Маленькая сухонькая старушка, Анна Тимофеевна была известна всей округе, как баба Нюра – лекарка. Со всех близлежащих сел тянулся народ на прием к пожилой женщине с самыми разными просьбами. Ребенка от испуга полечить, «рожу» или «сучье вымя» убрать, грыжу «загрызть» да и просто сглаз снять или порчу. Рекламы, конечно, никакой не было, но информация передавалась из уст в уста и недостатка в гостях, так их называла баба Нюра, не было.
Маленькая Наташа сколько себя помнит, столько вертелась рядом с бабушкой. А та, к слову сказать, души в ней не чаяла. И если к примеру, дочерей своих Анна Тимофеевна и близко не подпускала к своим делам, то Наташе разрешалось присутствовать в любое время и с любыми гостями, главное условие – сидеть молча. И Наташа забьется, как мышка в уголок и блестит любопытными глазками, тихонько наблюдает, запоминает. Когда подросла немного, стала бабушке помогать, переписала с ее слов все причитывалки – молитвы, масло взбивала по особому рецепту, травку лечебную сушила.
- «Баб Нюр, а где ты этому всему научилась? Расскажи!». Очень часто внучка одолевала бабушку расспросами, на что она обычно отмахивалась и говорила, что, мол, сама не знает. Но порой долго стояла перед иконами и что - то шептала, шептала, зажигала свечи и повторяла «прости и помилуй, спаси и сохрани». Особенно такие стояния пред иконами были в те моменты, когда какой - нибудь гость или гостья приезжали к бабушке повторно, по несколько раз. И у Наташи складывалось впечатление, что бабушка ищет таким образом ответ, как помочь людям, что сделать, чтобы человек полностью излечился. Пару эпизодов Наташа запомнила особенно ярко.
Эта женщина буквально заползла в дом к бабе Нюре, руки у нее были обмотаны полотенцами, лицо распухло и было покрыто большими красными шишками, которые, как потом стало понятно неимоверно чесались. Женщина еле слышно рассказывала бабушке свою историю, о том, что две недели назад проснулась утром от того, что у нее очень сильно стали чесаться руки. Женщина увидела на кистях пару небольших шишечек. Сначала она не предала этому значения, думала, что кто - то укусил, все - таки лето на дворе – мошки, комары. Но в течение дня количество шишечек увеличилось, они были твердые и шершавые, как бородавки у лягушки и по размеру становились больше и больше, а чесаться стали до слез. Когда шишки распространились до запястий женщина поехала в районную больницу к терапевту, тот определил диагноз – аллергия, выписал кучу лекарств и отправил ее на больничный. Не смотря на прием всех, выписанных лекарств состояние у нее не улучшалось, а становилось хуже и хуже. Шишки перешли с рук на шею, потом на лицо, зуд и жар был такой, что спать было не возможно. Перепробовав все средства, женщина вспомнила, что в соседней деревне живет бабушка и поехала к ней. Рассказав свою историю, она бессильно взглянула на бабу Нюру и спросила: «Поможете?».
- Бог даст, поможем – ответила Анна Тимофеевна и без лишних слов принялась за дело. Налила в чистый таз воды из колодца, что - то пошептала, зажгла спички, бросила их в воду. Пристально посмотрела на них и многозначительно произнесла: «Так, так…». Достала из холодильника кусочек сливочного масла, разминала его руками и тихонько говорила, говорила и крестилась. А потом на бабулю напала зевота, да такая, что Наташа даже распереживалась – может плохо ее бабушке, но сидела молча, помнила наказ не лезть без приказа. Когда масло стало растекаться по блюдечку, баба Нюра стала мазать руки и лицо больной женщины этой жирной кашицей и продолжала что - то нашептывать. Женщина до этого сидела беспокойно, чесала полотенцами свои распухшие, сочащиеся сукровице руки, тут блаженно расслабилась и …уснула. Прям сидя, раз и спит. Бабушка принесла маленькую подушку положила ее женщине под голову и сказала Наташе, что когда женщина проснется позвать ее. Наташа взялась читать «Волшебник Изумрудного города» ( это было ее любимое времяпровождение – чтение книг) и изредка поглядывала на спокойно спящую гостью. Баба Нюра в это время, все убрала, перекрестилась, пошла к иконам, постояла перед ними и взялась готовить лекарство для женщины. Что уж она там делала, Наташа не увидела, но когда через пару часов женщина проснулась, бабушка дала ей в руки маленькую баночку с мазью и спросила: «Ну, что, лучше?». Женщина растерянно смотрела на свои руки, шишки остались, но красноты и сукровицы как не бывало. Да и не чесались они совсем, она потрогала себя за лицо и с трудом улыбнулась опухшими губами : «Лучше, бабушка, лучше.»
- « Это ты по ветру порчу поймала, видимо кто то злость свою не знал куда девать, на ветер и пустили. Ходила ночью куда?»
- «Ходила, - вспомнила женщина и ахнула, - «а ведь правда, две недели назад у нас как раз теленок потерялся, я его часов до двух ночи везде искала. А он утром, зараза, сам к воротам пришел»
- «Ну, вот, так и бывает. Не знамо не гадано, раз и поймала гадость такую. Но, ни чего, все пройдет, мазь тебе дала, мажь руки каждый день по три раза и бога благодари за помощь, поняла, нет? А если в следующий раз решишь ночью блудить, перекреститься не забудь, мало ли что ночью творится»
Женщина поблагодарила бабушку, взяла мазь и уехала. А через две недели вернулась, продуктов бабе Нюре привезла, яблок душистых целую корзину. Наташа смотрела на нее и не узнавала, без шишок и красноты женщина такой красивой оказалась и молодой.
А еще один случай Наташу даже напугал, зимой это было, на улице метель завывала, они с бабушкой на печь вдвоем забрались – в карты резались и семечки щелкали. Уютно, тепло, весело, потом что такое – в окна кто - то долбит со всей силы. Наташа испугалась, а баба Нюра говорит, не бойся, гости это ко мне. Как всегда. Вышла в сени, открыла крючок, и в дом зашла с мужчиной и женщиной. Наташа пригляделась и увидела, что в руках у женщины сверток, который издавал еле слышный пищащий звук. Женщина передала сверток мужчине, сама упала на колени и поползла к бабушке, обняла ее за ноги и причитает: «Спаси, бабушка, спаси. Еле дышит он. Сыночек…» Мужчина, молча стоял, но на лице его болью горели глаза, что и слов не требовалось. Баба Нюра взяла сверток и ушла в с ним в свою комнату. Наташа уже привыкла помогать бабушке, поэтому попросила гостей снять верхнюю одежду, усадила их за стол, налила чая, благо он был горячий, с печи. Но гости к чаю не притронулись, напряженно прислушивались к происходящему в комнате. Женщина пару раз порывалась бежать туда, но мужчина ее останавливал – «сиди, не зовут, не любит она суеты, я узнавал, надо позовет».
Бабушка вышла из комнаты: «Что смотрите? Почему ребенок не крещенный?»
- «Так ему всего 4 месяца, рано поди еще пусть подрастет» - ответила мать
- «Рано…может и не дорасти, умная какая, кто тебе знание такое дал…рано»
Женщина услышав – не дорастет, кинулась в вой. Упала на пол и стала кататься по нему и головой биться. Мужчина, пытался ее поднять, но ни чего не выходило.
- А ну-ка, замолчь! – бабушка, когда нужно, умела быть жесткой. «Помогай давай! Погружать сейчас будем»
Женский вой захлебнулся на полузвуке. «Куда, погружать, как», - заикаясь, спросила она.
- «Куда надо» - ответила бабушка- «Наташка, беги за Степанидой, да оденься смотри потеплее. А ты проводи ее, - добавила она мужчине – зима на улице, чтоб не замело девчонку»
Пока Наташа с отцом ребенка ходили за бабкой Степанидой, баба Нюра занесла корыто, нагрела воды, нашла новое хрусткое белое полотенце и маленький крестик на веревочке. Женщина держала на руках спящего малыша, он не плакал, спокойно сопел, чего с ним не было уже в течение месяца. Бабку Степаниду баба Нюра всегда звала на крестины – если у родителей не было возможности до ближайшего храма за 250 километров доехать, ребенка покрестить, они к бабкам шли, просили погрузить в воду, помолиться за их чистые души (считалось , что до 18 лет ребенку и погруженному можно ходить, а потом уже в храме покреститься). Вдвоем они зажгли свечи, прочитали молитвы, окунули ребенка в воду, в общем, как всегда сделали все как надо. Родители малыша сидели молча, измученно взирая на происходящее, сын не плакал, спал спокойно и это вселяло в них надежду.
После домашнего крещения баба Нюра произнесла: «сегодня у меня ночевать будете. Рано утром посмотрю на вашего ребенка. Теперь должно получится, а к некрещеному не подпускали». Наташа ни чего не поняла из сказанного, но понеслась в маленькую комнатку показывать гостям, где им предстоит переночевать.
На рассвете, Наташа сквозь сон слышала плачь ребенка, суматоху, шаги, громкие слова благодарности, а когда она проснулась, то увидела, что гостей уже в доме нет, а бабушка напекла блинов и ждет ее к завтраку.
- «Бабуль, а где ребеночек – то? Помогла ты ему?»
- «Помогла, помогла. Еще раза три приедут и все нормально будет» - зная, что внучка не отстанет, добавила – «да грыжа у него, врачи понять еще не могут, она внутрях еще сидит, не вываливается, загрызла я ее, паразитку! На поправку паренек теперь пойдет». Бабушка улыбнулась. «Ладно, Наташа, я пойду прилягу, уморилась, чего- то, а ты тут порядок наводи, посуду помой»
Наташа, мыла посуду и тоже улыбалась, какая у нее бабушка молодец, все может!
Эта уверенность о всесильности бабушки жила в душе у Натальи до сих пор, именно поэтому прибежав домой и наскоро собравшись, она вместе с дочкой поехала в гости к своей бабе Нюре, за советом.