— Я отшатнулся, уж кого-кого, а своего однокашника по Кадетскому корпусу я здесь встретить не ожидал.
Я давно знал Раскольникова в лицо, и в общем-то слышал о нем только хорошее, но лично мы никогда не общались. Признаться, в глубине души я всегда считал, что он задирает нос, поскольку он уходил всегда сразу же при моем приближении. Я решил, что он сноб и по какой-то причине считает, что я ему не ровня. Ну и пожалуйста.
Теперь, что выходило? Этот самый парень, который столько времени воротил от меня нос, оказывался моим аурином?! Моим магическим "напарником", другом, практически братом? Ну уж, увольте.
Меж тем, Марк глядел на меня со своей этой улыбочкой, от которой все девчонки тают, и попытался снова протянуть мне руку.
"Мишель, — заговорил он таким спокойным голосом, будто зашёл, как обычный человек, в дверь, а не вынырнул из зеркала, — давай, наконец, познакомимся честь по чести, а то учимся вместе уже давно, а ни разу ещё толком не говорили".
Я нахмурился.
"Моей вины в том не было, — воскликнул я, — это ты сразу исчезал, как только я подходил, будто я прокажённый".
Марк как-то скупо улыбнулся, глядя в пол, а затем перевел взор на Элизу, будто ища ее поддержки. Та, похоже, поняла его просьбу. Она заговорила:
"Я, кажется, понимаю, в чем дело. Пойми, Мишель, по законам магии, аурин до воссоединения с магом не вправе ни разговаривать, ни каким бы то ни было иным образом общаться со своим магом. Даже рядом стоять. Считается, что так он может как-то повлиять на выбор волшебника. Я вообще поражена, что вы виделись, ведь аурин твой столь юн, и должен был, только пройдя через зеркало расстаться с обликом животного. Как же ты, Марк, так долго пребывал в теле человека?
Марк откашлялся.
"Ситуация сложилась исключительная, — сказал он своим низким, уже почти мужским голосом. — Сердце Мишеля уже давно сделало выбор, и я ещё тогда мог воссоединиться с ним, но его сознанием на долгое время овладел наверняка известный вам, Элиза, доктор Штерн. Никто, кто мог бы подсказать Мишелю путь к зеркалу, не имел возможности приблизиться к нему. Тогда я получил особое разрешение воплотиться в человека до воссоединения, чтобы охранять своего мага хотя бы на расстоянии."
Элиза сдвинула брови.
"Но ты же мог просто прибиться к нему, как брошенное животное, он бы точно приютил тебя, ты был бы рядом. К чему все эти особые разрешения?"
Марк отчего-то смущённо отвёл глаза.
"Да животное мое, не сказать что бы очень домашнее..."
Тут я перебил его, не в силах больше слышать их светской беседы, когда меня уже распирало от бешенства.
"Вы оба сейчас так спокойно, говорите, — практически вскричал я, — что Штерн все это время... Как ты сказал? "Владел моим сознанием"?! Это, по вашему, в порядке вещей?! — я вскочил. — Да я сейчас же заявлюсь к нему и покажу, какого это "владеть моим сознанием"! Ну и пусть, что он старый, надо было думать, когда решал руководить мной, будто марионеткой!"
Я направился к двери. Аурины, волшебники – это все было ужасно интересно, но сейчас у меня были дела поважнее.
"Прошу тебя, Мишель, задержись, — услышал я за спиной ровный голос Элизы. — Остуди свой гнев и поразмысли, чем для тебя и для всех нас чревато разоблачение доктора Штерна".
Я притормозил, для меня ответ был очевиден:
"Да ничем! Я просто порву с ним раз и навсегда и начну сотрудничать с теми, кто мне не лжет. — Я прищурился: — Если, конечно, вы сами ничего от меня не утаиваете и не замыслили свою подлую игру!"
Марк побледнел, но Элиза только усмехнулась.
"Сразу было понятно, что ты смелый мальчик, ещё когда подошел ко мне посреди улицы со своими прямыми вопросами. Возможно, мне следовало сразу рассказать тебе больше, но я не могла знать наверняка, что ты..." — она запнулась.
"Что я не подослан убить вас?" — продолжил я за нее, ведь знал, что она меня подозревает.
Элиза смотрела теперь на меня без улыбки.
"Да, — честно ответила она. — Теперь я вижу, что могу верить тебе. Прошу тебя, останься и позволь мне поведать историю давней войны Геннадия Штерна со мной. Точнее против меня."
Любопытство в ту секунду оказалось сильнее гнева. Я тогда ещё подумал, что это вечно меня подводит: когда надо драться, я частенько переключаюсь на что-то интересное и начисто забываю о своем гневе. Вот и теперь, ещё секунду назад внутри меня все кипело, хотелось придушить Штерна голыми руками, а сейчас я готов был отложить расправу только за тем, что бы послушать занятную историю.
Я не сдвинулся с места, но и садиться не стал, давая понять, что лишь на время согласился повременить со своей местью. Марк же устроился на предложенном ему стуле, и сейчас разглядывал Элизу с нескрываемым интересом.
Она вернулась на свое место.
“Все началось очень давно, много лет назад, я тогда была ещё девочкой. К нам в дом явился оракул, древний пророк с тем, чтобы озвучить моим родителям и мне Великое Пророчество. Оно гласило, что грядет Сила, способная уничтожить Вселенную, убив все доброе на Земле. Что мир ещё не знал подобной тьмы. Но в моем потомстве родится маг, способный, подчинив Дверь в прошлое, противостоять этой Силе.
Про Дверь в прошлое издревле ходило множество легенд, кто-то говорил, что это самая настоящая дверь, только спрятанная, что она по сути своей сквозная нить во времени, по которой можно перемещаться, меняя ход вещей. Другие думали, что Дверь — это дыра в теле Земли, нечто вроде пещеры, потухшего вулкана или заброшенного колодца, а третьи утверждали, что эта Дверь и вовсе нематериальна, лишь сгусток магии, который может зародиться в теле волшебника, придав ему невиданную мощь. Но точно не знал никто.
Я поняла лишь то, что ребенок, который у меня будет, сможет подчинить себе эту силу. Но победить Зло, он сможет, лишь объединившись со мной.
Я была совсем девчонкой, не знала что и делать с такой ответственностью, лишь усердно работать. И я работала, сосредоточила все свое внимание на изучении магии и развитии своих способностей, у меня не было права на провал.
Но вскоре я начала понимать, что слух о пророчестве начал расползаться вокруг с немыслимой скоростью. Это означало одно – нечто ужасное – начали плодиться лисаки.
В волшебном мире существует множество магических существ, о которых тебе ещё предстоит узнать. Ты уже знаешь о лучших представителях мира магии – волшебниках и ауринах, но есть и весьма омерзительные колдовские сущности. Среди них лисаки.
Лисаки всегда там, где Зло. По сути, они являются главным признаком приближения Зла, ведь оно даёт им энергию для получения человеческого воплощения. Когда Зло спит, мы и не видим лисаков, они имеют облик насекомых – тараканов, жуков, муравьев, но как только Зло обретает силу, лисаки будто получают толчок, глоток энергии, и в ту же секунду сбрасывают свой кокон и превращаются в людей. Но кокон свой они часто сохраняют при себе, он придает им силу, как память об их истинной сущности.
Их легко узнать, ведь, став людьми, лисаки сохраняют повадки насекомых. Это такие приниженные угодливые люди, с которыми без нужды не захочешь связываться. Они носят обычно чёрную одежду, ходят мелкими шажками, услужливо пригибая спину, будто готовы в любой момент согнуться в поклоне. Даже черты их лиц, как правило, такие тусклые, мелкие, незаметные, стоит отвернуться, как забудешь начисто.
Сами по себе лисаки не несут никакой опасности, поскольку, по сути своей, лисаки это воплощение трусости. Победить лисака проще, чем раздавить таракана, ведь достаточно лишь слегка припугнуть его или поставить в положение, в котором он почувствует свою беспомощность, тогда он против своей воли, от одного лишь страха может снова превратиться в насекомое. В такие моменты они собирают всю свою силу, чтобы сохранить человеческую плоть, чаще всего они черпают силы в собственном коконе, которые многие лисаки носят при себе. Но стоит испугать лисака чуть сильнее, как он испарится, как лопнувший мыльный пузырь, съежится до размеров своего кокона, заберется в него и уползет в нору в своем истинном тараканьем облике. И вернуться обратно в человеческое тело лисаку ой как непросто.
Но вот если лисаков становится много, это означает, что Зло обрело мощь. Люди-тараканы прислуживают злодеям, ведь злые, обожают, когда у них много слуг, для них это доказательство их величия.
Как раз тогда, вскоре после оглашения Пророчества, я стала замечать все больше черных людей вокруг себя. То случайно столкнусь на прогулке или в лавке, то денщик кого-то из родительских гостей покажется мне подозрительным. Я их вычисляла безошибочно, срабатывало мое магическое чутье, для этого его уже тогда хватало в избытке.
Я поняла, что Зло приближается, и причина этому одна — оно охотится за моим ребенком и, вместе с ним, за Дверью в прошлое.
К моменту моего совершеннолетия, лисаков уже стало столько, что я чувствовала себя в западне, но тогда меня тревожили уже не только они, многие черные маги начали на меня настоящую охоту.
Первым проявился, собственно, твой, Мишель, учитель. Доктор Штерн. Я всегда знала, что сам он, хоть и не будучи магом, умудрялся услужить всем. Эдакий "не предатель, да только всем приятель". Он делал волшебные настойки для магов, торговал артефактами, оказывал простенькую магическую помощь, простым смертным, охочих до магии, каких всегда водилось вдосталь. Всем было известно, что, помогая за плату Добру, завтра же он запросто поможет и Злу, причем даже с большей охотой, поскольку Зло всегда давало ему больше власти и золота.
Полагаю, что в те времена, когда Зло открыло на меня охоту, Геннадий Ефимович и определился окончательно с тем, кому он служит.
Очевидно, по указке некоего могущественного мага, он принялся обхаживать меня, вначале полагая, что я глупа и наивна и позволю над собой верховодить. Но затем он начал вести себя более агрессивно — убеждать, торговаться, а потом и вовсе угрожать.
Он думал, что сможет убедить меня, что я не сдюжу, говорил, что мне надо отступить, освободив место для истинного спасителя, которому под силу будет победить Зло. Как он мог не предположить, что все эти слова, я уже передумала сама, наедине с собой, когда ещё в юном возрасте пыталась смириться со словами Пророчества? Поэтому, когда их вдруг произнес доктор, у меня уже были готовы ответы. Я знала, что сомнения – это и есть то единственное, что способно меня подкосить. Я не должна была, не вправе сомневаться ни в себе, ни в решении оракула. Самое трудное, что я должна было сделать – это продолжать следовать вперёд по своему пути.
Тогда-то доктор и понял, что воздействовать на меня бессмысленно, и стал подбираться ко мне по-другому. Через мою сестру".
Элиза на секунду замолчала, будто ей нужна была эта секунда, чтобы проглотить неприятное воспоминание. После чего продолжила все тем же твердым голосом:
"Он попытался забрать моего ребенка. Отчасти ему это даже удалось. Но тогда я уже знала, что мне придется отчаянно защищать свое дитя, и не только от него.
Чтобы спасти ребенка, я решила отправить его так далеко, куда не доберется ни один черный маг. Но как я могла отпустить свое дитя в одиночку? Мне надо было послать вместе с ним того, кому я доверяла, как самой себе. Да, ради этого мне пришлось пожертвовать самим дорогим, что у меня было, фактически оторвать от себя частицу меня самой. Но может ли что-то быть дороже своего ребенка?
Вслед за Шаром с душой моего дитя я отправила единственное существо, готовое сражаться за меня до последней капельки крови. Своего аурина".