Сегодня не стало худрука Государственного ансамбля песни и пляски им.Татула Алтуняна, заслуженного деятеля искусств Армении Жирайра АЛТУНЯНА.
Многое из сказанного им в интервью, которое состоялось несколько лет назад, в канун 75-летия этого воистину народного ансамбля, — о состоянии национального искусства, о пропаганде чужеродной музыки и не только — увы, остаётся актуальным и поныне...
Ж. А. — Самое пугающее в затронутой теме то, что она не теряет своей актуальности на протяжении последних лет. Основной бич: вседозволенность и отсутствие отбора. Раньше прикасаться к национальному достоянию — музыке, литературе, этнографии и т.д., — равно как и заниматься искусством в целом имели право лишь профессионалы. Сегодня же каждый, кому не лень, без зазрения совести пользует нашу культуру, разнося в пух и прах все, что создавалось веками, уродуя нашу музыку по своему образу и подобию. Все, что на протяжении стольких лет очищалось от чужеродного воздействия, ныне нагло и, что характерно, бездарно переводится снова в чужие плоскости — меняется ритм песен, интонация, порой текст, — и все это называется “новым прочтением”, “современной проекцией” и т.д. Говорят, мол, это народная песня и ее каждый имеет право исполнять, как его душе угодно, интерпретировать на свой лад. Ну что же, давайте тогда делать записи на полях манускриптов, хранящихся в Матенадаране, или добавлять “цвета” и “формы” картинам Сарьяна, или давайте припишем пару строчек “на свой лад” Исаакяну, Чаренцу, Севаку… Это кажется невозможным? Но если сегодня наплевательски относятся к жемчужинам армянской народной музыки, то завтра наступит черед литературы, живописи и т.д. Как можно что-то убавлять и добавлять в этих отточенных в веках, отшлифованных бриллиантах?.. Ладно уж, если так неймется и хочется переиначить, “прочитать” по-своему народную песню, то что поделать… Но кто вам дал право переобрабатывать обработки народных песен Комитаса, Саят-Новы?.. Я уже не говорю о современных авторах. Бабаджаняна перекраивают вдоль и поперек. Ну как так можно?
Вся эта вседозволенность упирается в отсутствие закона об авторских правах. Точнее, может, он и есть, но его как бы и нету. Да, мы народ вольный, не шибко законопослушный — значит, надо применять штрафные санкции…
— Допустим (гипотетически), завтра будут приняты законы о культуре, о кино, о театре… Но это ж не ремни безопасности: не пристегнулся — плати штраф. Напрашивается вопрос: а судьи кто? Вот, скажем, если вам представилась возможность возглавить культурное ведомство страны, с чего бы вы начали?..
— То, что сегодня происходит в национальной культуре, будь то музыка или архитектура — недопустимо. Вот смотрите, как все похоже. Раньше архитектор проектировал дом, на первом этаже которого предусматривался магазин или общепит и т.д. Проект архитектора являлся целостным, профессиональным, точно выверенным ансамблем. После обсуждения и дополнительных изменений/правок со стороны вышестоящих инстанций здание принималось, и начиналась стройка. А посмотрите, что произошло за последние годы: все первые этажи были тотально переоборудованы под торговые точки, невзирая на первоначальный план, не считаясь с задумкой создателя. Причем каждый перекраивал личный парадный подъезд по собственному вкусу. А что такого — владею, значит могу! В результате город превратился в “разноцветный сарафан”, увы, не самого лучшего качества и вида.
То же самое происходит сегодня в нашей музыке. Переделаны “первые этажи”, “облицованы входы и подъезды”, и в итоге мы имеем непонятный компот из разного рода фруктов и овощей, порой далеко не лучшего качества. Если б я имел право что-то решать с позиции мэра или же министра культуры, то первым долгом потребовал вернуть городу, музыке, танцам — всему нашему национальному достоянию — первоначальный вид. Сами уродовали — сами и восстанавливайте. И эту позицию должен защищать закон, стоящий на страже национальных ценностей!
— Каким вы лично видите выход из сложившейся ситуации? Вернуть к жизни худсоветы?..
— Я помню, как принимали “Давида Сасунского” Кочара. В худсовет входили артисты, исполнители, режиссеры, колхозники, водитель троллейбуса — словом, представители разных профессий и социальных слоев общества. Каждый говорил что-то свое, предлагал, кто-то критиковал, кто-то хвалил… В итоге после долгих обсуждений памятник был принят, установлен и… стал символом столицы! То есть худсовет расширял критерии оценки и, если так можно сказать, рамки вкуса — от субъективных к коллективным.
Мы сегодня рьяно осуждаем рабис: в музыке, в литературе, в живописи, в архитектуре. А что такое рабис? Общество “Работников искусства”, где были объединены музыканты, подрабатывающие на свадьбах, похоронах и т.д. Что они играли? То, что принимал худсовет! Да, конечно, после второго “отделения” застолий в ресторанах начиналась “шабашка”, и они исполняли всяко разно. Но и эти песни были из репертуара, утвержденного худсоветом. Плохо это? Отнюдь!
Почему-то у нас понятие “худсовет” ассоциируется лишь с чем-то запрещающим. Да, были рамки, были правила игры, были ценности, которых мало кому разрешалось касаться. И что, от этого мы что-то потеряли? Нет, мы теряем сегодня, когда всем все позволено и каждый считает себя вправе навязывать свою точку зрения, при этом активно попирая национальные ценности.
— На фоне всего этого есть молодое поколение, которое сбито с толку, потеряно, которому уже категорически невозможно объяснить, что льющаяся с экранов и радио музыка “с армянскими словами” отнюдь таковой не является…
— Сбито с толку, но не потеряно — как можно так говорить о своем будущем? Я вообще считаю, что у нас очень хорошая молодежь, очень одаренная. Причем как в Армении, так и вне ее пределов. Другое дело, что ей не предоставлена возможность нормально, основательно ознакомиться со своей национальной музыкой, с ее историей. А это чрезвычайно важно.
— Молодежь активно участвует в разного рода телепроектах-конкурсах, где позицию государственного худсовета заменили разного рода “жюри”, в состав которых порой входят люди, мягко говоря, далекие от искусства…
— И опять же, не всех под одну гребенку. Да, в большинстве случаев это шоу, далеко не высшего уровня и даже не среднего. В одном из таких конкурсов в составе жюри был мой брат, который спустя некоторое время, поняв, что тут к чему, не выдержал и покинул проект. Но в то же время хочется отметить такой удавшийся проект, как “Народный певец” на телеканале “Шант”, явивший нам уйму талантливых детей, давший им шанс встать на ноги и нести нашу песню нам и всему миру. Вот за это им низкий поклон!
Если же говорить о худсовете госмасштаба, то сегодня можно сказать, вся наша культура — с ног до головы — нуждается в профессиональном жюри, а работники искусства в тотальной ежегодной аттестации. Проводятся же аттестации в других сферах. А чем искусство хуже? Или свобода творчества предполагает вседозволенность? Хочешь петь — ради Бога. Но тогда выйди со всеми на одну сцену, пускай тебя послушает профессиональное жюри, в составе которого будут Мастера, и решит: петь тебе или не петь. Вот в чем вопрос…