Отрывок из самой популярной книги Америки «Элегия Хиллбилли».
Такие слова не должны звучать в адрес родных и близких: «Ты меня задолбал!», «Вали на хрен в свой трейлерный парк» — так орала мама, напоминая Бобу о его прежней жизни до свадьбы. Иногда она вытаскивала нас из кроватей и отвозила в отель на несколько дней, пока Папо и Мамо не заставляли ее помириться с мужем .
Мать унаследовала от бабушки вспыльчивый нрав. Кроме того, порой она могла устроить скандал едва ли не на пустом месте. Был случай во время футбольного матча, когда одна женщина вполголоса возмутилась, по-
чему мне засчитали бросок. Мать, сидевшая в соседнем ряду, услышала ее слова и громко заявила: потому что я, в отличие от ее сына, не толстый боров, воспитанный жирной уродиной. Когда я разглядел, что на трибунах творится неладное, мать уже вцепилась соседке в волосы, а Боб их разнимал. После игры я спросил у мамы, в чем дело, и та сказала: «Никто не смеет критиковать моего мальчика!» Мне было очень приятно.
В округе Прейбл, в сорока пяти минутах езды от Папо и Мамо, скандалы были в порядке вещей. Зачастую они начинались из-за денег, хотя общий доход нашей семьи был более ста тысяч долларов, что в Огайо вполне хватало на жизнь. Однако мать с Бобом постоянно что-то покупали: машины, фургоны, бассейны… К тому времени, когда их короткий брак распался, они увязли в многотысячных долгах, которые нечем было выплачивать.
Долги были не главной нашей бедой. Мама и Боб никогда прежде не поднимали друг на друга руки, но постепенно все изменилось. Однажды ночью я проснулся от звона битого стекла — мать швыряла в Боба тарелки. Я спустился по лестнице посмотреть, что происходит. Боб прижимал ее к кухонной стойке, а мать вырывалась и пинала его ногами. Потом она упала, я подбежал к ней и встал рядом на колени. Боб шагнул было к нам, а я вскочил и изо всех сил ударил его по лицу. Он замахнулся в ответ, я съежился и прикрыл голову руками. Однако Боб не стал меня бить, он вообще-то не был агрессивным человеком. Он молча сел на диван и уставился на стену, а мы с мамой, восприняв это как сигнал к окончанию ссоры, тихонько поднялись по лестнице и легли спать.
Благодаря маминым скандалам я получил первый урок решения семейных конфликтов. Вот что нужно делать, чтобы уладить ссору: никогда не пытайся поговорить с партнером спокойно, лучше сразу кричи; если скандал не утихает, можно махать кулаками; выражай свои чувства как можно обиднее и оскорбительнее; если ничего не помогает, бери детей и собаку и увози их в первый попавшийся отель, ни за что не признаваясь супругу, где вас искать — пусть поволнуется.
Я стал хуже учиться. Ночами лежал в кровати и не мог уснуть от грохота мебели, топота, криков и звона битого стекла. Утром кое-как разлеплял глаза и устало слонялся по школе, думая лишь о том, что ждет меня дома. Хотелось одного — немного побыть в тишине. Рас- сказать кому-то о происходящем я не смел, стыдился.
Я терпеть не мог школу, но дом теперь ненавидел еще сильнее. Когда учитель объявлял, что до конца занятий осталось несколько минут, скоро звонок и пора собирать учебники, у меня замирало сердце. На часы я смотрел как на бомбу. Даже Мамо не понимала, насколько все плохо. Первым сигналом стали мои оценки.
Конечно, ссоры случались не каждый день. Но даже если дома на первый взгляд царил мир и покой, обстановка все равно была накалена до предела, и я каждую минуту ждал подвоха. Мама с Бобом больше не улыбались друг другу и мне с Линдси. Любое неосторожное слово могло превратить тихий семейный ужин в отвратительную ссору; стоило что-то сделать не так, как тарелка или книга летели через всю комнату. Мы жили словно на минном поле: один неверный шаг — и тебе конец.
Прежде я был здоровым и развитым ребенком. Занимался спортом и, не следя за своим рационом, лишним весом не страдал. Теперь же я начал прибавлять в весе и к пятому классу разжирел до неприличия. Начались проблемы со здоровьем, я часто жаловался школьной медсестре на сильные рези в животе. Так сказывалась моя семейная обстановка. «Учащиеся начальных классов могут проявлять признаки стресса в виде жалоб на соматические симптомы, такие как мигрени или боли в животе, — говорится на одном из ресурсов для школьных сотрудников, которые занимаются жертвами домашнего насилия. — У детей могут наблюдаться изменения в поведении, например, повышенная раздражительность, агрессия и гнев. Их поступки могут быть противоречивы.
У этих детей также наблюдается общее снижение успеваемости, падение концентрации и внимания. Возможны прогулы». Не знаю, отчего у меня тогда болел живот — от частых запоров или от ненависти к своему новому дому. Скандалы в среде хиллбилли были делом обычным. Не могу перечислить все стычки и драки, свидетелем которых я стал. Например, мы с приятелем однажды играли во дворе, как вдруг раздались дикие вопли его родителей; мы убежали и спрятались. Соседи у Папо орали так громко, что их было слышно даже сквозь запертые окна, он еще все время повторял: «Черт возьми, опять за свое взялись». Как-то раз на моих глазах молодая пара в китайском ресторанчике принялась спорить из-за какого-то пустяка и в итоге перешла на ужасную брань. Оскорбления, вопли, а порой и драки были частью нашей жизни. Спустя какое-то время их перестаешь замечать.
Я думал, что взрослые всегда так общаются. Однако когда Лори вышла замуж за Дэна, я узнал, что есть как минимум одно исключение. Мамо говорила, что Дэн и тетушка Ви никогда не ругаются, потому что Дэн не такой, как все: «Он святой». Затем мы познакомились с родными Дэна, и оказалось, что они тоже относятся друг к другу иначе. Они никогда не ссорились на людях. Более того, складывалось впечатление, что наедине они не ссорятся тоже. Я решил, они притворяются. Тетушка Ви думала иначе. «Я считала, что они просто странные. Они ведь и правда жили душа в душу. А раз так — значит, и впрямь чудики».