Водитель грузовика и бывший морпех Том Хили получает от своего босса странное задание. Почему-то именно ему, а не специально обученному сотруднику, нужно спилить деревья возле советского представительства. Он, его товарищи и русский повар-эмигрант оказываются втянутыми в борьбу между консульством и незадачливыми агентами ФБР. Публикуем остросюжетный рассказ последнего битника Эриха фон Неффа — абсурдистскую историю, которая притворяется шпионским боевиком.
Главный офис Департамента садов и парков Сан-Франциско расположен в парке Голден-Гейт, в домике Макларена, Джон Макларен некогда был смотрителем городских парков и суперинтендантом, прослужил в должности пятьдесят три года. В этом доме он и работал, и жил. Но с тех пор, как старина Макларен скончался в 1943 году, здесь только офис.
Рой Хадсон, нынешний супериндендант, сидел за столом, курил сигару и созерцал стоявшую перед ним массивную деревянную пепельницу, которую его жена купила на блошином рынке в китайском квартале. В дверь постучали. Рой пыхнул сигарой, неспешно вынул её изо рта и пристроил на краю пепельницы. Затем повернулся к своей секретарше и сказал:
— Впустите его, миссис Галлахер.
Секретарша открыла дверь; в кабинет вошёл Том Хили, водитель грузовика № 719. У Тома было загадочное выражение лица.
— Миссис Галлахер, будьте так добры, принесите мне чашку кофе, — сказал Рой.
— Хорошо, мистер Хадсон.
Миссис Галлахер знала, что Рой имеет в виду. На время разговора ей следует убраться вон из кабинета. Когда она вышла, плотно притворив за собой дверь, Рой промолвил:
— Настоящая ирландская леди, воспитанная в католических традициях. Лучшая секретарша из всех, что у меня были. Одевается строго, по-деловому, на работу никогда не опаздывает. Ходила в приходскую школу при церкви Девы Марии, где монахини вышколили её как следует. Закончила университет, вышла замуж. У неё отличная семья: хороший муж, замечательные дети. И, к счастью, ей не нужно иметь дел с типами вроде тебя.
— Типами вроде меня? — недоуменно переспросил Том.
— Да, Том, типами вроде тебя. Вытворяющими номера, вроде тех, что в прошлую пятницу.
— А что было в пятницу?
— Уже забыл? Так я тебе напомню. — Рой тяжко вздохнул. — В рабочее время ты ехал на своём грузовике, а в кабине у тебя сидела полуголая девица. Может, и вовсе голая, не знаю подробностей. Ты одной рукой рулил, а другой обнимал эту девку и тискал её сиськи.
— Должно быть, это был кто-то другой, не я, — отрицал Том.
— Но ведь это же твой грузовик с номером 719.
— С номером, наверное, ошиблись.
— Это был патрульный О’Райли. Он позвонил сюда, в мой офис, и сообщил об увиденном.
— А, О’Райли. Мы с ним ходили в одну школу.
— И что с того?
— Так он до сих пор злится, наверное, что меня взяли в футбольную команду, а его — нет.
Рой Хадсон схватил сигару, опять сунул её в рот, гневно пыхнул дымом, а затем осведомился:
— Как насчёт прошлого месяца?
— А что было в прошлом месяце? — спросил Том невинно.
— Ты пил пиво прямо за рулём.
— Кто? Я?
— Именно. Сестра Агнесс Катарина позвонила мне, умоляла сильно тебя не ругать. Только просила тебе передать, чтобы ты так больше не делал.
«Вот ведь старая грымза», — подумал Том. Сестра Агнесс была его учительницей, когда он учился в пятом классе приходской школы при церкви Апостола Фомы. Частенько за проступки лупила его линейкой по пальцам. И до сих пор продолжает делать ему замечания.
Рой с усмешкой поглядывал на Тома сквозь облако сигарного дыма. Пыхнул ещё разок, вынул сигару изо рта, мягко сказал:
— Присядь- ка, Том.
Том сел. Рой полез в ящик стола и достал оттуда початую бутылку виски «Старина Оверхолт». Затем выставил на стол две стопочки, наполнил их и сказал, подмигнув:
— Ну, вздрогнули.
Том был совершенно ошарашен переменой в настроении начальника — сперва плешь проедал, а теперь предлагает с ним выпить. Впрочем, почему бы и нет? От дармовой выпивки Том никогда не отказывался. Он взял стопку и опрокинул залпом.
— Удивлён, да? — спросил Рой, продолжая непонятно чему усмехаться. — У меня есть для тебя одно поручение, Том. Знаешь, где Грин-стрит?
Том кивнул. Он работал водителем в Департаменте парков уже десять лет и знал город как свои пять пальцев.
— На Лайон-стрит, как раз в том месте, где в неё упирается Грин-стрит, есть небольшой зелёный островок посреди улицы.
— Ну?
— Там разрослись деревья и кусты. Пожарный департамент требует расчистить эти заросли.
— И что?
— А ты самый опытный водитель из всех, что у меня есть. Наверное, единственный, кто может в том узком месте запятиться задним ходом на грузовике с измельчителем. Мне говорили, что ты был отличным водителем, когда служил в морской пехоте, — польстил Рой.
Так вот в чём дело, сообразил Том. Вот почему Рой внезапно стал таким приветливым. А начальник продолжил его удивлять. Убрал виски обратно в стол, взамен достал коробку с сигарами.
— Вот, угощайся.
Том взял сигару, сунул её в рот, полез в карман за зажигалкой.
— Не кури здесь, — сказал Рой, перестав улыбаться. — Прояви уважение к миссис Галлахер.
Том спрятал сигару в карман рубашки.
— Теперь собирай свою бригаду и отправляйся на место. Завтра утром отчитаешься.
Том поднялся, пошёл к двери.
— Ах да, чуть не забыл, — сказал Рой со вновь появившейся улыбочкой. — Там, на Грин-стрит, расположено Советское консульство. Совсем рядом с тем местом, где нужно спилить деревья.
Послышался деликатный стук в дверь.
— Входите, миссис Галлахер. Мы уже закончили.
Секретарша вошла в кабинет, держа в руках большую коричневую кружку с горячим кофе. Том одарил её завистливым взглядом. Определённо, миссис Галлахер была эталоном, сочетающим лучшие стороны примерной секретарши и добропорядочной ирландской католички. Её светло-рыжие волосы были уложены в идеальную причёску. На ней был бледно-сиреневый кашемировый свитер, подол юбки-шотландки прикрывал колени, на шее — тонкая нитка жемчуга. И, конечно, удобные туфли на низком каблуке, в которых можно проходить целый день. Да, монахини вышколили её на славу.
Секретарша аккуратно поставила кружку с кофе на стол перед начальником.
— Спасибо, миссис Галлахер, — поблагодарил Рой. — Что бы я без вас делал…
Выходя из кабинета, Том придержал дверь, чтобы она не стукнула слишком громко. Немного помедлил в коридоре, собираясь с мыслями. «Старина Оверхолт», — сказал он сам себе, — ну надо же». Ещё со времён военной службы Том помнил байки, будто именно этот сорт виски использовался на флоте в очень особых случаях: якобы бутылка «Старины Оверхолта» хранится у каждого капитана подлодки, запертая в рундуке, а если вдруг случалось так, что субмарина шла на дно, каждому матросу наливали по глоточку. Ну, если у них ещё была возможность хлопнуть за упокой собственной души… Наверное, всё это не к добру. И отчего это Рой так гнусно ухмылялся, когда упомянул про Советское консульство на Грин-стрит? Что не так? Четверг только начался, у Тома ещё почти весь день впереди, чтобы сделать работу.
Никуда не торопясь, Том отправился к своему грузовику, который оставил на Кеннеди-драйв, неподалёку от домика Макларена. Он забрался в кабину, где его дожидались Джим и Стэн, напарники по бригаде. Джим читал газету, спортивный раздел, Стэн как будто дремал.
— Я проигрался по-крупному, — сообщил Джим, свернув газету.
— А я тебе говорил, что глупо ставить на Фрейзера, — ответил Том. — Надо было ставить на Али.
— Я думал, Али уже ни на что не годен.
— Ну вот. А я выиграл. Я в этом получше тебя понимаю.
— Стэн, а ты на кого ставил? — спросил Джим.
— Я сделал ставку, что бой не продлится все пятнадцать раундов, — сказал Стэн.
— Ты тоже чуть не проиграл. Али свалил Фрейзера только в четырнадцатом.
— Ха, я выиграл, это главное.
— Ладно, — сказал Том, заводя мотор. — Пора двигать.
Ехали они недолго. На пересечении Клемент-стрит и Пятой авеню Том припарковался у тротуара, напротив кафешки, которой владели Энни и Тим О’Кифи. Посетителей было немного, всего несколько строителей, заправлявшихся горячим кофе и завтраком перед длинным рабочим днём.
— А вот и мои мальчики пожаловали, — приветствовала Энни бригаду Тома. У хозяйки был характерный ирландский выговор. — Прежде чем вы сделаете заказ, давайте подобъём итог вчерашних ставок. Джим, с тебя причитается шестьдесят. Том получает полсотни, а Стэн — сорок.
— Сильно не горюй, Джим, — сказал один из строителей. — Ты тут не один в пролёте. Мы тоже все в проигрыше.
— Не хочу вас торопить, парни, — сказала Энни, — но знаете, работа сама себя не сделает.
Стэн и Джим едва успели допить пиво, когда Том поднялся и двинулся к дверям. Напарники последовали за ним.
— Ну, и куда нас назначили? — поинтересовался Стэн, когда они забрались в кабину грузовика.
— На Грин-стрит, — ответил Том.
— А что там?
— Советское консульство.
— Чушь собачья. Мы же деревья пилим. При чём тут консульство?
— Просто проедем мимо. Пожарный департамент требует, чтобы мы выпилили деревья и кусты на Лайон-стрит. Это совсем рядом.
Грузовик с натужным рёвом взобрался вверх по склону холма, въехал на территорию Пресидио, прокатился по извилистому, как змея, бульвару Аргуэльо, нырнул вниз с другого склона и оказался на краю плаца, где солдаты занимались строевой подготовкой.
— Это какой-то позор, а не строевой шаг, — с неудовольствием обронил Том. — Разгильдяи.
— Черт, вы, морпехи, такие придирчивые, — парировал Стэн.
— Мы себя уважаем, Стэн. И других можем заставить.
Том продолжал вести грузовик довольно замысловатым маршрутом. Они доехали до Ломбард-стрит, но вместо того, чтобы повернуть на Лайон-стрит, покатили дальше. На Бродерик-стрит Том повернул направо, затем ещё раз направо на Грин-стрит. Он остановился прямо напротив Советского консульства и заглушил мотор.
— Хрен ли ты делаешь? — рявкнул Джим.
— Паркуюсь возле Советского консульства, — невозмутимо ответил Том.
— На кой-чёрт?
Том смерил его тяжёлым взглядом. Джим стушевался.
— Вылезайте, оба, — сказал Том голосом, не терпящим возражений. — И заведите измельчитель.
— Ладно, — буркнул Джим.
— Врубите его на полную.
— Ты спятил.
— Как сделаете, возвращайтесь обратно в кабину. Посидим, посмеёмся.
— И надолго это всё?
— Пока мне не надоест.
— Что плохого эти русские тебе сделали? — поинтересовался Джим.
— Ничего, — сказал Том. — Были бы тут итальянцы, я бы сделал тоже самое. Только поблизости нет итальянского консульства.
— Что, вздумал устроить русским ад кромешный просто ради смеха? — спросил Стэн.
— Именно, — ответил Том.
В окнах консульства, выходящих на Грин-стрит, дребезжали стёкла. Александр Иванович Зинчук, Генеральный консул СССР в Сан-Франциско, досадливо морщился.
— Борис, что это там за грохот?
— Сейчас посмотрю, — ответил помощник. Отогнув краешек плотной портьеры, он выглянул в окно.
— Ну, что там видно, Борис?
— Грузовик с измельчителем дерева. Вижу одного человека в кабине грузовика.
Теперь и Зинчук подошёл-таки к окну, чтобы посмотреть самому.
— Наверняка это ФБР. Они точно что-то замышляют против нас, — сказал он. — Хорошо, что можно разглядеть номер этого грузовика. Запиши его, и пускай Ирина свяжется с тем Михаилом из русского ресторана.
— Будет сделано, Александр Иванович.
Если бы Ирина в своё время не вышла замуж за дипломата, то, наверное, стала бы артисткой. Когда она сняла трубку телефона и набрала номер ресторана «Золушка», то заговорила вялым старческим голосом:
— Анна Павловна, милочка, доброе утро. Я тут приболела немножко, еле хожу. Будьте добры, отпустите Михаила на денёк, мне его помощь нужна. И, если можно, дайте ему трубочку на минутку.
— Ну разумеется, Кира Юрьевна. Сегодня всё равно посетителей почти нет. Сейчас позову Михаила.
Ирина продолжила разыгрывать из себя больную бабушку, но для Михаила это было кодовое сообщение: приезжай как можно скорее.
— Да, ба, конечно. Скоро буду.
— Спасибо вам, Анна Павловна, — сказала Ирина напоследок.
— Ничего-ничего. У вас замечательный внук. Вам его помощь сейчас нужней.
Пока Ирина переговаривалась по телефону, консул Зинчук продолжал наблюдать из окна.
— Похоже, они уже уезжают, — сказал он помощнику. — Вон, поворачивают на Лайон-стрит. Наш человек не успеет… Хотя нет, они сдают назад, снова вылезают из грузовика. Это всё неспроста.
— Вырубайте измельчитедь, — сказал Том, когда ему надоело пялиться на фасад консульства. Русские не выказывали никакой видимой реакции, с этими парнями лучше не садиться играть в покер.
— Ну наконец-то, — буркнул Джим. — Дурацкая была затея.
Том, пятясь задним ходом, мастерски завёл грузовик в узкую аллейку посреди Лайон-стрит. Зелёный островок давно нуждался в благоустройстве, деревья и кусты разрослись в беспорядке, ухудшая обзор водителям.
— Да тут всего на полдня делов, — заметил Стэн, обозревая фронт работ. — Не напрягаясь.
— Похоже, что так, — согласился Том. — А у нас ещё вся смена впереди, так что мы точно управимся раньше времени. В общем, покурите пока, потом заводите бензопилу и принимайтесь за дело. Только без фанатизма.
— Такой план мне подходит, — сказал Стэн.
Михаил припарковал машину на Лайон-стрит, за два квартала от Грин-стрит. Он водил «шевроле» 1965 года выпуска, слегка помятый, начинающий ржаветь, но с хорошим мотором. Время от времени Михаил выполнял для консульства кое-какую деликатную работу, как некоторые другие совершенно обамериканившиеся потомки русских эмигрантов. Но никто из них не был знаком друг с другом.
Михаил приложил к глазам полевой бинокль, подстроил окуляры, чтобы изображение было чётким. До грузовика, казалось, было подать рукой. Три человека, одетые в рабочую одежду, переговаривались о чём-то и смеялись. Один из них держал в руке банку пива, и было непохоже, что они спешат приняться за работу.
Михаил отложил бинокль и взял в руки фотоаппарат с телеобъективом. Отщёлкал несколько кадров. Услышав звонкое цоканье каблучков по тротуару, Михаил спешно бросил фотоаппарат на сиденье. Мимо его автомобиля прошла женщина в узком чёрном платье, она негромко напевала на ходу по-итальянски. Мотив казался знакомым. Михаил снова схватился за бинокль. Слишком поздно. Певунья уже свернула за угол. Чёрт, надо было сделать пару кадров…
Михаил опять навёл бинокль на компанию возле грузовика. Троица продолжала болтать и смеяться. «Должно быть, агенты ФБР, которые только прикидываются рабочими, — подумал он. — Настоящие рабочие были бы заняты делом». Один был повыше ростом и постарше, в его рыжих волосах проглядывала седина. Похоже, он был среди них главным. У двоих других заметно выпирали животы, и ростом оба не могли бы похвалиться. Как-то не особо они походили на агентов ФБР своими физическими кондициями. Впрочем, Михаил здесь был не затем, чтобы строить догадки. Его задачей было наблюдать, фиксировать, затем отчитаться о том, что видел. Тупейшее занятие — следить за тремя мужиками в бинокль. И скучное. И бинокль тяжёлый, даже рука устала его держать. Михаил опустил бинокль на колени, откинулся на спинку кресла. Похоже, даже задремал на несколько минут.
Рёв бензопилы заставил его встрепенуться. Михаил снова поднёс к глазам бинокль. Трое работничков принялись-таки за дело: один орудовал пилой, двое других таскали спиленные ветки к измельчителю, который пока не был включён.
Михаил взял блокнот, зафиксировал время и наблюдаемые действия. Затем снова взял фотоаппарат и сделал ещё несколько снимков.
Время едва ползло. Мысли Михаила блуждали в прошлом. Он опять вспомнил, как его завербовали. Кто мог подумать, что он влипнет в такой переплёт…
Предки Михаила, как и многие другие русские эмигранты, бежавшие от Октябрьской революции в Америку, поселились в округе Ричмонд. Михаил историей особо не интересовался, знал только, что его дедушка с бабушкой приплыли в Америку из Шанхая. Семья была большая; много родственников, много друзей. Все ходили в одну православную церковь, собор Святой Марии Богородицы. Михаил родился в Сан-Франциско, учился в школе имени Джорджа Вашингтона. В школе его называли Майклом, и он был не против, потому что считал себя американцем. Да он и был американцем. По окончании школы Михаилу вручили повестку в армию, но, по счастью, он не прошёл медкомиссию из-за близорукости. Однако университет ему тоже не светил. На удачу Михаила подруга его матери, Анна Павловна, владела рестораном русской кухни «Золушка». «Вера, — сказала она, — как там твой мальчик? Мне как раз нужна помощь на кухне». Так Михаил научился готовить и печь практически что угодно: от солянки и борща до пирогов и расстегаев. И, конечно же, он женился на симпатичной русской девушке. Но при этом продолжал жить в родительском доме. Как-то раз, во время перерыва на ланч, сидя за уличным столиком ресторана, Михаил стал жаловаться своему другу, что чувствует себя настоящей Золушкой. «Впахиваю здесь как проклятый, но всё равно зарабатываю слишком мало, — посетовал он. — А жена говорит, что нам нужен свой собственный дом». «Женщины, — ответил ему Алексей философски. — Всегда чем-то недовольны». Тут в их разговор вмешался некий представительный господин, одетый в старомодный костюм-тройку. Этот толстяк сунул в руку Михаилу клочок бумаги с телефонным номером и негромко сказал: «Я знаю место, где вы сможете неплохо подзаработать, и это никак не помешает вашей работе в ресторане». Так он оказался тайным порученцем русских из консульства, которым всюду мерещились шпионящие за ними агенты ФБР. Подработка была значительная, к тому же не облагалась никакими налогами. Вдобавок жена Михаила получила место в салоне красоты «Тамара». Так что вскоре они смогли себе позволить недорогой, но относительно новый домик в Ричмонде, как раз неподалеку от родительского…
Том похлопал Джима по плечу, жестом показал, чтобы тот вырубил бензопилу. Джим повиновался.
— Достаточно, — сказал Том. — Тащи пилу в грузовик. Стэн, врубай измельчитель. И начинайте кидать туда спиленные ветки.
Джим и Стэн надели рукавицы, защитные очки и наушники. Том забрался в кабину. Стэн завёл измельчитель. Грохот измельчителя, перемалывающего древесину, был оглушающий, даже наушники плохо помогали. Если поработать подольше, то можно было оглохнуть вконец.
Джим и Стэн подсовывали спиленные деревца и ветки со всеми мерами предосторожности. Измельчитель был настоящим монстром — стоит зазеваться и без руки останешься. Работали они сноровисто и управились очень быстро.
Стэн вырубил измельчитель. После адского лязга и грохота наступившая тишина была блаженством.
Том высунулся из кабины.
— Что встали? Полезайте в кабину.
— Куда теперь? — спросил Джим.
— В ближайший бар, — ответил Том.
Михаил почувствовал, что засиделся в машине, и решил поразмять ноги. Но едва он вылез наружу и посмотрел вдоль улицы, то увидел, как грузовик катит в его сторону. Это было так неожиданно, что Михаил растерялся. Ещё минуту назад бригада кормила измельчитель спиленными ветками, и вдруг они разом запрыгнули в кабину и поехали. Неужели заметили слежку? По спине Михаила пробежали мурашки. В панике он огляделся по сторонам, и его осенило: он же стоит прямо напротив стоматологической клиники. Михаил перебежал через улицу и остановился, сделав вид, будто разглядывает вывеску. Через мгновение мимо промчался грузовик. Он даже не притормозил.
Ближайший бар нашёлся через пять кварталов. Бар назывался «Ливерпульчик», а симпатичную рыжую барменшу звали Салли. Она весьма мило болтала с парочкой полицейских, уплетающих гамбургеры.
«Полицейские, — подумал Том с неприязнью. — И долго она намерена их развлекать?»
Салли откинула голову, встряхнув рыжими волосами, и рассмеялась шутке, сказанной одним из полицейских. Продолжая улыбаться, она подошла к Тому и его бригаде.
— Давненько вас тут не видела, парни.
— Идём, куда пошлют, — сказал Том. — Делаем, что прикажут.
— Заказывать чего будете?
— Рыбу с жареной картошкой.
— Напитки?
— Мне — стаканчик бренди «Поль Массон», — сказал Том.
— А вам, парни? — спросила Салли у Джима и Стэна.
— Нам пивка, — сказал Джим.
— «Райнер эль», — уточнил Стэн.
Взяв заказ, Салли отошла.
— «Поль Массон» под рыбу с жареной картошкой? — саркастически осведомился Джим.
— Почему нет? — пожал плечами Том. — Что я должен пить, по-твоему? «Курвуазье»? Элитный французский коньяк? Нет уж, мне сгодится «Поль Массон», американский бренди, который нисколько не хуже.
— А какого хрена ты заказал нам рыбу с картошкой? — спросил Джим. — Нас даже не спросил.
— Ты проиграл на ставках, а я выиграл. Я плачу за вас обоих, так что заткнись и бери, что дают.
Внимание Стэна было приковано к Салли. Провожая её взглядом, он заметил:
— Классная задница.
— Веди себя прилично, — сказал Том. — Держи марку.
— Держать марку? — переспросил Стэн. — И после этого ты отказываешься пить «курвуазье»?
Вернулась Салли, принеся тарелки с рыбой и жареной картошкой.
— Подмаслить бы, — сказал Джим игриво.
— Подмаслить надо, чтобы с целкой перепихнуться, — осадила его Салли. Затем снова отошла, чтобы принести им выпивку.
— Тост, — предложил Том. И, когда все подняли стаканы, провозгласил: — За шлюх и пьяных морпехов! Чокнулись — и до дна!
Выпив, Том достал из кармана полученную утром сигару и спички.
— Что за сигара? — поинтересовался Стэн.
— «Корона», — похвастался Том. — Филиппинская.
— Где взял?
— Вожу хорошие знакомства в высшем свете.
— С президентом Маркосом что ли?
— Бери выше.
— А, тогда, наверное, с самим папой римским.
— Не могу разглашать секреты, — многозначительно сказал Том, раскуривая сигару.
Ему следовало помалкивать. Если Стэн и Джим узнают, что сигару он получил от Роя Хадсона, то будут считать Тома жополизом.
Джим попробовал рыбу и остался чем-то недоволен. Он взял со стола бутылочку с уксусом, которую оставила Салли, и полил рыбу уксусом. Затем взял с тарелки половинку лимона и выжал на рыбу лимонный сок.
— Что ты извращаешься? — спросил Стэн. — Рыба и так хороша.
Сам он обходился без приправ, только запивал еду пивом. Том же разыгрывал из себя джентльмена, неторопливо покуривая сигару и потягивая бренди. Он вообразил даже, будто сидит за столиком дорогого ресторана, в компании сексуальной блондинки, одетой в красное платье. Жаль, но рядом с ним были совсем некуртуазные Джим и Стэн, чавкающие едой и хлебающие пиво.
Проводив взглядом грузовик, Михаил вернулся в свою машину. Достал блокнот, записал время. Теперь следовало положить фотоаппарат и блокнот с записями в спортивную сумку, оставить в условленном месте и сообщить куратору. Пускай те, кому интересно, проявляют отснятую фотоплёнку, анализируют снимки и записи в блокноте. Может быть, сумеют найти что-то полезное.
Мотор автомобиля громко взревел, когда Михаил вырулил на бульвар Пресидио и втопил газ. Он опять похвалил себя за предусмотрительность. Консульские не хотели давать ему новую машину, зато Михаил упросил их отремонтировать его видавший виды «Шевроле» и заменить двигатель.
Михаил свернул на бульвар Гири, миновал больницу «Кайзер», в которой тётя Гитта работала медсестрой. Удивительно, как так получилось, что она вышла замуж за его дядю Евгения? Впрочем, дядя явно питал страсть ко всему немецкому. Помнится, как-то раз, когда Михаил был у дяди Жени в гостях, и они выпили несколько рюмок водки, дядя вдруг сказал: «А пошли со мной в подвал. Покажу тебе кое-что». Михаил был удивлён, увидав хорошо обустроенную комнату, посреди которой стоял бильярдный стол. Он даже подумал, что дядя Женя хочет сыграть с ним в бильярд. Но вместо этого дядя направился прямо к стоявшему у стены пыльному шифоньеру, выдвинул верхний ящик и что-то оттуда достал. «Смотри», — сказал он, положив на бильярдный стол какую-то вещицу. Михаил подошёл, чтобы взглянуть поближе. «Пряжка от эсэсовского ремня, — сказал дядя Женя. — Можешь подержать». Михаил взял пряжку в руки. Она была увесистая, гораздо тяжелее, чем он ожидал. Рельефного орла со свастикой окружала надпись на немецком: «Meine Ehre heißt Treue!» Михаил озадачился: что она может значить? «Верность — моя честь», — сказал дядя Женя, словно угадав его мысли. Михаил окинул взглядом комнату. Портрет последнего русского царя Николая II на стене, старый ламповый радиоприёмник на шифоньере. «Nora, — сказал дядя Женя. — Немецкий приёмник. Довоенный ещё». Он забрал у Михаила пряжку и положил обратно в ящик. «Я — не такой как вы, нынешние русские. Да и какие вы русские, мои-то предки были из казаков…» Похоже, дядя Женя гордился казачьей родословной. «Ладно, пошли наверх, отведаем ромовую бабу, которую жена испекла». Когда они поднимались по лестнице, Михаил думал, откуда у дяди Жени немецкое радио и эсэсовская пряжка? Он знал, что во время Второй мировой дядя служил в авиадивизии Корпуса морской пехоты. Может это трофеи? Он решил спросить как-нибудь потом, при случае. Но случая так и не представилось: через три месяца дядя Женя скоропостижно скончался…
Повернув на Вторую авеню, Михаил услышал детский смех, задорные возгласы. Группка девчонок-азиаток прыгала через верёвочку. Две девочки крутили верёвку, одна прыгала, и ещё несколько ждали своей очереди. Верёвка вращалась всё быстрее, пока прыгунья не сбивалась, тогда приходил черёд следующей. Михаил много раз видел, как его младшая сестра прыгала через верёвочку. И никогда не мог понять, откуда она знает, когда надо подпрыгнуть. Он сам как-то раз попробовал, верёвка хлестнула его по уху, на этом всё и кончилось. Нет, такие игры не для мальчишек. На ступеньках лестницы, ведущей ко входу дома в викторианском стиле, сидели две китаянки, болтали друг с дружкой, но не сводили внимательного взгляда с играющих детей.
Нужный Михаилу дом находился за перекрёстком, на другой стороне улицы. Он выглядел заброшенным: фасад, выкрашенный светло-зелёной краской, облупился; занавески на окнах грязные. Михаил припарковался у обочины, перешёл улицу, держа в руке спортивную сумку, в которой лежали фотоаппарат и блокнот. Как у многих домов в Сан-Франциско, здесь под лестницей было специальное помещение, в котором стояли электрические и газовые счётчики. Так что если бы кто-нибудь поинтересовался у Михаила, что он тут делает, он мог бы прикинуться проверяющим от компании-поставщика. У него даже был ключ от замка на дверях. Михаил отпер дверь, включил фонарик и посветил внутрь. Ему было сказано оставить сумку в дальнем от двери углу. В луче фонаря Михаил увидел висящую в углу паутину и замерших настороже пауков. «Чёрные вдовы, — подумал Михаил. — Ядовитые». Он поставил сумку на пол и ногой запихнул её в угол. Встревоженные пауки забегали по стенам. Михаил проворно захлопнул дверь. Тому, кто придёт за сумкой, лучше бы надеть толстые перчатки.
Когда Михаил уезжал, его сердце колотилось как бешеное. Он чувствовал облегчение, что разделался с этим поручением, и беспокоился насчёт следующего. Тайная подработка осложнила его жизнь: выполнять поручение приходилось главным образом по вечерам или в выходные, и всё труднее становилось обманывать жену. Ко всему прочему, Михаил уже не так сильно нуждался в деньгах, как раньше. Диана в салоне красоты зарабатывала неплохо и, вдобавок, имела хорошие чаевые. Сам он тоже получил повышение от Анны Павловны. У него теперь был свой дом. Пускай нуждающийся в некотором ремонте, но всё-таки свой. У него была двухлетняя дочь, с которой нянчились его родители. Так зачем ему такая нервотрёпка? Стоит ли она этих денег? В какие ещё тёмные делишки его могут втянуть? Нет, прежде всего надо подумать о своей семье — о жене, о дочке. В следующий раз он точно скажет своему куратору, что с него хватит. Обойдётся он без этой подработки. Пожалуй, только бинокль себе оставит…
— Что там видно? — спросил специальный агент Келли.
— Ну, по-моему, это похоже на закладку, — ответил специальный агент Фрэнк. И передал напарнику бинокль. — На вот, сам посмотри.
— Он выходит. В руках только фонарик, больше ничего.
— А пришёл он со спортивной сумкой. Значит, он её оставил.
— Точно. Что будем делать теперь?
— Сначала проследим за ним, вдруг он едет на встречу. Потом сюда вернёмся и всё проверим.
Следуя за объектом наблюдения, Фрэнк и Келли доехали до Фултон-стрит. «Шевроле» объекта свернул направо и покатил в сторону центрального Ричмонда. Агенты держались в отдалении, но не упускали его из виду. На Двадцатой авеню «Шевроле» снова свернул направо и вскоре остановился на обочине.
— Похоже, он тут живёт, — сказал Келли, приложив к глазам бинокль. — Вижу маленькую девочку, которая машет ему из окна.
— Ну, если мы установили, что он не на тайную встречу приехал, тогда нам лучше вернуться обратно, — сказал Фрэнк.
Через пятнадцать минут они снова были на Второй авеню. Припарковались на прежнем месте и, уже ни от кого не таясь, перешли улицу.
— Странно, — заметил Фрэнк. — Тут на двери был навесной замок, а теперь его нет.
— И точно, — сказал Келли. — А я хотел испробовать новую отмычку.
— Дай-ка мне фонарик, — сказал Фрэнк. — Надо посмотреть, что там внутри.
Подсвечивая себе фонариком, он внимательно изучил все углы.
— Тут только пауки и паутина. Никакой сумки не видать.
— Что значит, нет сумки? Дай, я сам посмотрю. — Келли взял у напарника фонарик и повторно осмотрел крохотное помещение. — Чёрт! Ты прав. И что делать будем?
— Не знаю, может те, кто здесь живёт, забрали сумку, — сказал Фрэнк. — Ордера на обыск у нас нет. Давай просто постучим в дверь и зададим парочку вопросов. Кто знает, может, что-нибудь выясним.
Они поднялись к входной двери; лестница поскрипывала под их тяжёлыми шагами. Встали по обе стороны от дверного проёма, как учили в академии ФБР. Мало ли, вдруг хозяева начнут палить прямо сквозь дверь, такое тоже иногда случается. Фрэнк громко побарабанил в дверь кулаком, оба затаили дыхание. Из-за двери донеслись едва слышные шаркающие шаги, затем щёлкнул замок. Дверь приотворилась.
На пороге стояла старая, скрюченная возрастом, седая китаянка. Фрэнк и Келли автоматически предъявили свои служебные удостоверения.
— Мы из ФБР. Нам нужно задать вам несколько вопросов.
Старая китаянка даже не взглянула на их удостоверения и ничего не ответила. Похоже, она вообще не поняла ни слова. Не сходя с места, она едва повернула голову и что-то выкрикнула по-китайски. Через несколько мгновений в дверях показалась другая китаянка, совсем юная девушка. Она была одета в серую мешковатую толстовку и линялые джинсы. А вот плетёные ротанговые сандалии у неё были точно такие же, что и у старухи.
— Что вам нужно? — спросила девушка. В её голосе не было ни малейшего намёка на китайский акцент.
Фрэнк и Келли снова предъявили свои удостоверения. Заученно повторили:
— Мы из ФБР. Нам нужно задать несколько вопросов.
— Мы живём здесь совершенно легально, — тут же ответила девушка.
— Да-да, разумеется, — сказал Келли.
— А сколько всего людей здесь живёт? — спросил Фрэнк.
— Мой преподаватель гражданского права объяснял нам на занятиях, что люди вовсе не обязаны отвечать на вопросы полицейских или агентов ФБР. Впрочем, нам скрывать нечего, да и в любом случае вы всё это выясните. Мы живём тут втроём: моя бабушка, моя мама и я.
— А где ваш отец?
— Мой отец погиб во Вьетнаме. Моя мама с утра до вечера работает в ресторане в китайском квартале. А мне самой надо делать домашнее задание, — с этими словами юная китаянка захлопнула дверь.
— Ну как, узнал что-нибудь полезное? — осведомился Келли у напарника.
— Чёрт, я уже жалею, что постучался в эту дверь, — ответил Фрэнк. — Когда девчонка сказала, что её отец погиб во Вьетнаме, я готов был под землю провалиться.
— Я тоже.
Они вернулись в машину и поехали в региональный офис ФБР, располагавшийся по адресу Голден-Гейт-авеню, 450. Здание занимало целый квартал и было сверху донизу заполонено офисами правительственных организаций и федеральных служб. Региональный офис ФБР занимал тринадцатый этаж. Здесь было многолюдно и шумно: тарахтели пишущие машинки, звонили телефоны, человеческие голоса сливались в монотонный гул, похожий на гудение пчелиного улья. На первый взгляд могло показаться, что тут правит хаос. Однако каждая деталь этого отлаженного механизма была идеально подогнана и выполняла положенную ей функцию. Ну, почти каждая…
Келли деликатно постучал в дверь специального агента Карла Кирка.
— Кто там?
— Агенты Фрэнк и Келли, сэр.
— Да-да, заходите. Давно вас жду.
Входя в кабинет шефа, Фрэнк и Келли явно нервничали. До ФБР Карл Кирк отслужил четыре года в армии, а до этого был полузащитником университетской футбольной команды. Он внушал почтение одной лишь своей внешностью. Фрэнк подал начальнику только что отпечатанный отчёт. Кирк быстро пробежал страницы взглядом, отметив некоторые места карандашом.
— Так, — сказал он после паузы, — эта ситуация требует проработки.
Фрэнк и Келли перевели дух. Ни жёстких вопросов, ни суровых мер. Но тут Кирк обронил:
— Жду вас в своём кабинете завтра, ровно в девять.
Его холодный тон не предвещал ничего хорошего.
Наутро Фрэнк и Келли явились в кабинет начальника ровно в девять, как было велено.
Карл Кирк просматривал разложенные на столе документы. При виде подчинённых он недобро усмехнулся.
— Начнём с китайской семьи, что живёт в том доме на Второй авеню. Жильё принадлежит Гау Ин, которая работает и также частично владеет китайским рестораном «Золотой фазан». Её мать зовут Гау Бию, она эмигрировала в США из Гонконга. Дочь зовут Ли Сю Ин, но она предпочитает имя Трейси. Она стипендиат в колледже Джорджа Вашингтона. Мужа Гау Ин звали Энтони Ин. Он был гражданином США, родился здесь, в Сан-Франциско. Служил в армии, погиб во Вьетнаме.
Последние слова Кирк произнёс с гневом и плохо скрываемым презрением. Мол, вы-то, девочки, пороха не нюхали…
— Теперь что касается этой банды из Департамента садов и парков. Надо сказать, суперинтендант Рой Хадсон подобрал себе отличный персонал. Том Хили просто конченый мудак. По словам Роя, он творит любую дичь, что только в голову взбредёт.
Карл Кирк отложил в сторону один лист бумаги и взял в руки другой.
— Далее. Человек, за которым вы вчера следили. По автомобильному номеру и адресу дома, указанным в вашем отчёте, было установлено, кто он такой. Его зовут Михаил Антонов, работает поваром в русском ресторане «Золушка». Мальчик на побегушках у русских из консульства. Но после вчерашнего прокола его, скорее всего, списали со счетов. Впрочем, пока продолжим за ним наблюдать, на всякий случай. Хотя я не думаю, что из этого будет прок.
Сложив документы в стопку, Карл Кирк подытожил:
— Это вкратце всё, что удалось установить на настоящий момент.
Фрэнк и Келли вздохнули с облегчением. До сего момента ситуация представлялась не такой уж и плохой.
Карл Кирк поднялся из-за стола, выпрямился во весь свой немалый рост. Он знал, что его внешний вид производит впечатление. Внезапно прекратив сдерживаться, он рявкнул во весь голос:
— Зачем вы поехали вслед за Михаилом? Вы ведь уже записали номер его машины.
— Мы думали, что он едет на встречу…
— Думали? Чем вы думали? Вашей главной задачей было узнать, кто придёт забирать ту спортивную сумку, а затем проследить за ним. Приоритеты, нужно правильно определять приоритеты! — громогласно промолвил Кирк. — Вы не подумали, что русские могут следить за вами самими?
— Нет, — признался Келли. Фрэнк промолчал.
— Чёрт подери, да это же ясно как божий день, что они следили за вами! И как только вы помчались вслед за Михаилом, они спокойно пришли и забрали его закладку.
Карл Кирк помолчал, унимая сбившееся дыхание, затем спросил:
— Ничего не забыли? Может, хотите что-то прибавить к своему отчёту?
— Нет, — сказал Келли. Фрэнк опять промолчал.
— Ну тогда я прибавлю кое-что, — проговорил Кирк, разъяряясь снова. — В наш офис позвонил некий Эктор Жерар. Это преподаватель гражданского права из колледжа Джорджа Вашингтона, у него обучается Трейси Ин. Он сказал, что вы допрашивали несовершеннолетнюю Трейси, не имея ордера, а также в отсутствие её родителей, законного представителя или адвоката. Мистер Жерар намеревается убедить Трейси подать жалобу в Американский союз защиты гражданских свобод. И знаете, хотя мне это и не нравится, я не могу его винить. Чёрт, да я бы сам сделал то же самое, если бы мою дочь допросили два недалёких полисмена.
— Я вот только не понимаю, как кто-то мог использовать то помещение под лестницей, а в доме никто ничего не заподозрил, — сказал Фрэнк.
— Это уже неважно, всё равно русские увели сумку у вас из-под носа, — сказал Кирк. — Хотите ещё что-то прояснить?
— Удалось расшифровать хоть одно из перехваченных сообщений? — поинтересовался Келли.
Кирк покачал головой.
— Это не так просто. Нам даже ватиканский шифр пока не удалось взломать. Кое в чём русские очень хороши и опережают нас на несколько шагов.
— Да, в этот раз они нас обошли, — сказал Фрэнк. — Может, в следующий раз нам повезёт больше. Порой в этой игре открываются возможности, которых ещё вчера не было.
— Вот в чём ваша проблема, — наставительно сказал Кирк. — Вы недостаточно серьёзно относитесь к нашей работе.
— Прошу прощения, сэр. Я не это хотел сказать…
— Это всё, джентльмены. Не смею дольше вас задерживать.
Тем временем в Советском консульстве состоялся другой примечательный разговор. Происходил он между Генеральным консулом Александром Ивановичем Зинчуком и его хитроумным помощником Борисом.
— Таким образом, пока Михаил наблюдал за бригадой из Департамента садов и парков, за ним самим наблюдали агенты ФБР. Так что мы отправили ещё одного человека, который наблюдал за ними. Михаил, сам того не зная, послужил всего лишь подсадной уткой.
— А эта сумасшедшая бригада, они тоже были из ФБР?
— Нет, просто троица чокнутых ковбоев.
— Но, может быть, это ФБР подослало их, чтобы учинить этот кавардак.
— Не исключено. Главное, нам удалось вовремя перехватить спортивную сумку из закладки.
— Отличная идея — использовать в качестве тайника комнату под лестницей в доме китайских иммигрантов.
— Спасибо.
И ещё один разговор состоялся тем же самым утром в кабинете суперинтенданта Департамента садов и парков Роя Хадсона.
— Мистер Хадсон, к вам Том Хили, — доложила секретарша.
— Да, как раз его жду.
Миссис Галлахер одарила Тома взглядом, в котором читалось: ты, должно быть, тот самый католик, что приходит в церковь к двенадцатичасовой службе, мессе для пьяниц, а после неё — прямиком в бар «Эл и Джек». Что же, если она так думала — то была чертовски права.
— Мне бы чашечку кофе, миссис Галлахер, — сказал Рой.
— Конечно, мистер Хадсон.
Секретарша вышла из кабинета и тихонько притворила за собой дверь.
— Ну что же, Том, — сказал Рой, — пожарный департамент остался доволен твоей работой.
«Какой работой? — с удивлением подумал Том. — Мы даже не вспотели».
— Раз пожарный департамент доволен, то и я доволен, — продолжил Рой. — Почему бы тебе не взять выходной на сегодня?
— Я не могу себе позволить… — начал было Том.
— Не переживай. Тебе и твоей бригаде оплатят полную смену.
На этом небывалая щедрость Роя не закончилась. Он достал из стола уже знакомую Тому бутылку «Старины Оверхолта».
— Я решил, что мне не стоит держать в кабинете бутылку виски. Лишний соблазн, знаешь ли. Так что забирай её себе. И остаток сигар заодно.
— Спасибо, Рой. — Том не знал, что ещё сказать. Он взял бутылку, коробку с сигарами и направился к дверям.
— Постой, — сказал Рой. — Ты что, так и выйдешь из моего кабинета с бутылкой в одной руке и сигарами в другой? Что о нас с тобой подумает миссис Галлахер?
Он положил бутылку и коробку с сигарами в бумажный пакет из бакалейной лавки. Затем пожал Тому руку на прощание.
— Отличная работа, Том. Увидимся в понедельник.
Выйдя за дверь, Том увидел идущую навстречу миссис Галлахер. Она несла в руках кружку с горячим кофе для своего шефа. Её взгляд, весь её вид выражал всё то же отношение: ты католик, что приходит в церковь к мессе для пьяниц, а после — прямиком в бар «Эл и Джек».
Ну и ладно.
Том вернулся к своему грузовику, забрался в кабину.
— Что такое? — спросил Стэн. — Лицо у тебя… — Он сделал неопределённый жест, не сумев найти подходящее слово.
— Рой сказал, что сегодня мы можем отправляться по домам.
— Я знал, что у нас будут проблемы. Всё из-за тебя. Теперь потеряем заработок за целую смену.
— Нет. Рой сказал, что нам всё оплатят.
— Ха, будь я проклят!
Джим заинтересовался пакетом, который Том держал в руках.
— Что там у тебя?
— Рой дал мне пару книжек почитать.
— Враньё! Впрочем, не хочешь — не говори. Это не моё дело.
— Точно. Не твоё.
Пока Том вёл грузовик по Кеннеди-драйв по направлению к стоянке, он гадал, что же такое произошло с Роем. Вчера утром босс отчитал Тома, как школьника, а сегодня вручил полбутылки «Старины Оверхолта» и початую коробку сигар. Ещё дал оплачиваемый выходной и пожал руку. Что-то за этим крылось. Том мог бы поклясться, что у Роя определённо что-то было на уме, когда он упомянул про Советское консульство на Грин-стрит. Он вчера поразмыслил о том, что случилось. Босс неспроста устроил ему разнос, прежде чем отправить на это задание. Зная характер Тома, Рой был уверен, что тот выкинет какой-нибудь номер. Его проделка с измельчителем наверняка переполошила русских из консульства. Возможно, они заподозрили какой-то подвох. Возможно, на это Рой и рассчитывал. И ещё он думал, что Том не догадается.
Том оставил грузовик на автостоянке и распрощался с приятелями до понедельника. Потом пересел в свою машину и поехал на Вторую авеню. У Гау было для него кое-что. Он ехал и улыбался. Он был крайне доволен собственным хитроумием.
Автор: Эрих фон Нефф
Переводчик: Олег Кустов
Дискурс публикует честные журналистские тексты и выступает против пропаганды в СМИ. Поддержите честную журналистику — заходите на сайт Дискурса и подписывайтесь на наши каналы в Яндекс. Дзен и Телеграм и на страницы Дискурса в Фейсбуке и во ВКонтакте