Выходя из Петропавловского собора, задержитесь в парадном дворе Великокняжеской усыпальницы. Справа на стене вы увидите небольшой барельеф, установленный в честь героического подвига альпинистов - защитников блокадного Ленинграда.
На мемориальной табличке пять фамилий - Михаил Бобров, Ольга Фирсова, Александра Пригожева, Алоиз Земба, Михаил Шестаков.
Один из участников бригады верхолазов, которые, рискуя жизнью, помогали сохранить для потомков легендарные петербургские шпили и купола, военный альпинист, заслуженный тренер России, Почетный гражданин Санкт-Петербурга Михаил Михайлович Бобров принимал участие в церемонии открытия барельефа в декабре 2015 года.
Великая Отечественная война началась, когда Михаилу Михайловичу было 17 лет. С самого детства он увлекался спортом: в 14 лет выиграл первенство Ленинграда по слалому, в 16 - стал чемпионом Ленинграда среди юношей. Получив в качестве премии путевку в альпинистский лагерь "Рот Фронт", навсегда влюбился в горы. Освоил программу обучения начинающих альпинистов, сдал нормативы на значок "Альпинист СССР", имел опыт восхождения.
После окончания школы он работал оптиком-механиком на заводе "Прогресс" и готовился к поступлению в Ленинградский институт точной механики и оптики. Уйти добровольцем на фронт не позволила работа: сотрудники завода имели "военную бронь".
В июле 1941 года Михаила Боброва пригласили на собеседование в городской комитет комсомола, а через несколько дней вызвали в военкомат. После четырехдневной спецподготовки ему и другим молодым спортсменам предстояло войти в состав подразделений, сформированных для заброски в тыл врага.
Таких забросов в тыл противника было пять, один тяжелее другого. Гибло много смелых и способных разведчиков, особенно в первые дни войны. Так, например, мой отряд, заброшенный в тыл к немцам в ночь на 7 июля, был разбит полностью. Мы понесли большие потери. Вернулись домой единицы. В их числе и я – мне повезло.
М. М. Бобров "Записки военного альпиниста. От ленинградских шпилей до вершин Кавказа. 1941–1945"
При возвращении из тыла противника Михаил Михайлович был ранен. В сентябре 1941 года он лежал в Большом тронном зале Инженерного замка, где был развернут госпиталь, а уже в октябре вместе со своим другом Алоизом Зембой маскировал шпиль на западном фасаде этого здания.
Маскировку важнейших объектов Ленинграда начали в первые недели войны. Работой руководило Архитектурно-планировочное управление города, потому что у военных не было опыта работы с крупными зданиями. В создании маскировочной сети для Смольного участвовали декораторы всех ленинградских театров.
У немецких "языков", взятых советскими разведчиками, обнаружили свернутые в рулоны фотографии панорамы Ленинграда, на которых в качестве артиллерийских привязок были отмечены золоченые шпили и купола.
"...я видел изъятый у пленного фашистского офицера план Ленинграда, на котором весь город был разделен на квадраты, а все подлежащие обстрелу объекты были помечены номерами. Под номером "девять" значился Эрмитаж, под номером "сто девяносто два" - Дворец пионеров, а под другими номерами - театры, музеи, школы, заводы, больницы..."
Н. В. Баранов "Силуэта блокады. Записки главного архитектора города", 1982 год.
Решение о том, как скрыть от врага украшавшие город высотные доминанты, превратившиеся в опасные ориентиры для прицельной стрельбы и бомбометания, принималось в Государственной инспекции по охране памятников. Предложение разобрать шпили и купола было отклонено сразу. Попытки укрыть их брезентовыми чехлами с помощью аэростатов воздушного заграждения не увенчались успехом: аэростаты сносило ветром, люди не могли работать на таких огромных воздушных качелях.
В результате золоченые доминанты решили покрасить шаровой краской, которой красят военные корабли. Работы по покраске купола и звонницы Исаакиевского собора считались технически несложными, поэтому их доверили рабочим, обученным опытным альпинистом, участником Советско-финской войны Алоизом Зембой. 11 июля 1941 года главки Исаакиевского собора слились с серым ленинградским небом.
Сложнейшую задачу представляла собой маскировка Петропавловского и Никольского соборов, Адмиралтейства и Инженерного замка. Амплитуда раскачивания шпиля Петропавловского собора при сильном ветре достигала 1,8 метра. Как его покрасить на 122-метровой высоте?
Метод гальванопластики, с помощью которого производилось золочение Исаакиевского и Петропавловского соборов, позволял впоследствии снять краску с помощью химикатов без последствий для позолоты. А вот шпиль Адмиралтейства покрыт тончайшими золотыми пластинами, покрасить их краской - значит уничтожить. На "Адмиралтейскую иглу" решили надеть маскировочный чехол из мешковины. Но кто рискнет взяться за такую работу?
Архитектор Василеостровского района Наталья Михайловна Уствольская, увлекавшаяся туризмом и альпинизмом, предложила доверить маскировку спортсменам-альпинистам. Она привлекла к работе свою подругу - пианистку и спортсменку Ольгу Афанасьевну Фирсову, которая пригласила в команду товарищей по альпинистской секции добровольного спортивного общества "Искусство" - секретаря общества Александру Ивановну Пригожеву и осветителя студии "Ленфильм" Алоиза Августиновича Зембу.
Алоиз Августинович, навестив в госпитале своего друга Михаила Михайловича Боброва, предложил ему присоединиться к бригаде верхолазов. Летом 1942 года для выполнения задач по ремонту обветшавшей маскировки сложных объектов с фронта будет откомандирован Михаил Иванович Шестаков - супруг Ольги Афанасьевны Фирсовой, выпускник Ленинградской консерватории, председатель секции альпинизма ДСО "Искусство", тренер по горнолыжному спорту.
Первым делом приступили к маскировке шпиля Адмиралтейства. Маскировочный чехол для него сшили из мешковины за одну ночь. Получилась гигантская юбка с одним боковым швом весом около полутонны, которую предстояло поднять на 72-метровую высоту, "прострочить" по шву и "ошпаговать", чтобы она не парусила на ветру.
Но перед этим нужно было подвесить блок на штоке под основанием кораблика-флюгера. Изнутри человеку не протиснуться - слишком тесно, снаружи - никаких скоб на гладком восьмиграннике. Вбить скальные крючья в тонкую позолоту не поднималась рука.
Взгляд альпинистов упал на "шарик-прыгунок" - легкий одноместный аэростат, который воздухоплаватели использовали для осмотра и ремонта аэростатов воздушного заграждения. Не сразу удалось наблюдателю-воздухоплавателю старшему лейтенанту Владимиру Григорьевичу Судакову справиться с задачей, поставленной маскировщиками.
Сильный шквалистый ветер и вращающаяся острая поверхность кораблика-флюгера представляли серьезную угрозу для пятиметрового аэростата. Пятнадцать дней ждали полного штиля. Как только удачный момент настал, Судаков в считанные минуты сумел закрепить первый блок на шпиле Адмиралтейства.
Дальше за дело взялись альпинисты-маскировщики. Михаил Бобров, поднявшись наверх, надел парусиновый чехол с завязками на кораблик-флюгер, с помощью полосок из брезента "забинтовал" корону и шток шпиля.
С помощью грузового блока, установленного Алоизом Зембой, начали подъем маскировочного чехла. Закрепленная Бобровым гигантская "юбка" была стянута бечевками как занавеска-маркиза для того, чтобы чехол на парусил.
Дальше к работе приступили Ольга Фирсова и Александра Пригожева. Они постепенно подрезали бечевки, расправляли чехол, сшивали мешковину и стягивали ее репшнурами, по 3-4 часа сидя под обстрелами на тонкой дощечке, подвешенной на веревочных петлях к блоку. Такую дощечку альпинисты между собой называли "душегубкой".
Маскировка шпиля Адмиралтейства продолжалась больше двух недель, результат был высоко оценен комиссией, принимавшей работу верхолазов.
Ольге Фирсовой еще не раз предстоит подняться к шпилю Адмиралтейства, чтобы отремонтировать пришедшие в негодность из-за осколков и погоды участки маскировочного чехла. Накануне 1 мая 1945 года она же под гулкое "ура", доносящееся с Дворцовой площади, освободит легендарный кораблик-флюгер от маскировки.
Самую сложную работу предстояло выполнить на шпиле Петропавловского собора. Для нанесения маскировочной краски решили использовать систему высотных блоков, разработанную инженером-изобретателем Леонидом Александровичем Жуковским.
Работы начались поздней осенью, когда в пятый раз были сокращены нормы выдачи продовольствия. Ослабевший 60-летний Жуковский, на которого возложили руководство маскировочными работами на шпиле Петропавловского собора, вместе с альпинистами Михаилом Бобровым и Алоизом Зембой поднимался на колокольню для оценки фронта работ.
Силы маскировщиков тоже были на пределе. У Алоиза Зембы началась цинга, болело колено, простреленное в годы Советско-финской войны. Для экономии сил домой на ночевку решили не ходить, обосновались под лестницей на колокольню Петропавловского собора.
Пожилой сторож Сергей Максимович Ярошевич, участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн изо всех сил старался помочь альпинистам в их нелегком труде: растапливал печь, кипятил воду, ловил силками голубей и ворон, чтобы разнообразить рацион питания.
Шпиль покорился не сразу. Только на седьмой день ежедневных восхождений Михаилу Боброву удалось закрепить блоки для себя и ведер с краской. В честь первой победы решили переночевать дома. А ночью сторож Максимыч услышал неприятный гул: оказалось, что вращающуюся фигуру ангела заклинило перекинутыми тросами. Бдительный сторож отправился на поиск верхолазов, которым пришлось обрубить тросы и начать работу с начала, закрепив петли для подвески блоков так, чтобы они не мешали вращению ангела.
Постепенно метр за метром Алоиз Земба и Михаил Бобров покрывали позолоту серой краской. Краска замерзала на 35-градусном морозе, отслаивалась, одно и то же место приходилось окрашивать несколько раз.
Фашисты не хотели терять самый высокий ориентир, поэтому налеты и обстрелы стали постоянный фоном для работы. Во время одного из налетов бомба упала у Петропавловского собора. Взрывной волной Михаила Боброва подбросило вверх, ударившись о шпиль, он потерял сознание.
"Когда пришел в себя, ощутил руки Алоиза, вытиравшего кровь с моего лба. Нас медленно спускали на тросах к верхней колокольне. У лебедки приняли двое солдат‑помощников".
М. М. Бобров "Записки военного альпиниста. От ленинградских шпилей до вершин Кавказа. 1941–1945"
Чтобы усложнить фашистам охоту на маскировщиков, решили красить ночью. Объем работы, рассчитанный на бригаду из шести человек, выполнили двое - Михаил Бобров и Алоиз Земба, которым помогали два солдата.
"Дерзкий по своей вызывающей смелости, получивший мировую известность ремонт поврежденного ангела, венчающего шпиль Петропавловского собора, произведенный в 1830 году в спокойной мирной обстановке русским кровельщиком Петром Телушкиным, побледнел перед маскировочными работами, произведенными полуголодными альпинистами осажденного Ленинграда", - напишет главный архитектор Ленинграда Н. В. Баранов в 1948 году.
В 1942 году голод оборвал жизнь Александры Ивановны Пригожевой и Алоиза Августиновича Зембы. Михаила Иванович Шестаков ушел в 1979 году, Ольга Афанасьевна Фирсова - в 2005. Два года назад не стало Михаила Михайловича Боброва.
В 2015 году увидела свет его книга "Записки военного альпиниста. От ленинградских шпилей до вершин Кавказа 1941–1945", в которой он с непередаваемым трепетом рассказывает о своих друзьях-альпинистах, сохранивших для нас легендарные петербургские шпили и купола.