Вред — причинение ущерба чему, или кому-либо.
Вред в гражданском праве — умаление или уничтожение субъективного гражданского права.
В юридической литературе используются также понятия убытки, ущерб.
Вред здоровью — подразделяется в зависимости от степени тяжести (тяжкий вред, средней тяжести вред и лёгкий вред).
Моральный вред — неимущественный вред, причинённый личности.
Вредительство — активно и, в то же время, тайно проводимый саботаж некоего дела неочевидными противниками этого дела.
Сейчас я, возможно, могу показаться адвокатом дьявола. Но такова мой профессиональная оптика, кто-то назовет это профдеформацией, для меня это возможность оказывать реальную помощь, тем кто в этом нуждается.
Исходя из выше приведенных определений речь сейчас зайдет о вреде. Как о самом понятии, так и возможных разносторонних отношениях к этому понятию.
Как можно заметить, вред воспринимается как что-то, что причиняется кем-то кому-то. И при данном рассмотрении вреда складывается определенное отношение к вреду, не как к какому-то явлению, которое закономерно может возникать в процессе отношений между кем-то или чем-то, и возникновение вреда обусловлено множеством различных факторов и обстоятельств, в том числе находящимися за рамками влияния и контроля тех людей между которыми этот вред возник, а как следствие неправильности поступков и действий того, кто причиняет вред и слабости, и беспомощности того, кто этот вред получает.
Возникает привычная отношенческая дихотомия преступника и жертвы. В следствии, которой преступник должен понести наказание или исправление, а жертва должна как бы довольствоваться тем, что преступник понесет справедливый, соизмеримый причиненному им вред, в соответствии с законом, нормам, догмам, понятиями и т.п.
Так устроена доминирующая идея и соответствующие, вытекающие из этой идеи отношения к вреду. Вред становится лишь сопутствующим и обеспечивающим эту дихотомию понятием. По принципу «око за око».
И одной из основ развития такого понимания отношений между людьми, в которых присутствует вред это процесс описания наличия вреда. Т.е. нужно, без условно, доказать, что вред есть, а так же измерить его величину, количество, качество и т.д.
В данной парадигме результат описания вреда рассматривается как критерий, опираясь на который возможно причинить еще один вред, но уже правомерный. Вроде бы как, все работает на то, чтобы вред сохранялся, но с разной валентностью, т.е. как бы отрицательный вред, который наносит преступник и положительный вред, который причиняется в рамках отправления правосудия.
В таком понимании очевидна тенденция к наделению кого-то правом причинять вред, оправдание его применения, возникает состояние, при котором один человек считает себя вправе причинить вред другому.
Но есть еще один эффект, который есть в таком представлении и описании существования вреда.
Как правило, человек, который соотносится с отрицательным вредом, почему-то становиться автоматически отрицательным, как будто отрицательный вред является не следствием совершенного действия в рамках изменчивости контекстов и обстоятельств, а является единственной существующей историей человека, который его совершил. Словно то, что произошло, и тот отрицательный вред, который связан с этим человеком, доказывает, что сам человек как бы отрицательный, человек со знаком минус, и это единственная оценка человека которая возможна, опять таки в рамках существующего «дела», которое становится единственно заметным в жизни человека, а иногда даже само собой разумеющимся.
Теперь давайте задумаемся над следующим.
Вспомните ситуацию, в которой ваши действия расценивались другим как вредные для него. В результате которых вы мог ли бы наблюдать причиненный вами вред, ущерб.
В момент совершения этих действий какова вероятность того, что вы считали себя в праве совершить этот поступок/действие, какова вероятность того, что в данном случае это единственное, что вы считали правильным или единственно возможным действием/поступком.
Мне почему-то кажется, что с 99,9% вероятностью.
А теперь давайте попробуем обратить свое внимание, на ситуации в которых, вы даже не догадывались о том, что ваши действия причиняют кому-то вред, более, вы даже не могли себе представить, что такие действия вообще могут причинить кому-либо какой-то вред.
С какой долей вероятности вы готовы будете себя считать (признавать) преступником или злостным нарушителем?
Мне кажется, что такая вероятность близиться к нулю (0).
Я наверно сейчас сильно обобщаю, но даже в случае связанными с геноцидом или войнами можно наблюдать что-то похожее.
И многие сейчас думают, что основная проблема заключается в том, что есть что-то неправильное в этом мире, что-то, что причиняет людям вред, и если это что-то найти и как-бы уничтожить, или вылечить, или запереть и изолировать, то вред исчезнет из жизни людей и наступить счастье. Как в общем, так и, в частности тоже.
И к сожалению, как мне кажется, в 90% случаев все зло приписывается самому человеку, и в какой-то момент перед нами предстает человек-зло, абсолютная вредность, от которого ничего хорошего нельзя ждать и вроде бы как есть только одна история, которая определяется только теми поступками, которые причинили или причиняют кому-то вред, происходит осуждение, словно есть какие-то мерила определяющие, что с этого момента перед нами то, что заслуживает наказания и принудительного исправления, и это может и должен делать специалист, который обладает знаниями, как наказывать или как исправлять.
Такой подход к разрешению конфликта между людьми, в отношениях которых возникает вред, и со стороны правоохранительной системы действие одной из сторон расценивается как преступление, обычно называется карательным или реабилитационным (т.е. либо наказать либо вылечить), и основной «целью» такого подхода является «преступник», а человек, который страдает от вреда или ущерба, как правило становится сначала необходимым условием для того, чтобы запустить этот процесс, а потом – «сторонним наблюдателем», участвующим в процессе только с разрешения или совета специалистов, экспертов и сотрудников обеспечивающих реализацию правосудия, которые обещают справедливое возмездие.
Особенностью такого подхода является помещение проблемы в человека. И это важно делать, так как именно таким образом возможно оправдать положительный вред, который почему-то необходимо причинить другой стороне.
С чем связана идея о том, что вред важно причинить тому, кто в свою очередь причинил его вам?
Не могу утверждать со 100% уверенностью, но мне кажется, что это как-то связано с желанием избавиться от этого вреда, типа вернуть вред тому, кто без вашего на то согласия вам его «всучил».
Возможно, что это какой-то символический акт возвращения вреда, попытка сделать так, словно вреда не было.
Вернуть вред как будто это какая-то вещь, которая принадлежит кому-то другому, конкретному человеку, который является производителем вреда, у него даже наверно есть целая лаборатория по разработке новых видов вреда, и даже целая сеть распространителей.
И я искренне был бы рад, если все было бы так просто. Когда можно просто взять и вернуть вред, как будто его и не было.
Как часто в вашей жизни вы в полной мере соглашались с причиненным вами вредом? С легкостью признавали, что вред, который вам вменяют вообще ваш и вы являетесь его «полноправным» владельцем и с той же самой легкостью готовы принять свой вред обратно?
Мне кажется, как минимум, вы будете долго исследовать вред и уж точно заметите в нем что-то уже не совсем, а скорее всего совсем, не свое и скорее всего признаете только часть вреда, который принадлежит вам. Что тогда делать с оставшемся вредом?
А когда вас особо сильно даже не спрашивают и сразу «предъявляют», что ваш вред или не ваш мы вам его все ровно вернем, так как «закон» (правила, нормы, стандарты, этика, понятия) лучше понимает и разбирается в том, что кому принадлежит. Вред точно не будет вами признан, и уж точно не будет заглажен, его вам навяжут, а то, что произошло в «действительности» так и останется лежать тяжелым грузом на душе, как залежалый и не кому не нужный испорченный товар, как у «преступника», так и у «жертвы».
И вообще просто подумайте, как часто в вашей жизни, вам удавалось вернуть вред таким образом, чтобы вы больше не испытывали последствий испытанного вами вреда? Как много для этого возможностей?
И мне кажется, что если немного покопаться, то наша жизнь сильно наполнена историями в которых вред живет с нами, влияет на нашу жизнь и наши отношения, как он иногда настойчиво о себе напоминает, становиться каким-то своим и даже уже и не вредом, а тем кем мы «на самом деле являемся», и что то, что было до вреда становиться не правдой и малозначимым и то, о чем вы мечтали перестало быть таким же ценным как раньше. И все то, что уже сделали обесценивается и то, что вы планировали делать, становится для вас сильно тревожным и даже, как вам кажется, сильно опасным.
Что я выношу из этих вот моих размышлений на тему вреда и на что я опираюсь в ответ на доминирующие практики обхождения с вредом:
Во-первых, мы можем своими действиями причинить вред. Мы можем этого не замечать, мы можем это отрицать, мы можем от него отказываться, но мы точно знаем, что мы совершаем. И то, что мы совершаем, может причинить вред.
Во-вторых, вред нельзя вернуть и от него нельзя избавиться, тем более причиняя вред другому. Вред возможно преодолеть, преодолеть то влияние, которое оно может оказывать на нашу жизнь и жизнь близких. Прошлое нельзя отмотать назад и поступить по-другому, но можно поступить по-другому в настоящем. И важно понимать/знать, что именно и как это возможно сделать.
В-третьих, в вашей жизни много историй, в которых мы совершаем много различных поступков. И история в который присутствует вред, не отменяет других, существующих историй, и не является единственной или предназначенной только для вас историей или главенствующей над остальными историями, как бы сильно она не пыталась вас в этом убедить.
Возможно, может показаться, что такова жизнь, и реальность нескончаемого воспроизведения вреда, которая меняет только его полярность с отрицательной на положительную и обратно, является единственной возможной. И все что нам остается это балансировать в ситуации выбора из меньших зол, опираясь на их оправданность, исходя из благих намерений.
Для меня это не так, есть множество альтернативных практик. Альтернативных карательному и реабилитационному подходам в разрешении ситуаций, в которых возникают вред и его негативное влияние. Практики, которые опираются с одной стороны на вековую мудрость и разнообразие присутствующие в нашем мире, а с другой стороны на знания и современные научные исследования и философию. Которые не разделяют людей на плохих и хороших, не судят, но оказывают поддержку в преодолении сложных периодов в жизни каждого человека.
К таким практикам я отношу (описания практик я взял из Википедии):
Медиа́ция, в праве — одна из технологий альтернативного урегулирования споров (англ. alternative dispute resolution, ADR) с участием третьей нейтральной, беспристрастной, не заинтересованной в данном конфликте стороны — медиатора, который помогает сторонам выработать определённое соглашение по спору, при этом стороны полностью контролируют процесс принятия решения по урегулированию спора и условия его разрешения.
Имеет определённые условия и правила ведения, очерёдность действий, фаз, а также основывается на следующих принципах:
· добровольность,
· конфиденциальность,
· взаимоуважение,
· равноправие сторон,
· нейтральность и беспристрастность медиатора,
· прозрачность процедуры.
Восстановительное правосудие — это подход к правосудию, при котором одним из ответных мер на преступление является организация встречи между жертвой и правонарушителем, иногда с представителями более широкого сообщества. Цель состоит в том, чтобы они поделились своим опытом того, что произошло, обсудили, кто и как пострадал от преступления, и пришли к консенсусу относительно того, что преступник может сделать, чтобы возместить ущерб от преступления. Это может включать выплату денег, предоставленных преступником жертве, извинения и другие меры по исправлению положения, а также другие действия по возмещению ущерба пострадавшим и предотвращению причинения преступником вреда в будущем.
Наррати́вная терапи́я (англ. narrative therapy) — подход в сфере психотерапии и работы с сообществами, использующий метафору нарратива, возникший на рубеже 1970—1980 годов. Непосредственными авторами данного подхода принято считать австралийца Майкла Уайта и новозеландца Дэвида Эпстона.
Цель нарративной терапии заключается в создании вокруг клиента пространства для развития альтернативных, предпочитаемых историй, которые дадут ему возможность почувствовать себя способным повлиять на ход течения собственной жизни, стать непосредственно автором своей истории и воплотить её, привлекая «своих» людей для повышения чувства заботы и поддержки.