Мой дедушка вырос на птицеферме за пределами Кракова, Польша. Он скончался несколько лет назад в возрасте 82 лет. За несколько дней до его смерти, из-за агрессивной формы рака желудка, он усадил меня рядом с собой в свое старое кресло - качалку и сказал со знакомым польским акцентом: «После того, как я взял билет в Нью-Йорк, я пообещал оставить эту историю позади».
Он не поднял глаза, когда говорил со мной, просто уставился в свою чашку черного кофе. «Прошло 70 лет, и я должен рассказать об этом хоть кому-то, прежде чем встретить Бога».
«Я родился в маленьком, странном, пустом городке, который, несмотря на нацистскую оккупацию, все еще функционировал. Мы жили в фермерском доме с двумя спальнями, мой отец, мать и мои братья, Михаил и Игорь. Мне жаль, что ты никогда не встречал никого из них. Во всяком случае, Михаил и Игорь были близнецами - фактически идентичными близнецами, и мы слышали слухи о нацистской неприязни к близнецам. Это заставляло нас быть еще более сдержанными, хотя мы уже жили в уединенной части сельской местности, в последнем занятом доме в городе, чтобы не попасть в оккупированные города. Питались мы в основном яйцами и курицей. Изредка были какие то овощи, когда мама успевала собрать хоть что то. Было сложно, но мы выжили.
«Самым сложным для меня было то, что мне пришлось спать в подвале. Из-за того, что Миша и Игорь были малышами, они требовали внимания моего отца и матери. В подвале было холодно. Там было маленькое окошко, и лунный свет был единственным светом, который я получал. Из-за этого я всегда откладывал спуск в подвал, пока не был совершенно истощен. Чтобы мне не приходилось потом просто лежать там и ждать сна. В те ночи, когда я не мог заснуть, я смотрел в окно, из которого открывался небольшой вид на сад и большой заброшенный колодец. Это было моим ежедневным занятием в те одинокие, порванные войной ночи. В общем, это было скучно. Но однажды я мельком увидел семью, или даже просто мужчину или двух влюбленных, пробирающихся через наш сад к нашей парадной двери. Они выглядели измотанными и испуганными, и вся их одежда была полностью изодранной. После чего последовали сильные удары в дверь и мольба о помощи. А затем спор между моим отцом и матерью о том, должны ли мы их впустить».
Дедушка сел чуть удобнее и продолжил.
«Видишь ли, сынок, мы этого не знали - по крайней мере, я не знал - что мы жили довольно близко к концентрационному лагерю Освенцима, и что эти люди были беглецами».
«Хорошо, твой отец впустил их ?» Я спросил с нетерпением.
«Нет», сказал он. «Это был бы смертный приговор как для них, так и для нас. Нацисты не любили поляков, но они терпели нас, и было легче спрятать Мишу или Игоря, чем всю семью. Мой отец сделал то, что должен был сделать, чтобы сохранить свою семью. Поскольку война продолжалась, все меньше и меньше людей начали появляться среди ночи. Примерно в то же время наши курицы и овощи начали исчезать. Потеря нашего единственного запаса еды была недопустимой. В тот момент мой отец подозревал, что это беглецы, поэтому он построил забор вокруг нашей собственности. Несмотря на это, цыплята продолжали исчезать. Мы не находили их больными или мертвыми, они просто пропадали, оставались лишь пустые клетки.
«Однажды ночью я решил не ложиться спать, чтобы узнать, смогу ли я найти ответ. Я боролся со своей усталостью до первых часов утра, и, несмотря на плохое освещение и дождь, я увидел, как человеческая фигура бегает по саду. Я бросился наверх, чтобы сказать отцу, и он выбежал на улицу с ножом, лучшим оружием для дома, которое мы могли себе позволить, но мы ничего не нашли. Не было никого"
«Однако на следующий день мы что-то нашли. Следы ведущие из куриных клеток в колодец. Они были видны в мокрой грязи после дождя, и след был от босых ног. Нет обуви. Нет носков. Просто ноги. Мой отец помиловал человека, который пытался найти убежище, и оставил ему записку, в которой говорилось, что у него есть два дня, чтобы уйти, после чего он начнет опечатывать колодец».
Я с нетерпением ждал, пока мой дедушка расскажет мне о судьбе человека.
«Следующей ночью мне пришла идея отнести одеяло человеку в колодец, так как зима уже приближалась. Я подождал пока мои родители уснут, и пробрался на улицу. Я крикнул что-то дружелюбное в колодец, показывая бедняге, что мои намерения были добрыми, и начал спуск, цепляясь руками и ногами за колышки, прикрепленные к камням. Когда я приблизился ко дну, я почувствовал что-то совершенно ужасное и вытащил из кармана фонарик моего отца, чтобы попытаться посветить на этого человека. Тогда я понял, насколько велик этот колодец, использовавшийся в прошлом для снабжения водой весь город и его семьи. Семьи, которых больше не осталось.
«Но я не нашел никого, только дыру. Разрыв в камне, где обрушилась стена колодца, открывалась до некоторой расщелины шириной всего два метра. Внутри сидел не один человек, а целая семья, из которой выжило только одно скелетоподобное существо. Свет отражался от его запавших глаз и серой кожи. Кровь покрывала его лицо, и повсюду валялись куриные тушки - куча разлагающейся домашней птицы рядом с женщиной, и я подозревал, что это ее сын и дочь, дети, которым не могло быть намного больше пяти лет. И они, казалось, были мертвы уже давно. Человек, если его даже можно так назвать, просто смотрел на свет. Я не чувствовал угрозы от него, потому что ему не хватало сил даже на агрессию. Он просто неподвижно сидел,
«Он был пуст, лишен всего, что в нас - делает нас людьми. Он должен был понять, что члены его семьи давно умерли, но он все еще приносил еду своим трупам. Он не мог принять это. Он, наконец, повернул голову, когда я снова осветил труп его дочери. Он уставился на нее, затем сел ближе к ней и продолжил смотреть на меня.
«Вы можете уйти сейчас», - сказал я ему. «Я открою ворота, чтобы вы могли сбежать. Мой отец опечатает колодец утром. Пожалуйста, уходите сейчас. Мой молодой голос и советы, казалось, не повлияли на него.
«В тот момент я решил, что для меня будет лучше просто забраться обратно из колодца и уйти. Я надеялся, что этот человек последует моему совету и убежит. Когда я начал подниматься, я в последний раз осветил его.
«Что ты видел, дедушка?» Я спросил.
«Я видел слезы, падающие из его глаз. Он снова стал мужчиной. Он смог освободиться от заблуждения, только увидев тело своей дочери, которое до этого времени было скрыто тьмой. Тогда он понял, что приносит еду не своей семье, а трупам.
«Той ночью снова пошел дождь, но утром, когда мой отец пришёл, чтобы запечатать колодец, я не нашел никаких следов, выходящих из него».