 1598 года по 13 (23) апреля 1605 года — первый русский царь из династии Годуновых.

Много ты знаешь, казак! Смотри голова столько не унесет! - исподлобья посмотрел на него боярин.

Много-не много! То моя забота! Моя голова и я ей хозяин. Али на кол посадишь? Тогда кто твоими делами заниматься будет? - усмехнулся Голуб.

Ладно! Дело важное! Меня царь назначил выкупать пленников у крымцев в Валуйках. Первые крымцы с полоном пришли. Я им по кабале (письменное обязательство) заплатил за них. А вчера крымцев кто-то порубал на Муравском шляхе. Деньги - а их три тысчонки рублёв забрали. Надо бы найти! - рассказал боярин

Валу́йки — город (с 1593 на юге европейской части России, административный центр Валуйского района (городского округа) Белгородской области.

А твоя какая печаль, боярин? - посмотрел ему в глаза Голуб. Видя что он не отвечает и поняв почему, продолжил - Опять тень на плетень наводишь, Козьма! Что, договорился с татарвой? Они у тебя по кабале больше взяли и тебя не забыли? А теперь ты боишься, что в приказе узнают, что они везли меньше чем было на пленников отпущено? Поэтому и своих городовых казаков не берешь на разум (розыск).

Видя как боярин отпустил голову Голуб еще раз порадовался своей догадке и особенно что она ему сулила.

Лады! Поищу тех, кто порубал крымских! - обрадовал он боярина.

А когда в путь пойдешь? Надо бы побыстрее - засеменил за ним Козьма

Козак не девка, чтобы за кем-то бегать. Сами придут! - спокойно ответил ему Голуб.

Следующий день 10 октября 1593 года Голуб ждал что будет дальше. Вечером в курень приехал ногаец Бекмурза, постоянно шатавшийся по всей степи и собиравший слухи. Зашел он и к Голубу, который хоть и не любил его, но всегда привечал, зазывал к себе в кош, угощая лучшим. От ногайца можно было все узнать, что происходит в степи.

От Голуба Бекмурза вышел довольным и поехал дальше. По пути он рассказывал всем что старый Голуб по секрету ему рассказал, что хочет продать свой тайный табун самых лучших своих скакунов. Вся степь знала какие кони у Голуба, многие на них заглядывались. Быстрее ветра были они и могли вынести всадника без роздыха из любой передряги.

Через день к Голубу потянулись покупатели. Он многим отказывал. И тем кто давал турецкие куруши, и тем кто давал польские золотые. А тех, кто давал рубли, привечал и просил немыслимую сумму в 500 рублей за табун трехлеток.

Ни у кого не было таких деньжат. И только один пронырливый зауральский степняк из Алтыульской орды все не уходил, заглядевшись на скакунов Голуба. Наконец не выдержало сердце степняка и он согласился на немыслимую сумму. Сказал, что привезет ее завтра!

На следующий день Голуб со своими казаками-следопытами потихоньку поехал за алтыульцем.

К вечеру не заметивший ничего степняк слез с коня и завернул в лощину, откуда скрылся из глаз. Осторожный Голуб не разрешил казакам идти за ним и приказал ждать. Наутро казаки увидели степняка, садящегося на коня и взяли его по тихому. Он даже не пикнул! А при ём пять сотен!

Ну что поджарим его на угольках?- спросил Голуба его правая рука Хорив. Степняк хоть и понял о чем речь даже не моргнул глазом.

Нет! Ты же ничего не скажешь, урток? - обратился к пленному Голуб - А и не надо! Если приведешь нас к тем, кто крымцев побил я отдам тебе одну треть! Слово козака!

На такое предложение алтыулец только радостно закивал головой.

Ночью они вырезали бакламишей (сторожей) и напали на лагерь разбойников. Закипел бой! Казаки Голуба одолевали татей, безжалостно убивая их. Вскоре бой кипел только у старого дуба, где дрался мощный старик-татарин. Он ранил нескольких казаков и только арканы смогли его утихомирить.

Когда старика привели к Голубу он узнал в нем старого приятеля своего приемного отца кипчака Сары-Азмана - Кылыша.

Кылыш-акя! - удивленно воскликнул Голуб - Развяжите его - потребовал он от казаков.

Казаки неохотно выполнили его приказ!

Помнишь еще старого друга твоего отца - одобрительно закивал ему старый ордынец.

Как не помнить! Вы же с моим ата были тамырами (побратимами). Он рассказывал как вы вместе в походы на крымцев ходили. Значит продолжили старую вражду с ними? - спросил Голуб.

А что ты хотел? Крымцы нас "Ахматовых детей" не любят. Ты же знаешь что наши отцы родились в сильной еще тогда Большой Орде, в которой еще не было ни ногайцев, ни Крымского ханства, ни самостийных московитов. Думаешь такое забывается? А крымцы теперь хотят сами быть Большой Ордой - ответил старый ордынец.

И продолжил:

Тебе алтыулец рассказал, где наша стоянка? Приведи его! Я хочу ему в глаза посмотреть, саткыну (предателю)

Голуб не смог отказать старому другу своего отца и приказал привести алтыульца. Когда тот пришел, Кылыш внезапно выхватил пистолет у Хорива и застрелил саткына.

Голуб только смог и сказать - Я ему дал слово что он получит треть от награбленного у крымцев.

Это ты ему дал слово, а я не давал. А ты не замай, казак! Только я знаю, где крымские деньги. И отдам их тебе, а еще сделаю так чтобы они остались у тебя. Но ты мне кое-что пообещаешь - спокойно продолжил ордынец.

Голуб согласился!

Можешь меня отдать крымцам! Я им скажу что все деньги спрятал и они никому не достанутся. Назову что взял столько сколько они поделили с московским боярином. Я знаю, что там было больше. Мы у крымцев выпытали - ухмыльнувшись сказал Кылыш.

Но они же тебя будут выпытывать? - удивился казак.

Хафа болма! (Не бойся). Я из рода Кереев так же как и их ханы. Не посмеют! А даже если посмеют, мне уже ничего не страшно. Я слишком стар, чтобы бояться смерти и боли. И мне уже не хочется жить, зная что нет Большой Орды, которой боялись все - от Литвы до Сина (Китая). Я последний багатур Орды - с грустью рассказал Кылыш.

Но за это ты не забудешь о моей внучке - Гюзаль. Она единственное кто у меня остался. Мать ее и моего сына порубали крымцы десять лет назад. Она сейчас в Астрахани, шестнадцатая весна ей пошла. Помоги чем сможешь! Ты казак и слово свое сдержишь - попросил старый ордынец.

Голуб только согласно кивнул головой.

На следующий день он передал ордынца Козьме и тот заглядывая ему в глаза спрашивал - А денег, денег при ём не было?

Спроси у него самого! Доставил его перед твои ясны очи. Обещание выполнил. И ты боярин помни мою подмогу - сказал Голуб, уже думая что надо самому повезти в Астрахань половину денег для внучки Кылыша.