Пару месяцев назад издательство Оксфордского университета издало книгу под названием ключевые мыслители Радикальной десницы, стоящие за новой угрозой для либеральной демократии. В книге ведущие эксперты по тнв. Радикальной десницы представили и описали шестнадцать мыслителей ХХ и ХХІ века, которые образуют интеллектуальную подоснову для антилиберального подъема с крайне правых позиций.
Радикально правые: назовите имена!
Взгляните на полный список движений, которые редактор книги, Марк Седжвик, трактует как разновидности "Радикальной десницы": националисты, идентарии, либертарианцы, палеоконсерваторы, неоконсерваторы, анти-джихадисты и неореакционеры. Не слишком ли широко? Но оставим проблему дефиниции в стороне.
Авторы "ключевых мыслителей Радикальной десницы", очевиднее всего, решили сломать доэтулеши нарратив о подъеме правых движений.
Доминировало представление, что правый подъем - это продукт фрустрации и фобий стариков и необразованных людей.
Книга показывает, что упомянутые движения имеют под собой долгую интеллектуальную традицию, а на протяжении двух последних десятилетий получили солидное подкрепленное со стороны представителей самой перспективной индустрии – информационных технологий.
Четыре из представленных в книге мыслителей - это» классики": Освальд Шпенглер, Эрнст Юнгер, Карл Шмидт и Юлиус Эвала. Семь следующих - мыслители, которые обрели популярность и влияние во второй половине ХХ века (некоторые из них впредь активны): Ален де Бенуа, Гийом Фай, Пол Готфрид, Пат Бьюкенан, Джаред Тейлор, Александр Дугин и Бат Еар.
Пять остальных - это интеллектуалы новой генерации, чьи взгляды формировались на изломе веков и которые получили влияние в политических дебатах на протяжении двух последних декад. Их влияние, скорее всего, сохранится в ближайшем будущем. Вот их имена: Менций Молдбаг, Грег Джонсон, Ричард Спенсер, Джек Донаван и Даниель Фриберг.
В этом списке семь американцев, три немца, два француза, а также - по одному - итальянец, россиянин, еврейка и швед. Пятнадцать мужчин и одна женщина.
Левая рука все же знает, что делает правая
Обсуждать каждого из шестнадцати мыслителей здесь не будем. Предлагаю выборочно и кратко обратить внимание на «классиков» и представителей старшего поколения, чтобы больше внимания посвятить новым – и неожиданным – звездам этого течения.
Из среды классиков внимания заслуживает Карл Шмидт, который продвигал различие между «состоянием нормальности» (Normalzustand) и «чрезвычайным положением» (Ausnahmezustand). Чрезвычайное положение оправдывает ограничение гражданских свобод и принципов демократии ради спасения единства государства-нации и ее суверенитета. При отсутствии ясных критериев, что нужно считать такой угрозой, открывается возможность для различных злоупотреблений (очень легко ссылаться на явную или придуманную «угрозу для государства-нации»). Межвоенный период в Европе запомнился печально известным» парадом чрезвычайных положений", которые надолго скомпрометировали идею национального суверенитета, а заодно и национальной тождества.
По этому поводу стоит отметить, что Шмитова идея «чрезвычайного положения» имеет свой аналог в левом интеллектуальном лагере. В 60-ые годы известный неомарксистский интеллектуал Герберт Маркузе само существование правых сил характеризовал как»явную и актуальную опасность". А это, по его мнению, является основанием для отказа от толерантности и ограничения права на свободу слова и собраний. Таким образом, между «крайней десницей» и эмансипационной левицей нет сущностной разницы в плане готовности ограничить свободы под претекстом «чрезвычайного положения» или «крайней опасности».
Перекликание между правым и левым антилиберализмом замечают также авторы обсуждаемой книги. Марк Седжвик обращает внимание на родство между французскими новыми правыми и грамшианским марксизмом:
"Идеи Антония Грамши, итальянского неомарксиста межвоенного периода, мысль которого была очень важна для послевоенного неомарксизма и Новой Левицы, имела также большое значение для французских Новых Правых, принявших его тезис, что политическая революция начинается с интеллектуальной революции: если способ мышления людей о тех или иных вещах меняется, то это неизбежно ведет к политическим и социальным изменениям» (вступление, стр. хviii).
Среди "мыслителей Радикальной десницы" новой генерации фигурирует также Джек Донаван-гомосексуал, экс-сатанист, предпочитающий гендера перед расовой и этнической принадлежностью. С 2006 года Донован ведет активную общественную жизнь. В 2007 году стал священником церкви Сатаны, а сатанизм описывал как «религию сделай это сам в вопросах личной этики». В 2009 он ушел из церкви. 31 октября 2015 года Донован выступил на ежегодной конференции Института национальной политики, руководимого одним из гуру «альтернативной десницы» Ричардом Спенсером. Во время конференции Донаван призвал отказаться от универсалистической морали и освободить свое племенное мышление.
Каким чудом айтишники-либертарианцы оказались среди "правых радикалов"?
Засчитывание Шмидта, Спенсера или французских новых правых к «мыслителям Радикальной десницы» не вызывает, пожалуй, особого удивления. Свидание Джека Донавана среди них может немножко удивить, но нетрудно и это понять. А вот появление в этом ряду такой персоны, как Менций Молдбаг может многим показаться очень неожиданным.
Менций Молдбаг (настоящее имя: Кертис Ярвин) – это инженер-программист, чье становление как профессионала и мыслителя происходило в 1980-х и 1990-е годы в Силиконовой долине в среде программистов и пионеров интернета. Политолог Джошуа Тейт описывает его так:" («..) молодой...секулярный мужчина, способен манипулировать цифровыми технологиями для продвижения антипрогрессивной повестки дня"
В книге упоминается также персона, которая наряду с Менцием Молдбагом – играет важную роль в критике «прогрессивной» левицы. Это инвестор-миллиардер Питер Тиль, соучредитель PayPal и Palantir Technologies, который, по словам Джошуа Тейта, «обрел мощное влияние в мейнстримных и либертарианских кругах». После прихода к власти Дональда Трампа Тиль всерьез рассматривался как кандидат на какую-либо должность в Белом доме. Сейчас является членом ряда крупных компаний, включая Facebook, а также является мажоритарным акционером Palantir, компании по разработке программного обеспечения, клиентами которой являются преимущественно спецслужбы, инвестиционные банки и хедж-фонды. Тиль среди прочего инвестировал в технологическую компанию Ярвина aka Молдбага.
Как можно охарактеризовать мир, в котором живут такие люди, как Молдбаг или Тиль? Полина Борсук сделала это лаконично и метко: «...рациональный, закономерный и решающий. Внутри этой субкультуры компьютерное программное обеспечение-основная метафора общества"»
Молдбаг увлекается прагматичным, рыночно ориентированным авторитаризмом Дэн Сяопина и высоко оценивает Сингапур как успешный авторитарный режим.
Сейчас можем лучше понять, насколько серьезным есть вызов для эмансипационной идеологии, которая под вывеской «либерализма» царила на Западе в течение последних 20-30 лет. Это идеология заполучила противников не только в лагере христианских консерваторов или сторонников сильного государства-нации. Среди ее упорных оппонентов - также рационалисты из ІТ-сферы, которые борются с левым прогрессистом преимущественно с либеральных позиций.
Платформа "радикально правых «уже давно перестала состоять из» старых, необразованных и испуганных" обывателей (если вообще такое когда-либо было), а представляет из себя довольно молодую, энергичную, дифференцированную, с высоким IQ потоком. Тот самый Джошуа Тейт, хотя иногда поддается стеретипным представлениям, все же заканчивает свою статью важным напоминанием:
"К Молдбагу надо относиться серьезно. Несмотря на некоторые эксцессы, сарцавина его критики и базовые предложения взаимосвязаны, а его прибегание к преувеличению – это сознательная тактика».
Да, пора начать относиться к новым трендам серьезно. Мир меняется и будет меняться. Пора отбросить старые шаблоны и глянуть на тренды свежим, менее предвзятым взглядом.