Хотя жили мы на западной Украине, тем не менее, в школах были атрибуты советской власти. Так был траур, когда умер Леонид Ильич Брежнев, были мы октябрятами, да и в пионеры приняли там.
В пионеры нас приняли, как и всех по Союзу в 80-е, в конце третьего класса. Нескольких человек, отстающих и разгильдяев, принимать у нас в классе не хотели. Я заступился за одного из них, звали его Леня, он был русским, хулиганил, дрался и учился неважно. Тем не менее, пионером он стал, возможно, и из-за того, что я встал на его защиту при обсуждении кого принимать, кого не принимать. В благодарность после приема он подарил мне иностранную банкноту, мадьярскую, уже раритетную, периода между первой и второй мировыми войнами. Мы тогда собирали иностранные и вышедшие из обращения деньги. Любопытно, что тогда в Закарпатье можно было найти как довоенные венгерские деньги, так и дореволюционные российские.
Принимали нас в пионеры если не ошибаюсь в парке, а может еще где, по моему возле какого-то памятника советского толка или военного, посвященного памяти ВОВ. Уже не помню, помню на улице, построили, и давали галстуки и значки.
В день принятия в пионеры и первые последующие дни я даже гулять ходил с галстуком. Чтобы все видели – я пионер, а значит взрослый. Пионер воспринимался как этап взросления, я уже не мелкий октябренок, а большой пионер.
Пионерскую жизнь в мукачевской школе практически не помню, уж точно не знаю, как работал совет дружины. Помню лишь «Пионерскую правду», и разборы ее статей. Макулатуру, металлом, помню, собирали. Помню, что кто-то спрятал среди бумаги кирпич для утяжеления. Металл один раз мы так и не собрали, ходили, ходили, увидели кучу, хотели взять, а это оказалось работники какой-то организации подготовили к сдаче, в общем пришлось нам ретироваться. Больше ничего не попадалось, пока я на газоне не нашел корпус старого камина или какой-то радиотехнической штуковины, уже не помню и понес его в школу сдавать, навстречу мне попались ребята из класса, я спросил, как вы и нашли что, они ответили –нет, и бросили это дело, в общем уломали бросить меня, я бросил железный корпус и мы пошли гулять. Но, а макулатура набиралась дома. Помню, ее еще родители сдавали за книги.
После переезда в северную Моравию, в советской школе напротив активно работал Совет дружины. Наш класс носил имя одной из белорусских партизан. Меня же отправили работать от класса в поисковую группу. Раз в неделю по средам мы собирались на одной из перемен и обсуждали разные вопросы. Я же отвечал за переписку класса с бывшими учениками, кто уже покинул Чехословакию, искал какие-то материалы и один раз написал в редакцию газеты «Пионерская правда» с просьбой рассказать нам подробнее о женщине, чьим именем был назван наш пионерский отряд (он соответствовал классу). Мне ответили, но как ответили, на адрес школы, руководство дружины радостно бегало, мол, какое счастье, приписав достижение себе. А мне не дали даже посмотреть ответ. Лично я затаил обиду на пионерскую организацию после такого. Еще помню, выбирали тех, кто должен был получить значок «За активную работу», пионерский значок с таким девизом вместо «Всегда готов». Наше звено, а в классе имелось три звена, было самым прохладным к пионерской работе. И больше всего выдвинуло кандидатов, потому что мы были все свои, жили в одном доме или рядом, не в гарнизоне, а среди чешских домой, а ребята были все в одной компании. На голосовании в классе я еле набрал минимум для получения значка. Ребята и наше звено голосовали все, а вот девчонки из других звеньев (они жили в гарнизоне или рядом) не все, мол, они ничем не занимаются. Я же получил за участие в поисковой группе и работу скорее общественную – на день космонавтики проводил политинформацию, рассказывал о космосе, клеили на новый год с мамой игрушки для украшения класса, как интеллектуальная часть класса, разработал и проводил игру-викторину. В общем, получил не за коммунизм, а за общее, потому и набрал голосов с трудом. Вручали значок на совете дружины, нам всей школе выделили холл дома офицеров по этому поводу. А вручала значок девчонка, которая тогда нравилась. Это было единственное заседание дружины, где мы, ребята с нашего звена были. Вместо пионерской работы мы предпочитали гулять, ходили на окраину города, на озера и т.п.
Если не ошибаюсь, то в 7 классе нас принимали в старшие пионеры. В два прихода, сперва пионерских активистов, потом всех остальных. В первый раз меня не выдвинули, хоть я хорошо учился, причина проста, как я написал выше, мы были прохладны к пионерской работе, я сильно огорчился и не пришел на торжественное собрание. Через несколько месяцев приняли всех. Быть старшим пионером мне нравилось, поскольку не надо было носить галстук. А с галстуком иной раз баловались, затянут его так, что потом развязать его было очень проблематично. Но и это воспринималось как очередной этап взросления. Значок старшего пионера был по дизайну симбиозом пионерского и комсомольского.
Некоторые ребята ездили в летние лагеря. Я категорически отказывался от такого. Я одиночка. Делить несколько недель ночлег с целой компанией, равно как и жить по режиму – это не мое. В общем, комфорта там для меня не было.
Из 7 класса мы перепрыгнули в 9. Из-за реформы. В первой половине 9 класса в моей жизни был первый и последний прием учеников из класса в комсомол. Я попал в число тех, кто был выдвинут в кандидаты, смущало лишь то, что при вступлении надо было сдавать своего рода экзамен на знание партийной истории и т.п. она мне не казалась интересной. Не к времени я заболел и пропустил процедуру приема, так и не стал комсомольцем.
Я переехал на год в Словакию, там в нашей советской школе класс был малочисленным и почти все были комсомольцами, за исключением нескольких отстающих учеников. Поэтому не комсомолец, но имеющий оценки отлично и хорошо, удивлял некоторых учителей. Еще мы привыкли в школе в Чехии к свободному поведению, так что некоторые элементы шокировали, там изначально ребята были паиньки, через пару месяцев эти паиньки, вкусив свободу перестройки разложились так, что я со своей свободой стал самым примерным, а ребята даже во время урока ноги клали на парту, вроде это улучшает кровообращение. Тогда мы всячески показывали, что мы личности и нас ждет свобода. Сейчас вновь такое невозможно. Быстро в сознании наступала свобода и политическая, лично я на переломе 14-15 лет изучал какие партии создаются в России, к кому примкнуть или кого поддерживать. Так и появились тогда монархисты с комсомольскими значками, демократы и т.п.
Но это все были ягодки и были мы там можно сказать все свои. 1991 год я встретил в РСФСР, почти уже свободной от Союза. Вот здесь, в центре было самое наибольшее разложение. Никакой комсомольско-пионерской работы уже не было. На весь класс одна девочка была комсомолкой. Также практически никто уже не носил школьную форму. Зато туалеты были прокурены так, что можно было подумать, что ты находишься в газовой камере. Хотя я помню в Чехии, что в нашей школе ребята рассказывали об одном парне, который иногда курил. Нам он казался зловещим хулиганом, это был год 1989, а в 1991-1992 в тульских школах все туалеты были прокурены. Но это уже иная история.
На память у меня остались октябрятская звездочка, пару пионерских значков разного плана и чехословацкий пионерский значок.
Канал «ПАНТОГРАФ». Фото автора и из открытого доступа сети «Интернет».
Другие материалы канала о советском детстве:
Вспомним советское детство. Некоторые мальчишеские игры