Именно так мне хочется назвать статью о брате Антона Павловича Чехова – Николае.
Был он на два года старше Антона, но в какой-то момент и самый старший Александр, и Николай признали лидерство и авторитет Антона во всех делах – от житейских и бытовых до творческих и мировоззренческих.
Александру и Николаю, при всей их одаренности и талантах, не хватало самого главного – воли и работоспособности, которые и обуславливает реализацию предначертанного в этом мире.
Александр – запойный пьяница, весьма способный, франт и денди, свободных, прогрессивных взглядов, но слабовольный.
Николай — художественно одарен, прекрасно играл на скрипке и на рояле, но пьянство его доводило до потери человеческого облика. Что и пугало, и расстраивало Антона.
Удивительно, но кроме Александра и Николая ни у кого из семьи Чеховых не было проблем с алкоголем.
О том как именно учился Николай в гимназии мало известно. Самый старший Александр окончил гимназию с серебряной медалью, Антон – дважды оставался на второй год.
В 1873 году, когда при Таганрогском уездном училище открываются бесплатные ремесленные классы, отец семейства, Павел Егорович отдает туда на обучение (параллельно с учебой в гимназии) второго класса Ивана и четвертого класса Николая и Антона.
«Желая обучаться в ремесленном классе при Таганрогском уездном училище по ремеслам, из нас: Иван — переплетному и Николай и Антон — сапожно-портняжному, имеем честь просить покорнейше ваше высокородие сделать распоряжение о допущении нас к изучению вышеозначенных ремеслов».
В «Ведомости» училища сохранились записи об обучении Антона и Николая – за февраль было ими сделано «на один рубль восемьдесят копеек — изготовлены каблучки и носки, а также две пары туфель». Затем сшит «жакет вольный» и Николаю брюки.
Об этом обучении сохранились любопытные воспоминания Михаила Чехова: «брюки кроил Антоша, которому отдал Николай строгий приказ — кроить поуже, так как «теперь косят узкие брюки». Антон постарался. Но брюки были сверхмодные — только после долгих усилий мог Николай натянуть их на ноги. Вышли не брюки, а трико, что и не замедлило вызвать радостное улюлюкание мальчишек во время прогулки франта Николая по городскому саду:
— Братцы, глянь! Сапоги — корабли, а штаны — макароны!»
Кстати, в рассказах Антона Чехова, иногда мелькают термины из сапожно-портняжного ремесла, которые мог знать только человек сам прошедший эту школу.
«Николай немного косил с самого раннего детства и ходил, прищуриваясь на один глаз и склонив голову на плечо. Любивший всех вышучивать и давать всем названия Антон то и дело высмеивал его: – Косой, дай покурить! Мордокривенко, у тебя есть табак?» – из воспоминаний Михаила Чехова.
После окончания 5 классов таганрогской гимназии Николай вместе с Александром уезжает в Москву и поступает в 1875 году в Училище живописи, ваяния и зодчества.
Оно было создано в 1832 году как удивительное место – творческий кружок — «натурный класс», выпускники которого со временем, станут иметь тот же статус, что и выпускники Петербургской Академии художеств. Натурным классом в училище в годы обучения Чехова заведует Василий Перов.
В училище Николай знакомится с Исааком Левитаном, Францем Шехтелем и братьями Коровиными. Особо сдружится молодой художник с Левитаном, который вскоре войдет в жизнь и Антона Павловича. Одно время Левитан и Николай Чехов буду снимать дом №12 на Садово-Спасской улице.
Как художники дуэтами пишут. Дуэт Левитана и Чехова
Николай сотрудничает с газетой «Московский листок», журналами «Зритель», «Сверчок», «Свет и тени», «Москва», «Осколки». Даже иллюстрирует некоторые рассказы брата.
Однажды он с Антоном поедут в Таганрог на свадьбу купца Лободы и вот что из этого получится:
Ах, эта свадьба, свадьба!!! Писалась и писалась Чеховым неоднократно…
Поработает Николай и с Францем Шехтелем, также ставшим близким другом Антона Чехова. Вот только по свое всегдашней безалаберности часто подводит напарника.
Шехтель взывал к его совести:
«Друже! Пальта у меня два, а денег ни … — впрочем, будут на днях, пока тебе есть в чем выехать — приехал бы на минуту ко мне. Умоляю, не прячься, не исчезай!»
За брата вступается Антон, который уже давно глава большой семьи Чеховых: «Все дело не в выпивательстве, а в femme. Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка… Пойдет слабый человек к бабе, завалится в ее перину и лежит с ней, пока рези в пахах не начнутся… Николаева баба — это жирный кусок мяса, любящий выпить и закусить… Перед coitus всегда пьет и ест, и любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить пикулей (у них всегда пикули!). Агафопода тоже крутит баба… Когда эти две бабы отстанут, черт их знает!»
Живой Чехов: без ретуши, купюр и лака
Кстати, о женщинах…
Все три брата – Александр, Николай и Антон, – так или иначе пересекались с сестрами Гольден. Старшая, Анна Александровна станет «конкубиной» (по нынешнему – гражданской женой) Николая. По мнению семьи Чеховых немало сделает, чтобы споить и отвадить его работы.
Наталья, младшая из трех сестер, была в свое время подругой студенческих лет Антона.
«Это мой хороший приятель… Бабенка умная, честная и во всех смыслах порядочная» – так охарактеризует её Антон в одном из писем Лейкину.
Впоследствии она станет второй женой Александра Чехова. Николай же напишет портрет Натальи под названием «Бедность» (1884–1885), он сохранился в гостиной ялтинского дома-музея.
Брат своего брата: настоящий писатель из Александра Чехова так и не вышел
Актер Михаил Чехов, сын Александра и Натальи, напишет: «Когда я подрос, мне рассказали, что Антон Павлович и моя мать любили друг друга. Почему они не женились, осталось для меня неизвестным».
При строительстве храма Христа Спасителя Николай пишет настенные композиции на хорах. Кстати, согласно семейной легенде, двоюродный дед Чеховых Владимир расписал церковь в Киеве, а музее «Домик Чеховых» в Таганроге в зале висит икона, написанная Владимиром Чеховым.
В наследии Николае не так уж и много картин.
Одна из его работ – портрет брата Антона, написанный в год окончания Московского университета и начала работы уездным врачом в Воскресенске. Портрет находится в Доме-музее А.П. Чехова в Москве. Характерная деталь – на портрете Николай так и не дописал ухо брату.
«По-моему, ты добр до тряпичности, великодушен, не эгоист, поделяешься последней копейкой, искренен; ты чужд зависти и ненависти, простодушен, жалеешь людей и животных, не ехиден, не злопамятен, доверчив… Ты одарен свыше тем, чего нет у других: у тебя талант. <…> На земле один художник приходится только на 2 000 000… <…> Недостаток же у тебя только один. В нем и твоя ложная почва, и твое горе, и твой катар кишок. Это — твоя крайняя невоспитанность. <…> Сказывается плоть мещанская, выросшая на розгах, у рейнского погреба, на подачках. Победить ее трудно, ужасно трудно!
Иди к нам, разбей графин с водкой и ложись читать… хотя бы Тургенева, которого ты не читал… Х…е самолюбие надо бросить, ибо ты не маленький… 30 лет скоро! Пора! Жду. Мы все ждем…» – так напишет брату Антон Чехов.
Но только наставления не помогли. Николай не бросал пить и катился всё ниже и ниже…
А вот как младший брат Михаил Павлович отзывался о его талантах: «…высокоодаренный человек, превосходный музыкант на скрипке и на рояле, серьезный художник и оригинальный карикатурист».
«Гибнет хороший, сильный русский талант… Ему предложил «Русский театр» иллюстрировать Достоевского… Он дал слово и не сдержит своего слова, а эти иллюстрации дали бы ему имя, хлеб…» – напишет Чехов старшему брату Александру в феврале 1883 года.
Николай Чехов умрет буквально на руках у Александра от туберкулёза в имении Лука Харьковской губернии у друзей Чеховых — Линтварёвых, там же его и похоронят.
«Он подал мне обе руки. Я приподнял его, он сел, захотел откашляться, но не мог. Явилось желание рвать. Одной рукой я поддерживал его, другою старался поднять с пола урыльник. „Воды, воды“. Но было уже поздно. Я звал, кричал „Мама, Маша, Ната“. На помощь не являлся никто. Прибежали тогда, когда все было кончено. Коля умер у меня на руках. Мама пришла очень поздно, а Мишу я должен был разбудить для того, чтобы сообщить ему, что Коля умер» – из письма Александра к отцу Павлу Егоровичу.