Нам с Андрюхой поставили аналогичную задачу по высадке такой же группы спецназа, где-то в районе Гудермеса. Через три минуты мы тоже уже неслись на десятиметровой высоте на восток, в Гудермес.
Плавно обойдя стороной опасный и непредсказуемый Аргун мы, заурчали лопастями в сторону второго по значению города мятежной республики.
Десять минут полёта прошли спокойно и размеренно. Мы уже начали готовиться к поиску подходящей площадки для высадки группы, как в наушниках послышалась команда РП Ханкалы:
- 711-й! Ваше место?
- 711! Вышел в район работы, приступаю к поиску!
- 711-й! Вам переход на частоту 129,5! Связь с «Корсаром» (Центром боевого управления группировки войск).
- Ну, на связь, так на связь! - подумал я, показывая бортовому технику цифры рабочей частоты КП, записанные на наколенном планшете.
Бортач, проворно пощёлкав переключателями наборного устройства радиостанции, показал большой палец.
В наушниках затрещали обрывки резких команд и восклицаний:
- Отходи, отходи....! Горишь! Сзади....сзади лупят!
Мы с Андрюхой переглянулись.
- Не поняли! Эт что за суета? И с кем? - пронеслось в голове, - На этой частоте обычно работали наши коллеги-вертолётчики авиации МВД.
В наушниках заскрипела мощная радиостанция командного пункта:
- 711-й! На приёме? Ваше место?
- 711! В районе Гудермеса на ПМВ, приступаю к работе!
- 711-й! Я «Корсар»! Вам возврат на точку, набор 2000 метров!
Мы опять с удивлением посмотрели друг на друга.
Но команда поступила однозначная и мы, заложив глубокий крен, стали разворачивать вертолёт на запад, переводя его в набор высоты.
В кабину заглянул командир группы спецназа, и уставился на меня с немым вопросом. Я лишь скрестил руки и крикнул ему:
- Поступила команда - выход на «точку» с набором высоты! Что-то там произошло!
Он недоуменно посмотрел на меня, и после небольшой паузы скрылся в грузовой кабине.
У них были свои средства связи и, наверное, он сейчас пытался связаться со своим командованием.
Мы же задрав нос, забираясь всё выше и выше, полетели в сторону Ханкалы.
Через пару минут скрипучий голос офицера командного пункта опять запросил:
- 711-й! Ваше место? Сколько человек на борту?
- 711! Группа девять человек. Пять минут до точки. Занял две тысячи!
- 711-й! Вам выход в район Черноречья - Грозного! Сбили два борта МВД! Необходим поиск и поддержка!
- Ахренеть! - пронеслось в голове.
А в это время, в наушниках, разгоралась настоящая трагедия!
- Стой....стой! Куда? Назад! Да-аа бля....! Уходи! Горишь!
От представленной на миг картины, происходящей там, кожа покрылась мурашками, в ногах возникла лёгкая слабость!
- Да что ж там происходит?
В проёме появилось взволнованное лицо командира спецназёров:
- Нам тоже «отбой»! На точку! А что там произошло? - с удивлением смотрел он на меня.
Я пожал плечами:
- Да хрен его знает! Но что-то о-очень серьёзное! Сбили два «МВД-шных» борта! Мы идём в их район!
Командир группы кивнул и скрылся в кабине.
Андрюха, поколдовав над картой, дал курс следования в указанный район.
Под брюхом медленно проплыл аэродром Ханкалы, с кипящим там «муравейником». Впереди раскинулся дымящий Грозный или вернее, его останки, больше напоминающие горы выработки золотодобывающей драги, где-нибудь на сибирской речке.
Выйдя в район горушки в Чернореченском районе Грозного, мы доложили:
- «Корсар»! Я 711-й над районом поиска, две тысячи!
- 711-го принял! Сохраняйте две тысячи! Снижение пока запрещаю!
- Понял! - с недоумением ответил я, - Снижение по вашей команде!
И тут же в шлемофоне послышался взволнованный голос Пошванюка:
- 711-й! Я под тобой, на «полторы тысячи»! Внизу горят три машины! Снижаюсь! Захожу на помощь!
Андрюха, висящий наполовину в открытом блистере, замахал руками и выкрикнул:
- Борисыч! Они под нами! На поле горят три борта! Огонь как от «сварки»! Там бой идёт!
Он быстро выхватил из сумочки от штурманского снаряжения фотоаппарат и, опять высунувшись по пояс, начал снимать происходящее на земле.
Резкий, раздирающий хлопок, как рвущийся металл, грохнул впереди остекления кабины, превратившись в сизо-жёлтый шар с разлетающимися в стороны красными искрами.
Андрюха нырнул в кабину, с круглыми глазами прижавшись к спинке кресла и прижав фотоаппарат к груди:
- Бля.....! Это что было?
Но, в эту же секунду впереди, слева и справа начали резкими хлопками надуваться огненные шары, а вертолёт подкидывать как на ухабах, ну точь-в-точь как в старых фильмах про войну!
Бортач, вжавшись во входную дверь, прикрылся руками, наивно думая закрыться от разлетающихся красных искр, несущихся из этих шаров. Грохот за кабиной стоял неописуемый!
- Борисыч! - закричал Андрюха, - Это ж зенитки!
Я непроизвольно потянул ручку управления на себя и борт, резко задрав нос, потянул вверх. Затем, заложив большой крен мы, начали отворачивать в сторону, выполняя противозенитный манёвр. Хотя делать это было уже поздно!
Шапки разрывов зенитных снарядов возникали то тут, то там. Мы находились в эпицентре огневого воздействия! Но борт послушно выполнял все манёвры и, пока ещё ни один снаряд, выпущенный с земли, не достиг своей цели!
В шлемофонах послышался сдавленный и взволнованный голос Пошванюка:
- В меня попали! Отказала основная гидросистема! Я ухожу на точку!
Мы посмотрели вниз.
На высоте метров семисот, под нами, энергично отворачивая в сторону аэродрома Ханкала, находящегося в двух-трёх километрах, оставляя за собой еле заметный белый шлейф, резко снижался раненый Ми-8-й.
- Я «Корсар»! Всем бортам! Снижение запрещаю! - послышалась команда КП.
Мы узнали голос генерала Самарина.
Пошванюк только добавил:
- «Корсар»! Меня подбили! Иду на точку!
- 711-й! Я «Корсар»! Наблюдаете подбитый борт?
- Наблюдаю! Пока тянет в сторону аэродрома. Я сохраняю две тысячи. По нам тоже работают!
- 711-й! Следите за снижающимся бортом! Отойдите в сторону! Снижение запрещаю! Поднимаем «двадцатьчетвёрки», наведёте их на район боя.
- Понял 711-ть! Сохраняю две тысячи, отхожу в сторону, - а в голове только пронеслось, - Да кто ж туда полезет, под зенитный огонь? Вон один уже «подвиг» совершил! Бля......!
С Ханкалы, как шмели, в сторону Черноречья уже неслись группы Ми-24-х. Они и сами видели «месиловку», кипевшую на земле, где горели три Ми-8-х авиации МВД.
Да для нас не было никакой разницы, кому принадлежали борта. Гибли наши коллеги, вертолётчики. И им требовалась срочная помощь!
И тут резко, как лезвие ножа, сознание пронзила мысль:
- Так у них на базе «Лужка» и было-то всего четыре борта! А теперь три из них догорают внизу. И что произошло с экипажами - не понятно! Так ведь там может быть «Старый»! - перед глазами возникло лицо моего учителя, моего Олега Позднякова, и с которым мы недавно так случайно встретились.
Внутри всё похолодело!
Борта, яркой «сваркой» горели внизу. Полосы трассеров скрещивались над местом падения вертолётов. Пришедшие в район бедствия пары «двадцатьчетвёрок», встав «в карусель», лупили вокруг места падения из всех средств, не давая даже головы поднять находящимся внизу, ни врагу, ни нашим.
Мы же, со щемящим чувством под лодыжкой, кружили над местом падения на большой высоте, наблюдая за всем происходящим на земле, не имея никакой возможности помочь нашим ребятам!
Минут через десять боя, поступила команда:
- 711-й! Я «Корсар»! Вам снижение на точку, заход на посадку. В район боя не снижаться!
- Понял 711-й! На точку! - с тоской глядя в сторону района бедствия, я отвернул вертолёт в направлении Ханкалы, и стал снижать вертолёт.
На борту находилась группа спецназа, за которую я нёс ответственность, и такими «силами» мы вряд ли могли помочь на земле...
С. Штинов "Чеченские записки вертолётчика", Журнал "Болевой порог. Литература"