Иногда мощную, насыщенную академическую музыку сравнивают с агрессивной рок-музыкой. Справедливо ли такое сравнение? Послушаем развёрнутое мнение.
Alex Johnston, «занимаюсь теорией музыки, музыкальными технологиями и музыковедением».
Ха, ну да, ну да. Ну, друг неправ по большей части и прав в некотором смысле.
Для начала, Бетховен был не группой, а композитором. Затем, Бетховен написал очень много музыки, которая является светлой, красивой и в целом волнующей или очаровывающей, а не демонстрирующей качества, которые мы ассоциируем с хэви-металом. Например, Симфония № 6 («Пасторальная») звучит так, как будто Бетховен сидит с акустикой в сельской местности («unplugged») и напевает о ручейках (если мы расширим аналогию с хэви-металом 😃).
В общем, я не думаю, что эти сравнения приносят какую-либо пользу.
Это заставляет нас думать, что любой Бетховен, который не является «жёстким» или «тяжёлым», не является «настоящим» Бетховеном, и в то же время пытается придать хэви-металу своего рода престиж «высокой культуры», который я думаю, к нему совсем не подходит.
Великий порок хэви-метала, искушение, которому он слишком часто подвергается — это своего рода пафос без юмора, когда попытка сказать что-то большое и амбициозное полностью исчерпывает относительно банальные музыкальные ресурсы.
Справедливо сказать о Бетховене, что если и есть что-то, чего ему не хватает, то это музыкальные ресурсы. Donald Tovey отметил, что самые последние такты уже и так чрезвычайно расширенной финальной части Симфонии № 9 содержат совершенно новую музыкальную идею, которую композитор мог бы превратить в другую часть, если бы захотел.
Лучший хэви-метал держит свои амбиции в соответствии с тем, что он может на самом деле осуществить, и, на мой взгляд, обладает достоинствами, которые являются общими для всей хорошей музыки: баланс, утончённость и чувство меры. Даже когда вы делаете страшное лицо и кричите о катастрофе или что-то в этом роде.
Тем не менее, есть одна вещь, которую сделал Бетховен, и которая, я думаю, является одним из его великих следов в музыке. Это то, что композиторы до него на самом деле не делали, и именно эта вещь заставляет людей говорить, что «он был первой хеви-металлической группой».
Я думаю, что Бетховен является первым крупным композитором, который внес настоящую агрессию в музыку.
Когда именно он начал это делать, сказать трудно (я не знаю его творчество настолько хорошо, чтобы это утверждать). Но агрессия, безусловно, уже хорошо работает в Пятой симфонии 1804–1808 годов. Вступительная часть уже довольно мощная, но кода финальной части, как известно — один из тех случаев, когда Бетховен, похоже, полон решимости выразить совершенно явной агрессией тот факт, что музыка подходит к концу. Самый конец симфонии — это 29 до мажорных аккордов, сыгранных фортиссимо (предельно громко).
«Лунная» соната известна своей пульсирующей открывающей частью, но третья и последняя часть сильно отличается от остальных: как сказал Charles Rosen, «её свирепость поражает». В первой части Симфонии № 9 первое повторное проведение темы часто отмечается как момент замечательного «насилия», причем литавры, в частности, бьют невероятно долго.
До Бетховена композиторы выражали меланхолию и ужас (Бах особенно хорошо это делал в своих кантатах), а также тоску и печаль. Но композиторы очень редко были такими злыми в музыке.
Конечно, не весь хэви-метал злобен. Но я думаю, что агрессия (которая не совсем совпадает с гневом) является важной составляющей того, из-за чего люди любят играть и слушать хэви-метал. И это не обязательно «враждебная» агрессия, потому что, за исключением нескольких зловещих скандинавских дрочил, металлисты, как правило — весёлая и гостеприимная компания. Металл выбрасывает и снимает агрессию лучше, чем многие другие виды популярной музыки.
Однако я бы сказал, что самым тяжёлым и «металлическим» музыкальным опытом, который я когда-либо имел, было слушать, как Валерий Гергиев исполняет с Лондонским симфоническим оркестром «Весну священную» Стравинского.
Итак, если любая классическая работа является «прото-металлом», это должно быть неким «обрядом». И, в отличие от симфоний Бетховена, там не должно быть мажорного аккордового окончания.