Когда восторженно начинал читать "Землю", в голове возникла красивая фраза: если бы Егор Летов писал романы, то он бы писал как Михаил Елизаров.
Когда, изрядно подустав, заканчивал чтение, подумал, что зря всё-таки Елизаров поторопился издать сырой неустоявшийся текст.
Развитие истории Вовы Кротышева увлекает с первых страниц.
Открывая великолепно изданную издательством АСТ толстенную книгу, ты погружаешься в красивое повествование, написанное емким пушкинским языком. Детально прорисованные воспоминания о 1980-х, садик, пионерлагерь, школа. Семья, переезды из города в город из-за неуживчивого характера отца: "Они хотят выставить меня "Посмешищщем!".
Приятно сидеть в кресле, укрывшись пледом, и читать отличный текст ностальгирующего "Летова". Вот армия, стройбат, армейские прибаутки, школа жизни..
В момент появления на свет Володи отец завёл специально купленные механические часы "Ракета", которые необходимо было заводить раз в сутки. Отличная вудуистическая метафора жизни человека. Если забыть завести "Ракету" или разбить, то..
Это первые 100 страниц "Земли", легкий безупречный текст. До дембеля героя.
Потом начинается описание "приземленного" настоящего Володи, 2000-е годы. Запечатленное время через погружение в похоронный бизнес. А говоря литературоведчески - 400 страниц матерных диалогов тупых братков и циничных "бизнесменов".
Понимаю, что автор хотел зафиксировать в слове "русский танатос", похоронный фольклор, некую "вечную Россию" Ю. Мамлеева. Но, на мой скромный вкус, получилась затянутая быдлорефлексия, голая повседневная матершина, которую ежедневно слышишь на улице или на работе.
Русский логос? Русский танатос? Х его знает. Но текст получается рыхлый, разбавленный. Скажем, первая додембельская часть очень диссонирует с 400-страничными похоронными разборками. От этого корпус большого романа, его концепция разваливаются, воспринимаются не цельно.
Возможно, М. Елизаров ориентировался на Донну Тартт ("Земля" чем-то напоминает "Щегла", нет, не только толщиной книги). Но тексты Тартт безупречны именно своей кропотливой вычиткой, наложением одного слоя краски поверх другого для создания глубины цвета.
Еще "Земля" очень напомнила книги Алексея Иванова. Например, "Комьюнити". Там тоже 2000-е, могилы, жж, русские "бизнесмены", даже Алина есть.. Иванов, конечно, более жанровый, да и другие цели ставил. Но разумно не растекся мыслью по древу в непримечательной бытовухе, или, как говорят подростки - жизе.
Отдельное спасибо автору за великолепный женский персонаж, "мечту поэта" - Алину. Роковая красавица, татуированная с головы до ног цитатами философов и картинками на тему смерти. Очень колоритная девушка. Безусловно, тоже - находка Елизарова. Таких концептуальных героинь сейчас в век гламура и метамодерна с фонарем при свете дня не найдешь:)
Ей 25-28, а она уже прогоняет темы как А. Дугин. Врубается во всё, размышляет о глобальных вещах (о том, о чем и надо думать осознающему себя человеку) - о смерти и любви. Класс!
"- Разумеется, - она снисходительно кивнула, - верно говорить не "Я живу", а "Я умираю", как мучитель собак физиолог Павлов. Логично предположить, что наше существование - чистая энтропия, энергия агонии. Философ Мартин Хайдеггер называл такой формат экзистирования "аутентичным дазайном".. Дословно переводится как "вот-бытие". В этом, собственно, главная фишка Хайдеггера, его ноу-хау. У Шопенгауэра была "воля", у Ницше - "смерть бога"...
Кто же был прототипом этой пылкой инфернальной женщины-вамп?! Думаю, что не ошибусь, если скажу, что часть её образа - Алина Витухновская, "черная икона русской литературы". И она того же, 1973 года рождения, что и писатель Елизаров.
Самое неприятное при чтении для меня было - это резкий конец книги. Так всё глобально развивалось: подробная биография героя, отношения с братом и Алиной, некая светлая незнакомка Маша (Алина - чужая "стерва" vs Маша - родная и естественная), к чему всё это, чем всё закончилось?
Думаю, хоть автор и издатель не анонсировали, будет продолжение.
Если не будет, Михаил, без обид, ты упустишь шанс завершить мощную концептуальную задумку.
Резюмируя, скажу, что эту книгу не Егор Летов мог бы написать, а я. У Михаила, конечно, таланта побольше) Я не про талант, а об одной и той же памяти.
В литературу ярко входят авторы моих лет. Елизаров, Сенчин, Глуховской... ["Текст" Д. Глуховского - вот где русский танатос. Признаться, он мне больше "Земли" понравился.]
Поэтому их книги так во мне отзываются - из-за сходного прошлого и настоящего, у нас одна память, схожий опыт жизни в СССР и РФ.
Маша, например, у него, не "поститься-молиться-слушать партию", а вот:
"- Девушка, вы согласны, что жизнь - это кинематограф, а смерть - фотография?" Изящно, согласитесь, подкатил. А она отвечает: "Согласитесь, что Кнут Гамсун - вдох, а Густав Майринк - выдох!" Я говорю: "А кто это?" Она: "Вот как узнаете, тогда и поговорим..."
"Библитекарь" М. Елизарова тоже очень хорош, хоть проще и без литературных фельдиперсов.
"Земля" - офигительна, на самом деле, нужна лишь полноценная вторая часть.
Читать и лелеять одинаковое прошлое - это русский катарсис.
В наш век дезинтеграции лайки и репосты становятся экзистенциальными жестами неравнодушия. Не стесняйтесь, СТАВЬТЕ ЛАЙКИ, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА МОЙ КАНАЛ
Читайте также:
"ТЕКСТ" Д. Глуховский. НЕ-САША ПЕТРОВ и Кристина Асмус
СССР 2.0. Холоп в резервации?