Есть песня, которую когда то пела Эдита Пьеха, и называлась она «Город детства». Стихи написал Роберт Рождественский. Песня эта мне очень нравится. Затрагивает в душе нечто сокровенное, к чему не обращаешься каждый день и, что может, наверное, вообще забыться под слоем прожитых лет. Слушая ее, всколыхнется память, и невольно всплывут какие то воспоминания из далеких лет, и станет даже немного грустно и жалко себя. А поиграть то на этом чувстве бывает ох как приятно.
Ночью из дома я поспешу.
В кассе вокзала билет попрошу.
Может впервые за тысячу лет
Дайте до детства плацкартный билет.
Тихо кассирша ответит: "Билетов нет".
Мне недавно довелось побывать в своем детстве. И доехал я туда на обычном городском автобусе, купив билет у кондуктора. И так бывает. В свое детство все же можно попасть.
Так случилось, что в Перми я живу уже четвертый раз. Первый мой приезд был связан со службой отца в этом городе. Он охватывает бессознательный период моей жизни. Был я крайне мал, и от него остались только очень смутные воспоминания. Второе мое пребывание в этом городе было продолжительное, с 1969 по 1986 год, 17 лет. Отец опять был переведен в Пермь, и я был определен в 3 класс школы 93. Жили мы первоначально на улице Чернышевского, дом 2, кирпичная пятиэтажка. Сейчас у дома почему-то другой номер. Переехали мы в феврале, и он был только что построен. Здесь и прошло мое детство и отрочество, начало юности, первое влечение к противоположному полу и первая любовь. Все это уложилось в семь лет моей жизни. В 1976 году мы переехали в этом же городе в другое место.
И вот я опять с 1997 года живу в Перми, это четвертый, теперь самостоятельный, мой приезд сюда. Третий приезд я опускаю, сейчас речь о другом. Как складывается судьба и летит время! Опять 17 лет минуло здесь. Это уже совсем другая моя жизнь. Новая семья, работа, место жительство, все другое. Ощущение было даже такое, что я не вернулся в свой, ставший мне родным, город, а приехал в какой- то другой, мне не известный, и его надо заново открывать. Кстати, за свою жизнь я поездил достаточно, жил в разных местах. Всегда очень интересно все новое, незнакомое. Есть у меня тяга к перемене мест и смене своего образа жизни.
Поэтому, моя прежняя жизнь в Перми, теперь уже в старом доме на улице Чернышевского, осталась очень далеко в прошлом, как будто даже где-то в другом месте, и я стал уже забывать то время. Но вот недавно, в выходной день, я собрался поехать на небольшой рынок, расположенный на пересечении улиц Белинского и Островского, где мы покупаем еду для своей кошки. В этот день моя жена Лена осталась дома. Вдруг, на улице меня, как будто, подтолкнуло, нахлынули воспоминания. Я понял, что еду в район своего детства. И хотя я там бывал не раз, видел наш старый дом, таких чувств не испытывал. Наверное, произошло нечто удивительное. Вот так, выйдя из автобуса номер 14 на остановке Островского, я и оказался в своем детстве. Очень многое в том районе изменилось. Но память работала таким образом, что я начал вспоминать эти места так, как они выглядели в то время. Причем никакой хронологии событий не соблюдалось, а образы возникали по мере моего передвижения от остановки автобуса. Я часто останавливался, и тогда ощущения становились наиболее сильными. Всплывали такие подробности и мелочи, которые как я думал, мной давно забыты. Это были не только картинки облика города того времени, но и события, связанные с моей жизнью, школьными друзьями, моими родителями.
Вот начало улицы Островского. Раньше здесь ничего не было. Жилые пятиэтажки появились позже. В первой потом был гастроном, куда меня посылали за продуктами. В каждый отдел надо было постоять очередь. К прилавку молочных продуктов с бидоном и банкой под сметану. Два вида колбасы, с жиром за 2,90 и без жира- 2,20. Эх! Асфальта по Островского вообще не было. Когда построили первые две пятиэтажки, то заасфальтировали участок только вдоль них. Дальше начинались деревянные дома и, как ее можно назвать, проселочная дорога. По этому заасфальтированному участку я катался на велосипеде: сначала на подростковом, потом на «урале». Катался лихо, без рук. По этой же улице ходили в Горьковскую баню, когда не было воды. А это, кстати, бывало часто. Очередь в баню по выходным начиналась на улице.
Автобусная остановка Белинского. Ходили только два автобуса, пятый и восьмой. Сесть в них утром было очень проблематично. Здесь, похоже, ничего не изменилось. Через улицу деревянные двухэтажные коммунальные дома. Правда, на первом этаже одного из них был продуктовый магазин. Народу там всегда - не протолкнешься. Сейчас магазина нет, переделан под квартиру. За остановкой так и стояло здание, в котором располагалось какое то «химическое» учреждение. Нас, пацанов, оно привлекало тем, что около него мы находили пустые пластиковые тюбики с завинчивающимися крышками. Проделав в крышке маленькую дырку, мы их использовали в качестве брызгалок. Брызгалка, имелась у каждого, это было оружие при играх в войну. Для чего в действительности использовались эти тюбики, и что в них первоначально закачивалось, не знаю, но пахло от них не приятно.
Белинского и Чернышевского сливаются вместе и переходят в Южную дамбу. Со стороны Белинского расположен и ранее здесь стоявший не высокий кирпичный жилой дом, был он всегда желтого цвета. А запомнился тем, что из рядом находившейся войсковой части, «Красных казарм», пьяный солдат угнал гусеничный тягач, выбил ворота части, пролетел по Чернышевского и врезался в угол этого дома, где заглох. Никто тогда не пострадал, но шуму было много. И дом стоял с развороченным углом. Здесь же на маленьком островке так и стоит еще один старый трехэтажный дом. Непродолжительное время в нем жил мой одноклассник, к сожалению, не помню ни его имени, ни фамилии. Его родители приезжали в Пермь видимо ненадолго, учился он с нами мало. Почему вспомнил его? Возможно, из- за частых переездов, смене школ, он быстро вошел в общество нашего класса и подружился с ребятами. Поразила его коммуникабельность, открытость, легкая речь. Я, честно говоря, завидовал ему, Так как были с этим проблемы. Потом жалел о его отъезде. Может, пообщавшись подольше, сумел бы перенять от него черты, появившиеся у меня только со временем.
Перехожу Чернышевского. Наша сторона улицы. Справа здание, в котором располагалось профессиональное техническое училище. Готовили здесь и парикмахеров. Как-то постригся, став объектом для обучения. Стригла меня девушка очень долго, неумело, под надзором мастера, зато очень дешево. Прической я,конечно, остался не доволен. К училищу примыкало и общежитие ПТУ, где жили студенты. Расскажу и об этом. На первом этаже располагался женский душ. Окна изнутри были закрашены краской. Но кто-то, а может и сами студентки, процарапали в краске дырочки. Да, подсматривали. А были-то еще совсем детьми. Сейчас конечно и стыдно и смешно.
Слева дом, в котором на углу была булочная. Ходил сюда за хлебом. Сейчас почему то помещение никак не используется. Иду вдоль дома и останавливаюсь.
Люки подземного теплового узла. Зимой с ребятами залезали в него и грелись на трубах отопления. Бомжей тогда не было. Как-то, вылезая из него по металлической лестнице, сорвался вниз. Сосчитал зубами перекладины и получил память на всю оставшуюся жизнь. Сломал два зуба, которые пришлось позднее протезировать.
Дальше, на месте нового жилого комплекса, начинались «Красные казармы». Войсковая часть Пермского гарнизона, деревянный забор с колючей проволокой, охрана. И к этому объекту мы проявляли повышенный интерес. А притягивала нас сюда возможность найти старые автомобильные аккумуляторы. Военные видимо их выбрасывали. Охотились мы за ними ради свинцовых пластин. Аккумулятор разбивался, а пластины потом в консервных банках на костре переплавлялись. Свинец заливался в различные формочки. Для нас получившиеся «штучки» были большой ценностью и лучшими игрушками. Занятие было очень увлекательное, а укромных уголков для такой «игры» хватало.
Жгли и просто пластмассу, рубероид. Очень интересно было поджечь такой кусок, приделанный к палке, поднять его вверх и наблюдать, как вниз срываются горящие капли, иногда даже со свистом. Это называлось запускать реактивки. Одна такая горящая капля попала мне на правую ногу. Больно было! И шрам остался.
Карбид. Так он у нас назывался. Это негашеная известь использовалась в сварочных аппаратах при строительстве. Кусочки карбида мы находили на стройках. При заливании его водой выделялся горючий газ. Любимой игрой было положить кусочки в бутылку, залить водой и крепко заткнуть пробкой. А теперь надо бежать. Происходил взрыв, осколки бутылки разлетались далеко.
Селитра. Ее мы получали, счищая со спичек. Закладывали в широкую гайку, с двух сторон заворачивали болты. Теперь такую конструкцию надо было бросить с особым искусством. Один из болтов должен был удариться точно головкой. Раздавался мощный хлопок.
А подкладывание пистонов под колеса трамвая.
Самодельные духовые ружья, стреляющие пластилиновыми шариками. Кстати, при попадании было довольно чувствительно.
Ползанье под землей по трубам недостроенной канализации от одного колодца до другого. Спустившись в колодец за нашим домом, мы как то вылезли на улице Островского.
Много времени мы с ребятами проводили в долине реки Егошихи. В то время, в нее каких только отходов от промышленных предприятий не сбрасывалось. Речка не замерзала даже в сильные морозы, текущая по ней жидкость имела темно зеленый цвет и над ней клубились зловонные испарения. Конечно, нас это привлекало. Зимой по склонам реки мы катались на лыжах и санках. Устраивали соревнования по скоростному спуску.
Что только не делали. Это еще не весь перечень наших игр.
И вот, каким я приходил домой после такой гулянки. Бывало грязный, или в снегу, замерзший и обледеневший, пропахший дымом, с красными глазами, да еще в известке. Моим родителям надо было это пережить. Они поступали мудро, понимая, что запрещать бесполезно. Терпеливо объясняли мне, что дышать парами свинца и карбида вредно. Конечно, о наиболее опасных играх не знали.
Я быстро рос, менялись интересы, все это осталось в прошлом. Впереди уже маячил интерес к девочкам, первые увлечения, любовь.
Не подумайте, что я рос я каким то хулиганом. С законом было все в порядке. Тем более примером мне всегда был отец, служивший в милиции. В школе я учился хорошо. Особенно в старших классах, когда отлично понимал о необходимости получения высшего образования.
Ну вот, я и подошел к нашему дому. Подошел не с улицы, а сзади, со стороны дворов. Сразу за домом начинались Мичуринские сады за глухим высоким деревянным забором. Родители даже хотели здесь купить такой участочек с маленьким дощатым домиком, но раздумали. Слева от дома начиналась Южная дамба и круто уходила вниз к речке Егошихе. И дорога эта и речка были совсем не такими как сейчас. Наш дом стоял здесь один, как форпост Свердловского района. На противоположном склоне уже Мотовилиха, остановка автобуса Мичуринские сады. А на Чернышевского, дальше в сторону центра, вообще располагались двухэтажные бараки без воды, с туалетами на улице. Летом все добро откачивали ассенизаторскими машинами, зимой вырубали вручную и вывозили. И это в центре города. Комсомольская площадь рядом.
Наш подъезд, крайний справа, четвертый этаж, три окна слева. Сколько событий уложилось в годы жизни здесь.
Темное февральское холодное утро. Отец, мама, дедушка, приехавший нам помочь с переездом, я, грузовик с нашими вещами. Мы приехали из Лысьвы. Отца снова перевели в Пермь. Возбуждены, радостны. Переехали жить в областной центр, большой город, где новые возможности, новые планы на жизнь. Правда, в квартиру мы попали не сразу. Заселение дома началось только ближе к обеду. Все было как вчера. Не властно время над памятью.
Ни о каком благоустройстве вокруг дома тогда не было и речи. Вокруг дома было снежное поле, комья замерзшей глины. А когда весной растаял снег, к дому вообще подойти стало сложно. Заехавшая во двор мусорная машина провалилась наполовину в оттаявшую и не засыпанную канаву. Но это уже мелочи.
Кстати, ожидание мусорной машины сближало людей. Находились общие темы, начинались разговоры, все друг друга знали.
Летом пустырь вокруг дома зарастал, в основном, полынью и лебедой. С какого-то возраста у меня началась аллергия в период цветения этих сорняков. Чихал, закладывало нос, начинался насморк. И мама рано утром выходила из дома, уничтожала эту траву. Очень меня любила и переживала.
Устроили меня в 93 школу. Хорошо помню как с нашей учительницей, Лидией Ивановной, мы зашли в 3Б класс. Все ученики уже сидели в классе, меня представили. А я разволновался и заплакал. Почему? Сейчас трудно разобраться в тех своих чувствах. Но был я очень застенчив, боялся новых людей. Наверное, меня захлестнул страх. Мама представила меня учительнице Шуриком, как меня звали дома. Стеснялся я на людях этого имени. Хотел быть Сашей, а не в каком-то уменьшительно- ласкательном виде. Так Шуриком и проходил до окончания школы. Да, не было у меня и настоящей ручки. В Лысьве то мы все еще писали перышками и карандашами. Мой дедушка, он тоже был здесь, выручил. Отдал свою, автоматическую чернильную.
Первые недели после переезда в школу меня провожали, а выйти погулять во двор я все не решался. Мама отправила меня уже принудительно. За домом, вдоль забора, огораживающего сады, игрушечным деревянным танком из конструктора я начал прокладывать дорогу в снегу. Так увлекся, что не заметил, как ко мне подошел мальчик моего возраста. Тоже родители отправили погулять. Познакомились. Это был Валерка из третьего подъезда, с которым мы потом дружили. Учился он, правда, в другой школе, но вся дворовая жизнь у нас протекала вместе. Где он сейчас, чем занимается, не знаю. Развела судьба.
Даже сердце заныло. Что ж так тяжело? Много здесь было хорошего, доброго, случались и какие то переживания. Но причина, наверное, все же не в этом. Настолько сильно я погрузился в свое прошлое. Вспомнил и пережил за короткое время заново массу событий. Эмоционально это оказалось очень непросто. Ни о чем не жалею. Да это и бесполезно, ведь свершилось все давно, и ничего не поправить. Но пришла добрая грусть по прежним годам моей жизни, окружавшим меня людям, событиям. А это уже не вернешь. Сколько я вспомнил всего. И если это изложить на бумагу, то и одной книги не хватит. А ведь так у каждого человека.
У старого нашего дома каким-то невероятным образом присутствует то прошлое время, прежняя жизнь. А может все пришло сюда вместе со мной, а это место только помогло заработать памяти. Не знаю. Пора возвращаться. Я зашел на рынок, купил корм кошке и опять сел на 14 автобус, только уже в обратную сторону. Закрылась дверь автобуса, и дверь в прошлое закрылась. Я вернулся в наше время и приехал домой, в свою настоящую жизнь.
Еще мои истории:
Истории из моей жизни. Попутчик
Если вам интересно - приглашаю на мой канал, поделитесь статьей со знакомыми и друзьями в соцсетях. Можно даже поставить лайк - он же палец вверх.