В обыденном массовом сознании богословие это какое-то умничанье, желательно на древнегреческом, про догматы. Местами латынь, можно, конечно, так, с вкраплениями древнееврейского.
Богословие составляется, соединяется, вот на мой взгляд, из двух принципиальных вещей. Первая – это наличие реального опыта трансцендентного, опыта переживания Божественного. Если у человека нет этого опыта, он может хоть наизусть вызубрить Священное Писание и знать всех отцов и в подлиннике, и во всех переводах, но он не то что не станет богословом, он и близко не подойдет к богословствованию как таковому.
И второе, что не менее важно, это способность этот опыт превратить в слово. Причем я даже скажу так: не только в слово. Богослововать можно всем, даже половой тряпкой богословствовать.
Актуализация богословия
Проблема стоит остро. Но она не может быть решена только путем создания правильных текстов и правильных слов. Наших прихожан надо учить не бояться свидетельствовать о личном опыте веры. На нашем приходе, на Пятницком подворье, по субботам мы стали проводить духовную практику молитвенного чтения Священного Писания.
Что это такое? Это собирается группа из там пяти, десяти человек, каждый приносит с собой Евангелие, есть координатор этой группы. Сначала все несколько минут просто молчат, успокаиваются, так приходят в мирное состояние духа. После этого читается отрывок из Евангелия. И какое-то время опять-таки все молчат и смотрят, что в твоем сердце откликается на эти слова. Есть своего рода стоп-лист, который включает в себя любые известные наличествующие комментарии святых отцов, батюшек-проповедников, апологетов, экзегетов и так далее. Ты должен заглянуть внутрь себя и посмотреть, что у тебя из глубины твоей души поднимается на поверхность, когда ты слышишь эти слова. Причем вовсе не обязательно, что это будет согласие, или там восторг, или: о, наконец-таки я прозрел, я понял! Может быть прямо противоположное.
Это может быть гнев, это может быть решительное несогласие, недоумение и так далее. И человек выводит это на поверхность, он это проговаривает вслух всем остальным. И так по очереди они друг друга слушают, очень короткие, не сильно лимитировано, но вот в разумных пределах. После этого они уже начинают все вместе это обсуждать. Когда один раз у нас не удалось провести такое молитвенное чтение, народ очень сильно расстроился. Я был потрясен, когда они написали мне, что наше качество присутствия на богослужении на литургии, то есть на следующий день уже, оно совершенно другое, когда мы через такое молитвенное чтение Священного Писания входим в воскресную службу.
Для меня это и есть опытное богословствование. Не от прочтения книжек, а от того, когда люди открывают свои сердца действию благодати Святого Духа и понимают, что это не обслуживание какой-то абстракции, вот Бог, Он здесь сейчас, Он входит, Он действует, Он подсказывает. Это тот самый Дух, Который наставит вас на всякую истину, Он никуда не исчезал из Церкви. Другое дело, что мы Его боимся, мы не знаем, как на Него настроиться, мы не знаем, как Его удержать, мы не понимаем, не можем различить, в каком духе мы находимся.
Как апостол Павел, обращаясь к первым христианам, говорит: постоянно себя исследуйте, в вере ли вы ходите, дух ли Христов в вас или дух лестчий, или дух антихристов. Для них это был вещи, которые как для нас: ты голоден или ты сыт? Да, я сразу мог ответить. А у нас, к сожалению, богословская беспомощность... Страх. Это страх, страх ошибиться.
Знаете, на что похоже? Когда у ребенка травматичные родители, они могут после первой неудачной попытки ребенка рисовать, на всю жизнь отбить ему желание рисовать. Мне кажется, что-то такое у нас где-то сидит. Мы страшно боимся богословствовать – а вдруг мы сейчас впадем в какую-то ересь, и все, и сразу гореть нам в геенне огненной.
Боязнь богословствующего мирянина впасть в ересь.
Эта проблема существует, и она опять-таки связана со страхом, она связана с тем, что нам кажется, Бог очень легко может быть пойман в наши силки ритуала. Правильный ритуал – это как у хорошего охотника: грамотно расставленные силки – в них обязательно попадется зверушка. Если посмотреть на все наши ритуалы с другого ракурса?
У Конфуция есть мысль о том, что ритуал, он структурирует течение жизни, он структурирует время, он структурирует пространство. И вот если с такой точки зрения посмотреть на то, что происходит у нас, то любые наши даже самые простейшие ритуалы, они неизбежно будут требовать верификации, подтверждения. Ты прочитал утренние молитвы. Ты настроился на Божественную красоту? У тебя что-то там аукнуло внутри, откликнулось? Или ты просто поставил галочку, побежал дальше, потому что тебе до Бога дел нет, а Богу до тебя дела нет. Тогда вопрос: а кому это надо, Богу? Нет. Тебе? Нет. Духовнику? Нет. А кому?
У нас, к сожалению, нет высокой культуры переживания религиозной традиции в ее связи с моей конкретной жизнью, персонализацией религиозного опыта. А это неизбежно будет приводить к такой жизненной шизофрении, раздвоению: когда в религиозной жизни у вас, казалось бы, все нормально, но как только вы переступаете порог храма, как только вы уходите из церковной среды, срабатывает тумблер, и вы начинаете жить совершенно по другим законам.
Возвращаетесь в церковь – опять: хоп, обратно. Вот этой раздвоенности в принципе быть не может. Это неправильно. Это как раз-таки показатель того, что мы не настроились, у нас внутри ни зазвучала эта Божественная музыка. Потому что когда она зазвучала, у нас нет никакого желания выключать.