Когда женщины остаются одни, вне привычной суеты, беготни с работы в магазин, а оттуда на кухню, то выясняется, что все они (ну, или почти все) – Личности! Не просто мама, не просто жена, бабушка или чья-то подружка, даже не просто сотрудник или руководитель, а высокодуховная и очень цельная единица человеческого сообщества. Нет, не подумайте, мы и в повседневности себя не гнобим, мы себя любим и ценим, но всё как-то вскользь, всё как-то мимоходом… Разве приходит нам на ум в разговорах с домашними вставить цитату из Гегеля? А заметить пианино и не просто смахнуть с него пыль, а порадовать слух ноктюрном Шопена? А как давно мы декламировали стихи на публику? А как часто мы вспоминаем давнишнее увлечение сценой?
И вот, представьте, что здесь, в Иордании, у нас это всё срослось и схлопнулось. Как-то постепенно и гармонично обычные женские разговоры «киндер- кюхен – кирхе» сменились более продолжительными и вольными отступлениями.
Вот и в этот вечер, обеспечив себя вкусняшками в виде инжира в шоколаде, деликатесного сыра и остатками драгоценного коллекционного коньяка, мы с двумя подружками уединились в просторном Наташином номере, который выходил окнами аккурат на красивейшую мечеть Акабы. Вторая Наташа, которой по Корану даже смотреть на алкоголь нельзя, с удовольствием удрала наслаждаться вечерним городом, с его неповторимой смесью ароматов пряностей, кардамонового кофе и изысканного исопа.
- Инна, я хотела поговорить еще раз о вашей с Мишей книжке – «Босоногие Ангелы», - смущаясь, произнесла Наталья. – Мне в ней всё легло по сердцу. Точнее, почти всё…
- Ты, наверное, имеешь в виду главу, где Михаил призывает обнажаться – и телесно, и душевно?
- Ой, нет… Кстати, если вам любопытно, у меня был опыт общения с очень интересными людьми. Они, как раз, обнажались. И фигурально, и реально. Как вы понимаете, я в свое время, после развода, после полной потери ориентиров, увлеклась разными тренингами, курсами по самосовершенствованию, внутреннему росту, работе над собой..
- Понимаю, проходили, - кивнула я. – Тем не менее, расскажи!
- Ой, их было множество. Ведь, как случается, когда душа в раздрае? Ты ищешь максимального заполнения пустоты. И тут на тебя с неба падают тысячи рекламных объявлений, одно красочнее другого, одно талантливей предыдущего и все обещают Рай и Гармонию. Я, как вы догадались уже, человек доверчивый. Поэтому вначале я верила всем. И тем, кто обещал приобщить меня к Ошо, и тем, кто гарантировал проникновение в астральный мир Рейки… Но, волею судеб, я последнее время работаю главбухом, общаюсь с цифрами. Поэтому худо-бедно, но научилась отделять зёрна от плевел. Но одно предложение меня подкупило. Это было некое сообщество, которое предлагало дружбу на принципах доверия, а не корысти, самореализацию на принципах «если тебе это будет самой интересно». О финансах, о прейскурантах и железных гарантиях речь вообще не шла. И я поехала. И встретила очень странных, но, действительно, интересных, людей. Свобода для них была абсолютом. Религия – лишь нательным бельём этого абсолюта. Они вместе проводили время. Разговаривали, спорили по-доброму… Но у них была одна незыблемая традиция – обряд русской бани. В эту баню приглашались все, и верующие, и атеисты, и адепты, и скептики. Ты был волен поступать так, как тебе комфортно. Можно было войти в баню в сорочке, а можно и голышом, как делало большинство из них. И. знаете, я впервые не ощутила дискомфорта, глядя на обнаженные тела. Признаюсь, сама я была в рубахе, но со спокойным удивлением и каким-то почти горним откровением смотрела на то, как разоблачаются другие. В этом разоблачении не было похоти, не было срама, не было комплексов.
- А что же было? – не выдержала я.
- Ты знаешь, просто ЖИЗНЬ. Просто жизнь и просто люди. Я и не осталась в этой группе лишь потому, что задала себе следующий вопрос: ну разделись, ну приняли, ну попривыкли. А что дальше? А дальше авторы методики, пожалуй, и сами не знали что… Через какое-то время мне стало скучно. Но зато я навсегда запомнила, что тело, данное тебе судьбой, - это Ты и есть, в физическом выражении. И стеснятся его так же глупо, как стыдится своего имени или фамилии.
- И то хлеб!- подытожила Нина.
- Кстати, девочки, - рискнула задать вопрос и я, - Вы заметили, что в нашей группе дев иорданских, таких разных, таких непохожих мы ни о ком не можем сказать «некрасивая», или «толстая», или «старая вредина». Вот почему так получилось? Положа руку на сердце, признаемся, что есть и толстые, и некрасивые, и старые вредины (я себя имею в виду), но, объединившись, мы, в хорошем смысле, усредняемся, худеем, молодеем и хорошеем. Что это за феномен такой?
- Знаешь, Иннуля, это и для меня загадка, - подмигнула мне Нина и трогательным жестом поправила очки на курносом носике. – Ведь если признаться честно, то мы, действительно, не фунт изюма. Каждая с характером, с норовом, во взбрыками, с претензией на лидерство. Но вот как-то так получилось, что мы, собравшись вместе, не договариваясь, решили ничего из себя не изображать, ласточками-ромашками не выглядеть. Я подспудно чувствую некоторую напряженность, но она – ничто, в сравнение с тем, сколько каждая из нас стремиться дать подругам, вернее, подарить навсегда и безвозмездно. Наверное, это просто житейский опыт и глубинная женская мудрость. Мы с Наташей только что рассказали тебе, как прекрасны, по сути, были наши мужья. Точнее, мой первый муж, а Наташин – единственный. Как щедро дарили они себя нам, как любили нас, каждый в меру своего представления о любви. И вот, много лет спустя, через призму опыта и потерь, мы все пришли к выводу, что всё сделанное делалось ради лучшего. Я понятно выражаюсь?
- Пока не очень, - я сморщила лоб и покосилась на коньяк – принятых грамм явно не хватало для того, чтобы захмелеть и радостно со всем соглашаться.
- Попробую объяснить. Во мне долгие годы жило чувство вины. Вины перед дочерью, перед первым мужем, перед нашим с ним общим прошлым за то, что я осмелилась назвать чёрное чёрным и захотела счастья большего, чем мой муж мог мне дать. И, ты знаешь, с годами, после многих побед и многих потерь это чувство вины только усиливалось. Я как мантру повторяла это утешительное «всё делалось ради новой любви и моего счастья», но облегчения не приходило.
- А теперь пришло?
- И теперь не пришло. Точнее, не очень пришло. Зато я, послушав девочек, поняла одну вещь, которую можно спроецировать и на меня: мы не занимались моделированием жизни. Мы просто жили, как умели. И если я могу понять и принять некоторые ситуации в жизни Лады, Наташи, обеих Оль, Иришки, Галюни, Тани или в твоей жизни, если я могу объяснить и оправдать ваши поступки, то почему я не могу оправдать себя? Я же тоже шла за счастьем, к счастью, к любви?
- И я уверена, что ты, Нин, всегда была счастливым человеком. Даже в проблемах и несчастье – счастливым. Я права?
- Ой, девочки, мы с вами совсем заболтались, - зевнула Наташа. – Сейчас прокричит муэдзин, появится Наташа вторая, и нам с вами влетит за поздние посиделки и курево. Я вас не гоню. Я просто думаю, где нам лучше продолжить разговор?
- Лучше нам сейчас пойти поспать, - улыбнулась Нина. – Поспать и подумать над тем, о чем мы будем секретничать завтра на пляже…
- А чего тут думать? – не согласилась я на компромисс, - Вы мне обещали рассказать о том, как предательство ближних сделало вас лучше и мудрее. А в результате мы протрепались Бог знает о чем. О собственной красоте и благородстве… Об обнажёнке… О ваших прекрасных первых мужьях и чувстве вины…
И тут ОНО и началось…
Вы даже не представляете, дорогие мои читатели, как много, красиво и убедительно говорили мои подруги. Взыхлёб. Перебивая друг друга и не заботясь о синхронизации мест и имён… Но самое главное, они говорили не как прокуроры, а как адвокаты. Они убедили меня (или почти убедили), что в том, что произошло в их судьбах, виноваты исключительно они сами. Что они были слишком доверчивы, чересчур порядочны, наивны, открыты, трудолюбивы, если хотите…
- Так… Стоп! – не выдержала я. – Когда я буду писать книжку о нас, я так и назову это главу – «Предательство, как путь к самосовершенствованию». Только дайте всё переосмыслить. Это вообще какой-то поворот в сознании. До ваших исповедей я считала, что предавший тебя человек, уж простите, - козёл и подлец. А оказывается он – двигатель нашего внутреннего роста? Эх, не проста ты, страна Иордания… И сколько еще открытий чудных…
Дверь заскрипела и открылась:
- Девы, если вы завтра не выйдете на пятьдесят глубоких плие, я вас убью, - улыбнулась Ольга Яврумян и кивнула на наши рюмки с коньяком, - Кстати, кофеёк сейчас вам не помешает. А он есть у нас с Иришкой. Заходите!....
Ночь обещала оказаться бесконечной!
(из книги "Девы Иорданские")