В этом убедила женщину непростая жизненная ситуация
1
Марина появилась в «Салоне красоты» у своей подруги Ксении ближе к двенадцати.
– Ну, ты даешь, девка, – ласково пожурила ее Ксения, отрываясь от машинки и грациозно стряхивая с кокетливого фартучка седые волосы очередного клиента, – И это у тебя называется утро? Я ждала тебя как минимум в десять…
– Никак не успевала, Ксюха… Пока собиралась к тебе, маман позвонила, ты же знаешь, она у меня болеет. Заехала к ней, то да се…
– Ладно, Маринка, подожди минут десять-пятнадцать… Закончу стричь клиента, займусь тобой…
Марина уселась в имевшее виды кресло, сбоку от рабочего места подруги, и, наблюдая, как Ксения умело подравнивает виски пожилого мужчины, тихо рассказывала ей:
– Совсем я забегалась, подруга… Мать становится все капризнее. Смекаешь, мне надо с Северного к ней на Гудрон добираться, еду приготовить, убраться… Впору машину покупать, на «маршрутке» пока допилишь….А если день не приедешь – она в слезы да истерики: «Никому я не нужна, надо бы заявление в дом престарелых написать…». А то и вовсе о петле поговаривает.
– Да, девка, возраст да болезнь никого не красят. Хотя, сколько я помню, маман у тебя всегда молодцом держалась, – молвила Ксения раздумчиво и оценивающе оглядела клиента в зеркало.
– Держалась… Она и рецепты всякие в «ЗОЖе» вычитывала, и с врачами советовалась, и даже в Питер звонила в какую-то там фармацевтическую фирму… Все перепробовала, ничего не помогло, вот руки и опускаются… Этот рассеянный склероз – такая гадость…
– Значит, она у тебя теперь совсем подсела в инвалидное кресло?..
– Да, – подтвердила Марина с обреченным вздохом, – Пока ноги слушались, немного ползала по квартире, убиралась, готовила… А теперь ничего не хочет, сидит целыми днями в своем кресле, Диккенса читает, да в телевизор пялится. Уже и подружкам своим престарелым звонить перестала, и мысли все об одиночестве да о смерти…
На этом трагическом месте, Ксения закончила стричь клиента, взяла с него деньги, а Марина перекочевала из кресла ожидания на стул перед зеркалом. И подруга стала делать ей химическую завивку, поскольку молодая женщина, работавшая менеджером туристической фирмы, готовилась завтра пойти на очередную корпоративную вечеринку.
Беседа о проблемах Марины по уходу за заболевшей родительницей между женщинами продолжалась. Причем в определенный момент, она вдруг приняла весьма неожиданный поворот.
– Знаешь, девка, – вдруг предложила Ксения, не переставая колдовать над прической Марины, – я думаю, что ты можешь решить свои дела раз и навсегда… И маман не будет отныне иметь никаких претензий на твой счет…
– Как это? – обеспокоилась Марина.
– Ты должна найти опекуна… ну, человека, который будет ухаживать за матерью, готовить, стирать, приносить продукты из магазина. Да наконец те же книжки ей читать и о жизни и болезнях беседовать…
– Ну, Ксюха, не знаю, – засомневалась Марина, – захочет ли она… человек-то чужой, при живой и здоровой дочери…
– Ерунда! Сейчас двадцать первый век, все так живут. Ты что, набегаешься к ней, при твоей-то занятости? Да и Димок у тебя, свою жизнь надо устраивать… Так что не сомневайся, девка. У меня даже и человек есть подходящий, Рувимчик, он и денег много не возьмет, и маман твоя останется довольна…
– Мужчина? – испугалась Марина.
– Это еще лучше! – горячо заверила ее Ксения, – Да и мужчина он только условно, эдакий кот-котище… Не сомневайся, девка, я тебе дурного не посоветую. Рувимчик воспитателем в детском саду работал, а теперь вот без денег сидит, работу ищет. Это кандидатура самая что ни на есть подходящая.
2
Рувимчик, чья фамилия была весьма неопределенного свойства – Цыганко, и в самом деле неуловимо походил на представителя кочевых племен. Он был загадочно смугл, курил трубку с врезанным в нее профилем оперного Мефистофеля, носил огненные галстуки, сморкался в надушенные платки и говорил с акцентом нижегородского денди, привыкшего большую часть года проводить в Ницце или Париже. Словом, в роли опекуна для одинокой пожилой женщины представить его можно было лишь с большой натяжкой, о чем Марина сразу же и сказала подруге. Ксения только плечиками пожала:
– Маринка, какая ты мнительная! Поверь моему слову: лучшего опекуна для своей маман ты не найдешь… В конце-концов, испытай его, не подойдет, так кто же тебя будет неволить?!
И Марина, поддавшись уговорам подружки, согласилась.
Так двадцатисемилетний Рувим Цыганко, студент-недоучка ОГПИ, попал в семью Пименовых и сделался опекуном шестидесятидвухлетней Марии Петровны.
Надо сказать, что поначалу Мария Петровна и слышать не хотела ни о каком домашнем помощнике. Она приняла в штыки предложение дочери и дала волю слезам. Потом, прислушавшись к доводам Марины, все-таки пошла на эксперимент. И Рувимчик перевез свои нехитрые вещички к одинокой женщине-инвалиду и занял одну из ее комнат.
Марина появилась у матери через несколько дней, после того, как в квартире поселился Цыганко. И была приятно удивлена: квартира сияла идеальной чистотой. Рувимчик не только навел в запущенном жилье порядок, перемыл полы, отдраил посуду, но и обклеил стены туалета плиткой, а в небольшой спаленке устроил побелку потолка. Марина знала об этих «прорехах» в благоустройстве квартиры матери, но у нее все не доходили руки. А тут все случилось, как по волшебству…
– Зачем вы, Рувим Маркович, так расстарались? – не зная то ли радоваться, то ли расстраиваться, завела она осторожный разговор с постояльцем, – Ведь согласно нашему договору это в ваши обязанности не входило…
– Какие обязанности, Марина Федоровна? – с обезоруживающей улыбкой развел руками Рувимчик, – Я увидел, что это требовалось давно сделать, вот и сделал. И не надо мне никакой дополнительной оплаты, разве только за материал… Главное, не это, вы посмотрите, как довольна Мария Петровна. Она прямо-таки ожила…
Постоялец был прав. Марина не узнавала мать. Она не только посвежела, но и излучала какое-то внутреннее сияние. От жалоб на жизнь и упреков не осталось даже следа. Напротив, Мария Петровна посадила дочь рядом и, гладя ее руку, сказала:
– Я благословляю тот день, когда у нас появился этот человек. Рувим очень порядочный, тактичный, трудолюбивый. И ты, знаешь, Мариночка, он ведь принес распечатку комплекса упражнений. Он говорит, что в конце концов поставит меня на ноги. Мы много беседуем с ним о том, что невозможных ситуаций в жизни не бывает, при желании любую болезнь, даже самую неизлечимую, можно преодолеть. Спасибо тебе, дочь за то, что ты нашла для меня такого замечательного человека.
Словом, Марина в тот день вышла из квартиры матери в довольно-таки озадаченном состоянии. Ей было трудно разобраться в собственных чувствах и ощущениях. С одной стороны молодая женщина была рада тому обстоятельству, что мать наконец-то обрела равновесие в собственной очень непростой ситуации, из которой, казалось, и выхода-то не было. С другой стороны, что-то в поведении Рувимчика казалось Марине неправдоподобным, фантастическим. Да и подозрительным, наконец. Слишком уж мягко стелил этот молодой человек, слишком настораживала его угодливость, умение предупредить любое желание хозяйки квартиры. Что за всем этим крылось, Марина не знала и могла только предполагать…
3
Прошло несколько месяцев. Весна за это время уступила свой черед лету, в которое Марина очень удачно съездила в отпуск. Вместе со своим потенциальным кандидатом в мужья Димычем они побывали на Черном море, где дни вились разноцветным веселым серпантином, заставляя забывать обо всех житейских тревогах и неурядицах.
В родной город молодая женщина вернулась уже в начале сентября, посвежевшей, набравшейся сил и с верой в светлые перспективы. Они заключались в предстоящем браке, ибо Димыч сделал молодой женщине вполне недвусмысленное предложение, над которым она обещала подумать. В первый день Марина отсыпалась, а на другое утро вышла из дома и ожидала маршрутку, наблюдая, как деревья на бульваре Добровольского роняют желтые и красные листья, которые подхватывает и закручивает в вихри шаловливый осенний ветерок.
Вдруг прозвучал сигнал, и пока молодая женщина недоумевала рядом с ней остановилась иномарка благородного изумрудного цвета. Тонированное стекло бесшумно опустилось и из кабины выглянул Рувимчик.
– Рувим Маркович? – удивилась Марина, – Не ожидала, признаюсь…
– Присаживайтесь, Марина Федоровна, – отвечал Цыганко с ослепительной улыбкой, – Я довезу вас до работы. К тому же у меня имеется к вам серьезный разговор…
Марина села в машину.
Постоялец ее матери выглядел в это утро безукоризненно, что молодая женщина не могла не отметить. Он был одет в безупречный модный костюм и кремовую рубашку, которую подчеркивал ярко-бордовый галстук. Как неизменный атрибут, в его руках появилась трубка с профилем Мефистофеля.
– Надеюсь, трубочный дым вас не смутит? – любезно поинтересовался Рувимчик и присовокупил: – У меня самый ароматный марочный табак, так что не беспокойтесь…
– Как там мама?
Казалось, Цыганко ожидал этого вопроса, поскольку его оживление перелилось в исключительную степень. Он даже притормозил машину, и повернулся к Марине, что называется, всем фасадом.
– Вот об этом, Марина Федоровна я, собственно, и хотел с вами поговорить…
– С мамой что-нибудь случилось? – обеспокоилась Марина, – Ей плохо?
Рувимчик снисходительно-величественным жестом отмел ее сомнения.
– Отнюдь, сударыня. Ей напротив настолько хорошо, что вам нет нужды в ближайшее время посещать ее.
Заметив негодующий взгляд Марины, постоялец поправился:
– Ну, разве что только навестить…
Из дальнейшего разговора выяснилось, что уход и ежедневные упражнения сотворили практически чудо: пожилая женщина, поверив в собственные возможности, встала на ноги и уже вполне успешно передвигается по квартире. Мало того, Рувимчик даже вменил ей ежедневные прогулки вокруг дома, во время которых читает ей стихи русских поэтов о золотой осени.
– Мария – не женщина, а клад! – непроизвольно вырвалось у Цыганко, и неподдельное восхищение, прозвучавшее в этом возгласе, очень не понравилось Марине.
– Уж не влюбились ли вы в мою мать, Рувим Маркович? – поинтересовалась она язвительно. И услышала в ответ совершенно неожиданное:
– Именно, Марина Федоровна. И скажу вам больше: мы решили пожениться.
В голове у Марины все перемешалось. Она сама не могла дать отчет своим эмоциям, зароившимся в душе после этих слов.
– Да вы… да вы… альфонс! – наконец воскликнула молодая женщина, – Вы расчетливый и наглый лжец! Вам нужна квартира, а не моя мама!...
Рувимчик в ответ только цинично улыбнулся.
– Вы можете говорить все, что вам угодно, – сказал он, – Это ваше мнение и больше ничего. К тому же, почему вы решили, что мужчина котенок, которого можно подкинуть к женщине без последствий?..
– Немедленно остановите машину!.. – потребовала Марина.
… Совершенно случайно Марина оказалась поблизости парка, вошла и направилась по одной из тропинок. Она одиноко брела по осеннему разнолистью. Уже почти негреющий диск солнца, прорвавшись через пелену облаков, посылал ей свой золотой привет, но молодая женщина почти ничего не замечала. Жизнь преподнесла ей непростой урок, который еще предстояло осмыслить.