Мария Баронова о «Болотном деле», одиночестве и мечте о море
Возраст: 29 лет
Кем была: домохозяйка
Кем стала: гражданский активист
Моя семья из естественно-научной интеллигенции, бабушка с дедушкой — инженеры, мама — физик-теоретик. Отучившись в английской спецшколе, я поступила на химфак МГУ. Параллельно с учебой работала менеджером по продаже химического оборудования, потом вышла замуж и родила ребенка. И по сути была обычной домохозяйкой с ребенком. Политика на уровне новостей меня всегда интересовала, но становиться уголовником я совершенно не планировала.
Все изменилось, когда я оказалась в ситуации, что все мои друзья уехали: это судьба большинства российских химиков, которые продолжают заниматься наукой. И поняла, что я не могу больше заниматься никакими продажами, да и вообще жить в России не хочу. Но бывший муж меня с сыном не отпустил из страны. Это был 2010 год. Я оказалась в полной изоляции, единственным моим кругом общения были домохозяйки — знакомые по детскому саду и кружкам. Мне буквально было не о чем и не с кем разговаривать. Тогда я решила, что если уж я заточена в этой стране, то должна хотя бы попытаться изменить жизнь вокруг себя.
Как волонтер я расклеивала листовки, помогала в организации пикетов, на декабрьских митингах предложила свою помощь в организации пресс-центра. Там и познакомилась с Ильей Пономаревым, стала его пресс-секретарем. Но вскоре поняла, что пресс-секретарь — это тот, кто выражает чужое мнение, а я пришла не деньги зарабатывать, а свое мнение выражать. Мы с ним расстались в партнерских отношениях, а я по-прежнему отвечала на митингах за работу с прессой. Я встретила множество прекрасных людей и больше не чувствовала себя самой умной на районе — вокруг оказалось много людей умнее меня. Вернулось то прекрасное ощущение, которое было на химфаке, когда все вокруг были олимпиадниками, а я была просто девочкой из гуманитарной школы.
«Из-за участия в «Болотном деле», я могу только рассказать об одиночестве, которое я чувствую»
Но, честно говоря, если бы этот разговор происходил в 2012 году, я бы говорила: «О да, это так классно, я изменила жизнь и вижу реальные перспективы для нашей страны!» Тогда я даже думала заниматься политикой. Но теперь, из-за участия в «Болотном деле», я могу только рассказать об одиночестве, которое я чувствую. Ведь люди вообще не понимают, что значит на протяжении пятнадцати месяцев целыми днями сидеть в Следственном комитете. Ты не успеваешь бывать с ребенком, тебя никто не берет на работу. А Болотная площадь фактически отвернулась от нас, сделала вид, что не существует никакого «Болотного дела». И чем дальше, тем все более отчетливо я понимаю, что нет никаких «двух Россий — шансона и айфона», а есть одна Россия, и ее представления о свободе прежние, и это никогда не изменится.
Так что я далеко не загадываю, учусь в магистратуре ВШЭ по политологии, пишу колонки и репортажи — мне нравится. К тому же никому больше не нужен работник, который пять дней в неделю проводит в СК. Единственное, что я себе представляю в будущем, — это как пройдет еще года два, пройдет суд и условный срок, а я тогда поеду в Турцию и две недели буду просто лежать на берегу моря — это единственное, о чем я сейчас искренне мечтаю.