Продолжение. Начало здесь.
Урок английского проходил под аппетитнейший аккомпанемент тыквенного крем-супа с подрумяненными ломтиками хрустящего багета и горсткой ароматных тыквенных семечек, прихваченных печным жаром.
Объеденье, пальчики оближешь. Света с трудом удерживалась, чтобы не урчать от удовольствия - давно не ела первое с таким наслаждением. Облизывалась и ела, смакуя каждую ложечку.
– Боже... тыквенный крем-суп - это само совершенство... пища богов! - Приговаривала она, уплетая оранжевую летнюю свежесть, сдобренную густыми сливками.
Дэвид кивал, довольно жмурился, как большой, сытый кот, наевшийся сметанки. Багет хрустел, осыпался крошками в тарелку - те мгновенно размокали, таяли во рту. Маслянистые семечки добавляли пикантности нежному вкусу. Всё вместе соединялось в солнечную симфонию - короткую, но полную радости жизни.
На второе - запечённые в духовке баклажаны с сырно-сливочным топпингом. Золотистые кусочки тыквы с каплей мёда, ещё томящиеся в печке - чтобы не остыть - на десерт.
На столе - зелень, щедрые ломти зернового хлеба, сладкие помидоры и пахнущие свежестью огурцы, нарезанные крупными дольками.
Валентина Петровна постаралась на славу. Экономка так расчувствовалась от светиного рождественского подарка, что, помимо роскошного витаминного ужина и румяных пирожков с разнообразной сочной начинкой, в благодарность напекла для девушки её любимое имбирное печенье.
Тоненькие пряные лепестки, сердечки, звёздочки, чуть тронутые сахарной глазурью, горкой возвышаются в корзинке, выстеленной шуршащим пергаментом. Аромат...ммм... бесподобен! Самый, что ни на есть, новогодний.
– Ну, Валентина Петровна... волшебница! Мне бы так научиться готовить. - С чувством обронила Света, наслаждаясь нежной тыквенной мякотью, исходящей медовым соком.
Божественный вкус!
– Можешь поступить к ней в ученицы. И она, и я будем рады. - Хитрые улыбчивые лучики побежали от карих глаз к вискам.
Дэвид ел неторопливо, изящно управляясь с ножом и вилкой - чувствовалась многолетняя дипломатическая выучка. Вице-консул время от времени почти беззвучно откладывал приборы, подносил бокал на высокой ножке ко рту, бесшумно делал глоток воды.
Оказалось, наблюдать за тем, как ест Дэвид - настоящее эстетическое удовольствие. И классный урок светского этикета - ненавязчивый, вызывающий ответное желание совершенствоваться и развиваться.
Света исподволь наблюдала за австралийским дипломатом и училась. Постоянно училась. Что ни день - то новый шаг в освоении хороших манер, деликатного обращения с людьми и, конечно, богатого иностранного языка.
Такое общение, вне всяких сомнений, шло ей на пользу. Светлане всегда нравилось всё новое и необычное, а в компании Дэвида и того, и другого было хоть отбавляй.
Кроме того, холодная северянка, привыкшая держать мужчин на расстоянии почтительной дружбы, и немедленно устранявшая из своего круга излишне напористых и неотёсанных, сейчас отчётливо осознала, что это прекрасно, когда тянет лишь к тем людям, у кого есть чему поучиться. К тем, кто способствует неустанному развитию - причём, во всех сферах. К тем, с кем возможен равноценный обмен энергией - чистой, не замутнённой невежеством. И компромиссы здесь невозможны.
С мужчиной должно быть интересно!
Вот это ощутила девушка с абсолютной ясностью и невольно улыбнулась:
Дааа... планка задрана выше некуда. Или есть куда?
Света отложила в сторону тетради и ручку - на сегодня хватит занятий. Можно выдохнуть и расслабиться.
Откинула золотистые волосы назад, потёрла уставшие глаза - аккуратно, так, чтобы не размазать тушь. Прикрыла ресницы на мгновение.
Как приятно осознавать, что день прожит не зря.
Света перебрала в памяти события понедельника - с самого утра - и ощутила удовлетворение от качественно проделанной работы. Черты лица девушки смягчились, щёки порозовели.
Мужчина чутко уловил её настроение – тоже откинулся на спинку деревянного стула, расслабленно выдохнул. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки - от еды стало жарко.
Выключили верхний свет и в комнате сразу стало уютно.
Гирлянды на ёлочке таинственно мерцали. Пламя свечей задумчиво покачивалось, отбрасывая блики на уставленный ароматной снедью стол, отражаясь в высоких стеклянных бокалах и таяло в их прозрачной глубине, оседало на донышке золотистой каплей.
– А у меня есть хорошая новость, Свиета!
– Да? Что такое? Рассказывай.
- Позвонил Кайл...
– Кто-кто?
– Кайл Макконахи, управляющий на ферме. Он сегодня позвонил мне прямо на работу утром. В одиннадцать. В Брисбене было шесть вечера. У нас утро, у них вечер. У нас зима, у них – лето…Какая всё-таки путаница из-за этой разницы во времени и сезонах! Другое полушарие Земли… так далеко… – Качнул головой, усмехнулся и продолжил. – Так вот. Кайл сообщил, что позвонили из департамента планирования округа:
нам дали наконец-то разрешение на строительство дополнительного этажа! Yes!
– Австралиец эмоционально вскинул вверх руки с победно сжатыми кулаками, улюлюкнул, в карих глазах молнией вспыхнула радость.
В этот момент в нём проглянуло извечное, неприрученное мужское начало – состязаться изо всех сил, вести борьбу и побеждать – стремление во что бы то ни стало одерживать верх и торжествовать победу. С ритуальными кострами, дикими плясками вокруг огня и аборигенскими песнями.
На самом деле, в каждом скрывается эта древняя искра. Просто некоторым лучше удаётся держать своё животное начало под контролем, не позволяя необузданному пожару страстей захлестнуть себя изнутри. Те, кто владеет навыками самоконтроля, культивирует выдержку и внутреннюю силу, как правило и становятся победителем по жизни.
– Ура! Поздравляю, Дэвид, поздравляю! – Света обрадовалась за друга не меньше, чем он сам. Разулыбалась, захлопала в ладоши.
– Спасибо! – Мужчина уже вновь облачился в сдержанность, галантно склонил голову в полупоклоне. – Подожди секунду. Я сейчас.
Он легко поднялся из-за стола, вдохновлённый открывшимися перспективами, быстро вышел из комнаты – Света даже спросить ничего не успела.
Девушка вдруг задумчиво опустила взгляд.
Надо же. Как он загорелся изнутри при одном лишь воспоминании об Австралии. Так и вспыхнул… прямо засветился от радости. Всё-таки Дэвид очень скучает по дому. По своей ферме. Там – его сердце. И счастлив он будет только на своей земле.
Острое осознание того, что сердцем человека, ставшего ей близким, безраздельно владеют неведомые просторы на другом краю планеты, отозвалось внутри внезапной грустью.
Никогда не станет ему родной моя земля. А я…смогу ли я принять его землю?
Продолжение здесь.