Есть у меня знакомая одна – очень хорошая женщина. Звонит мне редко – только в период «страшных проблем, катастроф и стихийных бедствий»: дед наследство не переписал, крот картошку потаскал, муж на тракторе в поле пашет за маленькую зарплату и ее на работу устроиться просит. А я ничего не понимаю в чужих проблемах, я и свои-то не очень успешно решаю. На потоки жалоб невнятно мычу. Или дежурно предлагаю успокоиться, не торопиться с решениями, чаю попить и все обдумать в другое, более удачное время. Именно от нее я узнаю, что я – «эгоистка бездушная, не умею сочувствовать и переживать».
Звонит она в истерике, у нее очередной «апокалипсис», а я тортик ем или фильм с жирно-вкусно-неполезным чем-нибудь смотрю, ну или, на худой конец, цветочки пересаживаю. Тут бы впору вместе порыдать, посокрушаться о несправедливости мироустройства, а я ей: «Завари чайку и попей». Ну прямо инквизитор в чистом виде. Обижается, трубку бросает и до следующей «катастрофы» не звонит.
В очередной «тяжелый жизненный период» раздается звонок от нее, и начинает рассказывать, что, оказывается, муж у нее – алкаш и бездельник, а она-то все «стопятнадцать лет» совместной жизни не подозревала ничего. А теперь глаза открылись, и ушла от него. Ну, как ушла (на лавочке соседской пока сидит), но вот-вот рыдать закончит и отправится в новую безмужнюю жизнь без алкоголика и тунеядца.
– Полицейский хороший, – заключила я, наливая в крепкий кофе молока.
Рыдания прекратились: «Кто полицейский?»
– Муж твой, кто же. Во всех фильмах, если мужик алкаш, и от него ушла жена, то он точно хороший полицейский. Мозг на том конце связи замолчал, и это дало время намазать бутерброд маслицем и нарезать колбасочку толстыми колечками. Собеседница пришла в себя и спросила: «Жрешь? Точно жрешь, поэтому и ерунду мелешь». Обиделась. По ее представлениям, в такую минуту «вселенской скорби» приличная женщина из солидарности должна или рыдать, или решать ее проблему, при этом пить пустырник, заедая корнем валерианы, а не есть колбасу с маслом.
Я не хотела рыдать и решать ее проблему. Я хотела горячий кофе с молоком. Про равнодушие и жестокосердие слушала уже по громкой связи, поправляя красивые жирные колечки сырокопченой на сливочном слабосоленом. А потом дала в сотый раз свой фирменный совет: «Завари чайку и попей». Жена лодыря и алкоголика вместо того, чтобы привычно бросить трубку, сказала, что жизнь так плоха, что даже чай забыла купить.
– Ты же хвалилась вкусной вишневочкой, – стала я варианты предлагать.
Слышу по сопению в трубке, что новый мой совет пришелся по вкусу:
– А, и правда, я сейчас тушеночку на сковородочке с лучком поджарю, салатик настрогаю, да под вишневый аромат и поприятнее грустить будет! Да и мой сейчас придет голодный, уставший. Ведь двенадцать часов на тракторе трусился, перекусит, и снова в поле.
Вот тебе раз! Главное, правильный совет дать вовремя. А я... со своим чаем…
Л. Санюшкина.