На голосовании по конституции оппозиция разделилась на тех, кто пошёл голосовать «нет» и тех, кто выбрал бойкотировать. В этой статье посмотрим на это с научной точки зрения. Есть исследования, которые изучают этот вопрос: почему и зачем оппозиционные силы бойкотируют выборы, как реагируют на это власть и избиратели и, наконец, какие последствия дают бойкоты в краткосрочной и долгосрочной перспективе.
Почему оппозиция выбирает бойкот
Выборы, референдумы, плебисциты — это все вроде бы демократические процедуры, но штука в том, что используют их далеко не только демократические режимы. Как мы знаем, и в СССР выборы были (безальтернативные, правда), а сейчас по такой же схеме проводятся голосования в северной корее: в 2019 на парламентских выборах там при явке 99,99% сто процентов пришедших проголосовали за указанных в бюллетене кандидатов. Но такая жесть в современном мире, к счастью, случается редко. Чаще встречаются промежуточные режимы, обладающие чертами и демократических, и авторитарных. Их по-разному называют: полудемократия, псевдодемократия, дефектная демократия, управляемая демократия, гибридные режимы. У нас в России закрепился термин суверенная демократия.
Но даже для таких гибридных режимов выборы важны: им нужно показывать, что у них есть поддержка избирателей. Во второй половине 20 века демократические ценности все больше становились популярны, и выборная демократия стала восприниматься как единственная легитимная форма правления. Но вместе с этим стало расти и число бойкотов. Это иллюстрация из исследования Мэтью Френкеля, сотрудника Брукингского института в США. Он проанализировал 171 случай бойкота и угрозы бойкотов на выборах с 1990 по 2009 год. Как видно, сначала число бойкотов росло, и в 1995-2004 годах было по 10 бойкотов в год. Но с 2004 показатели стали снижаться, и Френкель это объясняет тем, что оппозиционные партии, возможно, в некоторых случаях осознали бесполезность такой тактики — хотя, как мы видим, не все.
Почему же политические силы выбирают тактику бойкотов? Таким образом они протестуют против нечестных выборов, которые заведомо устроены так, чтобы правящая партия оказалась в выигрыше. А цель бойкота — либо заставить сделать правила игры одинаковыми для всех, либо хотя бы привлечь международное внимание. Однако, как показывает это исследование, за исключение особо громких редчайших случаев, бойкотирующие партии не получают особой международной поддержки. Например, в 2003 году в Азербайджане оппозиция бойкотировала президентские выборы, что привело к убедительной победе Ильхама Алиева, сына многолетнего главы государства Гейдара Алиева. Несмотря на бойкот и последовавшие за выборы протесты, США признали результаты голосования.
Эффекты и последствия бойкотов
Давайте посмотрим, какие эффекты и последствия приносят бойкоты. Первый и очевидный эффект — снижение явки. Тут все понятно. Но среди других последствий Мэтью Френкель указывает маргинализацию оппозиции и расширение возможностей действующей власти. Если оппозиция отказывается от участия в выборах, она тем самым лишается возможности получить даже малую часть власти — в парламенте не будет ни одного оппозиционного депутата, даже незначительный пост в правительстве представитель оппозиции не получит. Ей останутся только уличные протесты и полемика с властью в медиа. Все это очень часто ведет к фрустрации и внутреннему напряжению в рядах оппозиционеров. Начинают друг на друга кидаться, например. В то же время действующая власть, благодаря бойкотированию выборов со стороны несогласных, усиливается еще больше и получает еще больше полномочий, вплоть до абсолютного превосходства и вседозволенности. Наиболее яркий пример этому — Венесуэла, где ряд непродуманных бойкотов со стороны оппозиции в 2004-2005 году привел к укреплению власти Уго Чавеса. Его сторонники смогли занять 20 из 22 губернаторских мест, а потом, на парламентских выборах, когда 4 оппозиционные партии объявили бойкот, чависты заняли все места в парламенте! Чавес получил поддержку, достаточную, чтобы принять новый закон, в котором вообще сняли ограничения на срок президентских полномочий, и победил на дополнительных выборах. При том, что оппозиция в Венесуэле очень сильна, до тех выборов у неё было около 45% мест, а на следующих оппозиция получила 42% мест в парламенте.
Более того, в некоторых случаях бойкоты полностью меняли сам ход выборов, и к власти приходили партии, которые без бойкота никогда бы этого не добились. Например, таким образом в Ливане в 1992 году в парламент удалось избраться зарождающейся радикальной исламской группировке, которая теперь известна как Хизбалла. Тогда христиане-марониты, у которых до этого было равное с мусульманами представительство в парламенте, решили объявить бойкот выборов в знак протеста против сирийского участия в жизни в стране. И чего добились? Хотели ослабления мусульман, а вместо этого помогли Хизбалле пройти в парламент.
Другой исследователь, Эмили Энн Болье из Калифорнийского университета в Сан-Диего, в своей отмечает, что крупные бойкоты в долгосрочной перспективе имеют некоторые положительные результаты для демократии: они расширяют участие международного сообщества в продвижении демократии и увеличивают вероятность политических реформ. Тут важно подчеркнуть, что это происходит не сразу, а спустя годы такого вот противостояния. И речь здесь идёт про развивающиеся страны, скорее африканские, очень подверженные влиянию международного сообщества. Краткосрочные перспективы бойкотов в этой работе тоже оцениваются без оптимизма: они не дают оппозиции получить представительство, не приводят к смене власти, что является самым строгим показателем свободных и справедливых выборов, и не влияют на оценку уровня несправедливости последующих выборов. Но в целом, Болье оценивает бойкоты скорее положительно: она приходит к выводу, что это очень постепенно, очень медленно приводит к укреплению демократии за счет участия международных наблюдателей, которые не допускают совсем уж грубые нарушения. Также в этом исследовании говорится, что в некоторых случаях бойкоты увеличивают вероятность насилия, связанного с выборами. Речь идет о тех оппозиционных силах, которые готовы не просто на словах протестовать против нарушений и несправедливостей на выборах, но и защищать свои интересы с помощью насилия, в том числе, с оружием. Бойкот они используют как способ показать, что готовы пойти на все — и даже на свержение власти. Такое бывает, например, в африканских странах.
Примерно такого же мнения придерживаются и некоторые другие исследователи, тоже разбирающие развивающиеся страны. Например, британский политолог Оливер Смит тоже считает, что бойкот эффективен в долгосрочной перспективе: он говорит, что выборы без участия оппозиционно настроенных избирателей дают правящему режиму ощущение собственной стойкости, которое может оказаться обманчивым. Еще одно исследование (его автор — норвежский политолог Роджер Валхаммер) говорит, что бойкоты могут быть эффективны не сами по себе, а в сочетании с рядом других внешних и внутренних изменений.
Когда бойкот может сработать
Однако в редких случаях бойкоты дают и непосредственные результаты. В исследовании Мэтью Френкеля таких было 4% из 171 изученных случаев. Френкель делит их на две разные группы.
Первая группа — это случаи, когда у оппозиционеров была очень высокая поддержка избирателей, а бойкот был лишь одним из элементов более масштабной кампании, наряду с уличными протестами, забастовками и другими формами гражданского возмущения. Как пример он приводит, в частности, президентские выборы в Перу в 2000 году. К тому времени там уже много лет продолжалось авторитарное правление Альберто Фухимори. И вот к 2000 году у него появился реальный оппонент — Алехандро Толедо. По опросам Толедо лидировал, но в первом туре проиграл: его сторонники говорили, что результаты фальсифицировали. Во втором туре он участвовать отказался в знак протеста. Фухимори был объявлен победителем во втором туре, но Толедо организовал массовые мирные демонстрации протеста; мировое сообщество во главе с Организацией американских государств их поддержало, отказавшись подтвердить результаты выборов. Спустя 6 месяцев под давлением обвинений в коррупции Фухимори внезапно объявил об оставке, и на досрочных выборах Толедо был избран президентом.
Вторая группа случаев, когда бойкоты дают непосредственные результаты — это если на выборах законодательно определена минимальная явка. В этом случае логично, что бойкот может быть действенным. Как пример можно привести Молдавию, где в начале 2000-х оппозиция использовала тактику бойкота, чтобы помешать стать президентом кандидату от коммунистов.
Также успех может принести не сам бойкот, а угроза бойкота. В некоторых случаях это может заставить правящую партию идти на серьезные уступки. Так, в 1998 году в Камбодже 4 оппозиционные партии пригрозили бойкотом, если к участию в парламентских выборах не будет допущен принц Ранариддх, свергнутый в результате переворота годом ранее. Действующая власть стремилась доказать международному сообществу свою легитимность и возобновить кредиты от Всемирного банка и МВФ, которые приостановили после переворота, поэтому пошла на уступки. В результате голоса разделились поровну между правящей партии и оппозицией, и принц даже стал спикером парламента.
Выводы
В целом можно сказать, что быстрых и прямых результатов бойкоты не приносят. В большинстве случаев после отказа участвовать в выборах оппозиция остается не у дел, и ей остается только смотреть со стороны, как дела вершат без нее. В то же время есть исследования, которые показывают положительные результаты бойкотов в долгосрочной перспективе, но в развивающихся странах и при масштабном участии в них граждан. Другими словами, бойкоты редко сами вызывают перемены, а только иногда становятся частью уже начавшихся.
Важный аргумент про бойкоты в наших условиях состоит в том, что оппозиционно настроенные граждане активно вовлечённые в политику составляют лишь пару процентов от населения. Бойкот со стороны таких граждан президентских выборов в 2018 году не был замечен, однако демотивировал сторонников оппозиции тем, что высокие результаты Путина были получены даже в традиционно демократическом центре и Юго-Западе Москвы.
Бойкот мог бы быть действенным сейчас если бы оппозиционно настроенная часть населения, которая, по опросам, составляет примерно 50% сейчас, слушала бы одного лидера или оппозиционную коалицию и могла бы вся организовано отказаться от голосования. В нашей истории такие случаи были — например, за политической деятельностью Андрея Сахарова следили 92% российских граждан, у Бориса Ельцина была в начале 90-х сумасшедшая поддержка.
Но сейчас в России ситуация не такая. Лидеры оппозиции, за которыми следило бы столько людей или которым бы доверяло столько людей, отсутствуют. В результате единственный эффект бойкота — отсутствие нескольких сотен тысяч оппозиционных голосов в традиционных регионах, где поддержка либеральной оппозиции высока. Это никак не влияет ни на явку, ни на легитимность, зато очень сильно влияет на то, что лежит в урнах в Москве, Петербурге и крупных городах — «За» или «Против». А сейчас это ещё и влияет на общее число голосов, ведь очень многие люди не знакомые с политикой идут голосовать против. Получается парадокс — активные оппозиционеры бойкотируют, а обычные граждане которым надоел Путин — идут. Зачем вообще нужен бойкот, эффективен ли он, когда сработал и когда нет, к каким последствиям приводит — разбираем некоторые политологические исследования случаев бойкота.
Понравился текст? Подпишитесь на мой канал, чтобы не пропустить новые статьи.