ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Про то, что бывают в жизни события
очень печальные
Наша жизнь с котовым семейством приняла размеренный вид. Всё было предсказуемо, как тиканье часов. Тик — и вот Тимофея опять ждёт приплод. Так — и рождаются новые умилительные котопуси. Тик — Тимофея сидит и вылизывается на подоконнике. Так — и Сеня опять намывает попы наследникам. Тик-так, тик-так, тик-так… А между всем этим — кошачьи драки, ссоры, моё тапкоприкладство, примирения и иногда радость мирного сосуществования и более того — нежности и любви... Тик... И в один день часы сломались. Навсегда.
Беременной Тимофее вдруг стало плохо. Это увидел Андрюха — нос и уши вдруг у кошки побелели. Зрачки глаз расширились, и она пластом легла на пол. Это случилось ночью, когда дети спали. Я помню всё, что было, как во сне: мы несёмся на машине с Тимофеей в коробке в круглосуточную ветеринарную клинику… операционная... котят не спасти... Тима цепляется за жизнь ещё три часа... Тик-так… Тик-так… И всё… Всё… Закрыв глаза, я сидела в операционной с Тимофеей на коленях и плакала, как ребёнок.
Я всё могу перенести и преодолеть — тяжкий труд, неудачи, бедность, уныние. Я умею драться — этому научил меня отец. Он научил меня не пасовать перед большим и сильным противником. Я умею подниматься после удара и всегда бью в ответ... Я никогда не сдаюсь. Просто не умею сдаваться. А ещё я совершенно не умею терять навеки тех, кого люблю. Особенно — когда это совершенно несправедливо, нечестно, несвоевременно и так жестоко. И я, как маленькая девочка, плачу от бессилия и невозможности дать сдачи обидчику…
Тик-так… Тик-так… И ничего нельзя изменить… Тик-так… Тик-так… Только время может немного прикрыть чередой событий ещё одну незаживающую рану… Тик-так… Тик-так…
Утро следующего дня в нашем доме было невыносимо тихим. Дети украдкой заглядывали ко мне на кухню, что-то утаскивали к себе в нору из холодильника. Никто ни о чём не просил — ни о пирожках, ни о варениках. Андрюха тихо заваривал мне чай с травами и, гладя меня по голове, успокаивал ароматным настоем моё такое детское и такое большое горе. А Сеня… Сеня смотрел мне в глаза, сидя рядом на подоконнике и тихонечко слизывал слёзы с моего лица…
Тик-так… Тик-так… Вот так…